Включая Рейчел. Эта мысль пронеслась у нее в голове, и Рейчел невольно притормозила, пытаясь проанализировать, была ли она привнесена извне или ее сгенерировало собственное сознание. Нет, эту мысль ей внушили. Рейчел повернула голову и увидела фургон, припаркованный на другой стороне улицы. Этьен закончил говорить с полицейским и взял ее под руку, чтобы повести к машине. Рейчел узнала братьев Этьена. Они сидели впереди. Однако она была абсолютно уверена в том, что слова, прозвучавшие у нее в голове, произнес иной голос. То была мысль женщины. Рейчел не слишком удивилась, увидев в фургоне Маргариту.
— Заходи, дорогая. Ты выглядишь ужасно обескровленной. Этьен, достань из багажника кровь для бедной девочки, — приказала Маргарита. — Она очень страдает.
Этьен помог Рейчел сесть в фургон, затем забрался сам и достал из портативного холодильника в багажнике несколько пакетов с кровью.
— Как ты? — участливо спросил Бастьен, когда Этьен уселся рядом с Рейчел, зажатой между ним и его матерью.
— Прекрасно, — пробормотала Рейчел, принимая из рук Бастьена пакет с кровью. Она была так голодна, что о соломинке даже не подумала. Просто открыла рот и проткнула пакет зубами, предоставив клыкам сделать всю работу.
— Тебе придется рассказать нам все. Не упуская ни одной детали, — потребовал Люцерн.
Рейчел посмотрела на него, продолжая сжимать в руках пакет с кровью. Между тем Люцерн вынул из кармана маленький блокнот и ручку. Он явно вознамерился все записать, ну да, он ведь никогда не расставался с блокнотом. Когда Рейчел спросила у Этьена, чем занимается его брат, он пробормотал что-то насчет того, что он — щелкопер, и она не поняла, что это означает.
— Позже, Люцерн, — тихо сказала Маргарита. — Дай бедной девочке немного прийти в себя, а потом уже будешь засыпать ее своими вопросами.
— Насколько я понял, мы едем в больницу? — спросил Бастьен, включая зажигание.
— Поезжай медленнее, Бастьен. Рейчел понадобится много крови, а чтобы организм ее усвоил, потребуется какое-то время, — ответила Маргарита. — Придется тебе пойти с Этьеном, чтобы помочь ему в больнице. Мы все пойдем. Она работала там, да и шуму похищение наделало немало. Придется потрудиться. Этьену понадобится наша помощь.
— Вы о чем? — спросила Рейчел, снимая уже пустой пакет с зубов и принимая из рук Этьена следующий.
— Они захотят тебя осмотреть, — пояснил Этьен.
— А мы не можем этого допустить, — веско заметила Маргарита. — Бастьен, Люцерн и я пойдем с тобой, чтобы проследить за сознанием врачей и медсестер, они подумают, что осмотрели тебя и пришли к выводу, что ты истощена и обезвожена, ведь похититель морил тебя голодом больше недели. Мы позаботимся о том, чтобы все прошло гладко.
Рейчел кивнула и сладострастно погрузила зубы в пакет. Тело ее остро нуждалось в крови. Пусть родственники Этьена делают то, что считают нужным. Рейчел даже подумала, что ей следовало бы сразу прислушаться к их просьбам, солгать насчет Паука. Они все жили очень и очень долго и, несомненно, были стократ мудрее ее. При одной мысли о том, что могло случиться с соседкой Паука, не говоря уже о том, что могло произойти с Этьеном или с ней самой, и все из-за ее дурацкого упрямства и настойчивого желания говорить только правду и ничего, кроме правды, у Рейчел поползли мурашки по телу. Возможно, подумала она, в жизни все же бывают случаи, когда честность не является лучшей политикой, и маленькая ложь может послужить благому делу.
— Ты научишься, — тихо сказала Маргарита, очевидно, прочитав ее мысли. — Время не самый великий учитель. В отличие от опыта. Человек может прожить целую жизнь, при этом ни разу не покинув дом, чтобы испробовать жизнь на вкус, и умирает, так ничему и не научившись. А ребенок, который жил и страдал, может быть вдвое мудрее его.
— Говорю вам, они вампиры!
Тон у Паука изменился. Теперь он уже не был категоричным, скорее плаксивым. Раскис Паук, подумала Рейчел, глядя, как он проводит дрожащей рукой по немытым волосам и в бессильной злости дергает за сальные кончики. Его допрашивали уже не один час. Очевидно, из дома его сразу привезли сюда, в полицейский участок, и посадили в маленькую квадратную комнатку, где сейчас и проходил допрос.
Рейчел и Аржено пропустили первые два часа допроса. Именно столько времени потребовалось, чтобы пройти медицинское освидетельствование и доехать до участка. Несмотря на то что она работала в этой больнице и была своего рода знаменитостью — не каждый день с рабочего места похищают людей, — им пришлось довольно долго прождать приема врача. Когда Рейчел спросила, почему бы им просто не загипнотизировать медсестер и не встать в начало очереди, Маргарита, похоже, очень удивилась. Рейчел не требовалось срочного медицинского вмешательства, и они вполне могли подождать.
Рейчел сразу стало стыдно за то, что она сама об этом не подумала, но Маргарита немедленно залезла ей в мозги и успокоила ее словами о том, что она «еще научится». Откровенно говоря, Рейчел не терпелось начать обучение. Она поражалась тому, что никого из членов семьи Аржено, сопровождавших ее повсюду, ни разу не попросили подождать за дверью. Определенно, в умении управлять мыслями окружающих были неоспоримые преимущества. Ее в итоге так никто и не осматривал, но если бы кто-то спросил сотрудников больницы, проводили ли они осмотр, то они ответили бы утвердительно. Как и обещала Маргарита, в отчетах было написано следующее: Рейчел страдала от обезвоживания и истощения. Наблюдать за Аржено в действии было истинным удовольствием, и Рейчел быстро начала понимать, какой невиданной властью наделил ее Этьен.
— Они вампиры, да? — спросил сержант Карстерс, тот самый невысокий полноватый блондин, что участвовал в задержании. Он стоял у стола, за которым лицом друг к другу сидели Паук и напарник Карстерса. — Вы храните у себя в доме гроб и вампирские клыки, Норман. И при этом вы все же заявляете, что мисс Гаррет и мистер Аржено — вампиры?
— Это фальшивые зубы! — затравленно огрызнулся Паук. — Если вы снимите с меня наручники, я вытащу их. Мои — фальшивые, зато у них зубы настоящие.
— Да, у них зубы настоящие, Норман, — ласково согласился с ним темноволосый напарник Карстерса.
— Перестаньте называть меня этим именем! — взорвался Паук. — Норман… Господи, я ненавижу это имя! Как у компьютерного заморыша. — Он окинул полицейских недовольным взглядом и сказал: — Говорю вам, Этьен Аржено — вампир. И женщина его тоже вампирша. Черт, да она меня укусила!
