— Спасибо, милая.
«Но ты ещё ничего не сделал», — хотелось ляпнуть мне, но вовремя прикусила язык — наговорила уже сегодня от адреналина и стресса. Хватит, нужно взять себя в руки, чтобы не выглядеть глупо в грядущем действии.
Странно, но остальные мужья тоже не спешили покидать комнату, а тихо лежали на своих местах. Думаю, им нужно время, чтобы прийти в себя. Пусть отдохнут. От того, что Единение отодвинется на пару часиков никто не пострадает. Может я даже смогу угомонить эту дрожь в теле и успокоить душу к её началу.
Вот только я сама не заметила, как задремала, окутанная теплом от присутствия всех моих мужчин рядом. Оно разливалось по всему телу, отяжеляя его. Оно наполняло меня изнутри, смывая все тревоги и принося за собой негу и расслабленность.
Может поэтому начав себя осознавать, я не сразу поняла, почему лежу на подушке и укрытая чем-то тёплым. Даже сначала подумала, что одеялом. Но оно было слишком воздушным и будто нависало надо мной, не касаясь тела. А кое-как открыв глаза, поняла почему, ведь всё моё тело укрывало огромное крыло лежащего рядом Гэлдара.
Муж спал, лёжа почти вплотную ко мне. Его лицо было таким безмятежным. Оно значительно смягчилось, расслабившись, отчего мужчине можно было скосить пять лет… В общем, мой крылатик стал выглядеть как молодой парень, недалеко ушедший от меня возрастом. Может вечная серьёзность, хмурость и вес ответственности на его плечах и прибавили ту самую разницу возраста, которая пропала сейчас?
Хм, а ведь я толком не задумывалась о возрастах своих благоверных! Я в другом мире, мире, полном волшебства, других существ, реальных Богов. Тут всё иное. А следовательно и продолжительность жизни каждой расы своя, данная им их природой и прежними мирами, хоть и подстроенная под жизнь в этом.
В таком случае… я снова посмотрела на лице Старшего супруга и задумалась о том, сколько же ему на самом деле лет? Сколько живут ирлинги, и когда у них наступает период совершеннолетия, а когда они уже считаются полноправными взрослыми, а когда — стариками? Я очень мало стариков встретила, пока находилась вне стен этого замка, а среди ирлингов вообще ни одного.
— Ты так пристально меня осматриваешь, словно хочешь залезть ко мне в голову и прочитать мои мысли или даже увидеть мой сон, — лицо мужа расплылось в улыбке прежде, чем он открыл свои удивительные глаза и поймал мой взгляд. — Я не против, но там ты увидишь только себя и нашу семью.
— Семью? — переспросила я. — Тебя, меня и твоего брата?
— Гэвиас? — приподнял вопросительно бровь Гэлд, не понимая меня. — Нет, малышка. Хоть он и мой брат, но к нашей семье, к нашему Кругу, не имеет отношения… пока ты этого не пожелаешь, — уточнил он, недовольно скривившись.
— Не пожелаю, — быстро и даже не подумав, выдала я, чем вызвала прежнюю улыбку мужчины. — К тому же, у него рано или поздно появится своя пара.
— Кто знает, — хмыкнул ирлинг, чуть сдвинувшись ко мне ближе. — Придворный маг Луингас говорит, что если брат так и продолжит зарываться в свою бумажную работу, а не проводить балы по праздникам, то так её и не встретит.
— У каждого своя судьба, — я пожала плечами, — не всегда мы способны узнать, что нас ждёт за ближайшим поворотом, не то чтобы знать всю нашу жизнь наперёд. Я вот даже представить не могла, что вернусь на родину своих далёких предков, да ещё и в другом мире. А уж о том, что у меня будет девять мужей, даже помыслить не могла!
— У вас там всё по-другому? — мужчина приподнялся, поставил локоть на подушку, голову положил на ладонь и склонился ко мне, как бы немного нависая. От его действия крыло немного сползло с меня, пропуская слегка прохладный воздух комнаты к моей коже, почему-то обнажённой.
— Многое по-другому, — ответила и посмотрела на себя. Я, действительно, лежала абсолютно голой, но спросонья даже не почувствовала этого!
Мою реакцию и ошарашенное смущение Гэлд заметил сразу, но не дал уйти в него с головой, резко сократив между нами расстояние и припав к губам. Сначала поцелуй был лёгким, но более ощутимым, чем подаренный перед сном. Но стоило мне почувствовать слегка шершавую огромную ладонь, огладившую мой живот, и ахнуть, как муж тут же углубил поцелуй, уже более явственно наваливаясь на меня.
За поцелуем — Боги, я не представляла, что целоваться так сладко, — не сразу поняла, что уже полностью подмята под мощное тело мужчины. Да мне помогали не потерять себя лишь руки, которыми я вцепилась в его плечи, будто в спасательный круг. Руки же супруга блуждали по телу, оглаживали то бёдра, то талию, то окружали своим жаром холмики грудей, стараясь при этом не задевать сжавшиеся горошинки сосков.
Но вот одна из ладоней вновь скользнула по животу вниз, кончиками пальцев прочесали волоски на лобке, вызывая очередную волну щекочущих мурашек, а потом нырнула ниже, обхватывая нижние губки. Гэлдар оглаживал их, мял, проникал в дразнящей ласке между ними, но не прикасался ни к клитору, лишь кружа рядом, ни к входу.
Отпустив, наконец, мои пылающие верхние губы, ирлинг прошёлся дорожкой поцелуев по подбородку, спустился к шее и старался задевать её едва касаясь. Повышенная чувствительность кожи меня очень удивила, но я быстро отвлеклась от этой мысли, отдавшись ощущениям. Не знаю, как супруг это делал, но мне с каждым его поцелуем, с каждым прикосновением губ и кончика языка к шее, ключицам, груди, кончиков пальцев у самого сокровенного, хотелось ещё и ещё. А также куда более яркого, запретного и желанного!
Внутри всё дрожало от предвкушения, но и от разгорающегося пламени желания. Оно плавило низ живота, и когда Гэлд в очередной раз очертил ласкающий кружок у входа в лоно, то я почувствовала, как он весь подобрался. О да, я уже мокренькая, милый! И, как бы странно это не звучало, но этой влажностью мой пожар не потушить!
От подобной мысли стало смешно, но засмеяться я не смогла, ведь стоило мужчине почувствовать новую стадию моей готовности, как он тут же прижал пальцы к началу женственности, чуть надавил и очень аккуратно и медленно погрузил один из них, вырывая из моей груди тихий стон.
Медленно им двигал внутри, оглаживая чувствительные стенки по кругу и вдоль, иногда выходил полностью. В один из таких моментов освобождения, когда мне откровенно захотелось захныкать от нестерпимости ласк и их лишения, влажный палец поднялся к уже набухшей и пульсирующей горошинке клитора и огладил её, заставляя задохнутся на вздохе от остроты пронзившего наслаждения.
Нет, это ещё был не оргазм, но меня будто молнией пронзило, заставляя выгнуться и прижаться к нависающему надо мной телу супруга в иступлённом желании спастись от сводящей с ума сладости, найти хотя бы небольшой, но крепкий якорь в этом безумном море страсти.
— Прошу, — выдохнула я, когда муж в очередной раз очертил круг вокруг клитора и только потом приласкал и его, проводя всей длинной пальца в столь длительной ласке, что очередная судорога от болезненной пустоты внутри заставила всё же всхлипнуть. — Гэ-э-элд.
— Ири, — опалил он моё ушко в ответ, прикусывая мочку уха и вместе с этим погружая в меня уже два пальца. — Потерпи, малышка.
Боги, как долго он ещё собирается меня мучить? Неужели, так боится причинить боль, если войдёт прямо сейчас? Судя по дрожи его тела, ему такой контроль над собой тоже даётся нелегко. Но милый мой крылатик терпит, стараясь ублажить и подготовить меня как следует. Вот уже и третий палец нырнул помогать братьям, растягивая меня как движениями, имитирующими фрикции, так и осторожно раскрываясь «веером» внутри.
— Гэ-э-элд, — простонала я с очередным поступательным движением, уже откровенно подмахивая бёдрами сама.
— Сейчас, милая, — поцеловал он шею и поднялся выше к губам. — Сейчас, сладкая, — и поцеловал.
Вновь поцелуй был больше ласкающим сами губы, а пока я собиралась сама наброситься на мужа, даже за шею его обняла, чтобы притянуть к себе ближе, ирлинг уже устроился у моих давно бесстыдно разведённых ног. Взялся за бёдра, приподнял их. И вместе с нырнувшим в рот языком, толкнулся в меня членом. Сразу и до конца, одним растянутым движением, заставляя восхищённо застонать.
