На рапсовом поле мы остановились у смоковницы в нескольких сотнях метров от ветхого дома. Я старался не смотреть прямо на покосившуюся белую постройку, в которой они прятались. Если она наблюдала через мои глаза, то я не хотел выдавать своё точное местоположение.
Я спешился и посмотрел на Абеллио.
— Приведи ко мне пленника.
Он кивнул и вывел вперёд чёрную лошадь, к которой был привязан тёмный силуэт. Я не совсем его видел, но знал, что он там. Закованный в железо, оголодавший и избитый, слишком ослабленный, чтобы бороться. Но всё ещё живой.
— Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня, — сказал я.
Он не ответил.
— Мне нужно, чтобы ты окутал это место тьмой. Сделай это немедленно, иначе будешь страдать.
Он не заговорил; странный звук, схожий с трепетом крыльев, раздался вокруг меня, и его слова зазвучали в моём сознании как мысли, эхом отражаясь от черепа. «Нет, я не буду ничего для тебя делать. Мои страдания ничего не значат».
Я не удивился. Поскольку он был одним из генералов восстания, сломать его не так-то просто. Я не собирался тратить время на угрозы. У меня имелось одно предложение, и он его примет.
— Если ты выполнишь эту одну просьбу, я дарую тебе быструю смерть. Сегодня. Даю тебе своё слово.
Напряжение клубилось в воздухе. «Сегодня?»
— Да, если ты сделаешь всё правильно. Ты погрузишь это место во тьму. Ни капли света, ни единого проблеска. Никаких... — я позволил лёгкой улыбке заиграть на моих губах. — Отражений.
«Хорошо».
Мы все ждали, почти не дыша. Тьма расцветала, просачиваясь в постройку. Я быстро развернулся к Абеллио.
— Сейчас! — гаркнул я. — Сожгите всё! Убейте всех, кто попытается сбежать!
Он пустил лошадь быстрым галопом, держа в руке факел, и кавалерия последовала за ним. У всех имелись фляжки с маслом. Все держали горящие факелы. Я наблюдал, как они скачут вперёд, затем заглянул внутрь, смотря через её глаза. По мере их приближения к белому дому я увидел, что Кассандра бежит к окну, и ощутил её аппетитный страх.
Закрыв глаза, я настроился на её ощущения. Глазами Кассандры я наблюдал, как она повернулась к другому фейри и прокричала что-то. Она осознала свою ошибку? Облако тьмы опускалось на деревянный дом. Они не видели своих мишеней, не могли стрелять.
Пока я наблюдал с безопасного расстояния, мои солдаты окружили дом в темноте и стали поливать его маслом. Разбрызгав его всюду по внешним стенам дома, они бросили факелы.
В ветреный день вроде сегодняшнего пламя разгоралось быстро.
Кассандра кричала другим фейри, требуя, чтобы они бежали. Я чувствовал страх в её крови, когда они почуяли дым. Фейри бросился к двери. Таранис поколебался всего на секунду. Она прогнала его жестом. У неё имелся другой способ сбежать. Она пошарила в своей сумке, затем внезапно подняла взгляд, увидев нараставшую тьму. Она ощущалась маслянистой, клубясь вокруг неё, укрывая всё чёрной бездной. Кассандра дрожащими руками достала зеркало из сумочки. Она посмотрела на отражение в тот момент, когда тьма сомкнулась на зеркале. И отражение скрылось из виду.
Я заставлю Тараниса посмотреть на её обугленный труп перед тем, как он умрёт.
Затем она запаниковала; с гулко стучащим сердцем она побежала к двери. Дым становился густым, пожар нагревал комнату. Но она не могла видеть огонь. Вообще ничего не могла разглядеть в клубах дыма, во тьме, созданной фейри. В любой момент она могла войти в стену пламени.
Теперь, следя за ней, я ничего не мог видеть её глазами. Но я чувствовал, как дым проникает в её лёгкие, вызывая кашель и тошноту. Чувствовал, как она нечаянно вбежала в огонь, которого не увидела, и обожгла лицо и руки. Чувствовал, как её волосы загорелись. Эти розовые развратные волосы вспыхнули очищающим пламенем.
С расстояния сотен метров, в чистом воздухе возле смоковницы я чувствовал её агонию. Пламя обжигало и меня тоже, но я цеплялся за неё, чувствуя всё, что чувствовала она, катаясь по земле, крича в муках, ослеплённая, горящая, умирающая.
И внезапно всё прекратилось. Я распахнул глаза и облегчённо вздохнул, втягивая чистый сельский воздух, с такого расстояния лишь слегка окрашенный запахом дыма. Лучи солнца пробивались сквозь ветви смоковницы, и я смотрел на прекрасное пламя, которое объяло дом и сжигало тело моей дочери.
Мои мышцы расслабились, и я позволил себе улыбнуться. Я наконец-то избавился от своей ошибки. Надо было убить её ещё во младенчестве.
«Действительно, надо было, Ваше Величество. Нельзя удивить того, кто слышит каждую твою мысль».
Моя челюсть отвисла, и что-то булькнуло позади меня. Развернувшись, я в шоке смотрел, как один из моих охранников упал с лошади с перерезанным горлом. Возле него стоял тот бесполезный развратный паразит, Таранис. А прямо позади него находилась моя дочь. Её розовые волосы развевались на задымлённом ветру, а в обеих руках имелось по кинжалу.
Глава 37
Головокружение омыло меня, когда я наконец-то отсоединилась от мыслей короля. Моя голова пульсировала — результат чрезмерного напряжения последних трёх дней. Я почти не спала, постоянно сохраняя бдительность в разуме короля и тщательно расставляя ловушку. Последний день был самым тяжёлым; я творила образы и скармливала их разуму короля, заставляя его думать, будто я находилась в том сельском домике.
На поле жёлтых цветов я пошатнулась, смутно осознавая разразившееся вокруг меня сражение — атака Роана побудила охранников броситься в битву, стрела Эльрин вонзилась в шею солдата, мечи лязгали друг о друга.
Ослабев, я закрыла глаза, отстраняясь от действий, блокируя крики и звон оружия. Я знала, что к этому времени уже выдвинулись Старшие Фейри, которые подкараулили Абеллио и кавалерию.
Ловушка захлопнулась.
Когда я отошла от схватки, Огмиос резко развернулся, встретившись со мной взглядом, и его лицо исказилось от ярости. Я одарила его насмешливой улыбкой, зная, что злость ослабляла его чувство контроля. Я надеялась, что он не видел усталость в моих глазах и тот факт, что я едва держалась на ногах. Кинжалы в моих руках были для виду — у меня не хватило бы силы, чтобы вонзить их в кусок масла, что уж говорить о фейри-воине.
Один из воинов короля внезапно повернулся, бросившись на меня. Я беспомощно отпрянула, поднимая кинжалы в жалкой попытке защититься от его огромного меча. Но когда я приготовилась к атаке, облако тьмы окутало его, и он закричал от страха. Друстан присоединился к сражению. Я бросилась вперёд, и моё лезвие полоснуло воина по руке. Ничего серьёзного, но неожиданная боль в слепоте вызвала у него ужас. Боль намного сильнее пугает, когда ты не знаешь, откуда она исходит. Абеллио научил меня этому. Воин отпрянул назад, и Бранвен бросилась вперёд, перерезав ему горло. В битве она приняла истинный облик, и её глаза светились как у кошки, а за спиной появились тёмные крылья.
Дрожа, я сделала ещё один шаг назад в рапсовые заросли, а потом затылком ощутила покалывание — нарастающая сила. Я лихорадочно осмотрелась по сторонам и заметила, что король смотрит в никуда, словно сосредоточившись на чём-то невидимом.
— Нет, — выпалила я. — Остановите...
Время замедлилось, но на сей раз это было не моих рук дело.
Король Ужаса улыбнулся, пока тёмные завитки страха вились вокруг нас. Он легко подхватил их, как ребёнок, срывающий цветы. Он делал это столетиями, и ужас тысяч душ питал его мощь.
Притянув весь страх в себя, он принял истинный облик, становясь крупнее. Он сверкнул хищной улыбкой заострённых зубов, и его тело покрылось шерстью.
А потом я узнала, на что способен умелый фейри ужаса. Страх внутри него сделался штормом ужаса. Ураганом кошмаров.
Он обрушил всё это как приливную волну, атаковав всех в пределах видимости, и своих людей, и наших. Фейри вокруг меня попадали на землю, их разумы онемели от страха, мышцы лишились силы.
Затем время возобновило свой ход, и всюду воцарилась тишина.
