макбук. Но эти сутки были проведены с пользой, и на следующее утро у меня уже был четкий маршрут мест, которые могли бы стать замечательными объектами исследования моей новой выставки. И чтобы не тратить время понапрасну, я планировала начать с окрестностей Осло и постепенно продвигаться к северу. Прекрасный план! Однако, вспомнив о просьбе Маркуса, мне пришлось круто изменить свои планы: я решила не тянуть с тем, что я пообещала деверю, и начать с Тромсё. Новый маршрут выглядел так: Тромсё – Седрик – вниз к Западной Норвегии, где находились много красивых глубоких фьордов, – и вниз, к Югу – затем Восток – и, наконец, снова Осло.
К полудню привезли мою мебель. Так как я торопилась в путь, загоревшись идеями и предвкушением чего-то фантастического, я оставила грузчикам ключи, велела положить их в мой почтовый ящик, по окончанию выполнения их задачи, и, взяв свой огромный чемодан со всей нужной техникой и одеждой, села в свой «Вольво» и направилась в Тромсё. Я ехала так быстро, как только позволял закон, и останавливалась лишь затем, чтобы заполнить опустевший бак дизелем. Несмотря на это, мне понадобилось целых 22 часа, чтобы прибыть на место назначения. В Тромсё было много работы: весь северный регион был заполнен маленькими Богом забытыми деревушками и домишками. К тому же мне нужно было найти Седрика. Ох, уж этот Седрик. Судя, по адресу, он тоже проживал в отдаленном от людей месте, прямо на берегу Северного моря.
«Найду Седрика, скажу ему, чтоб он связался с Маркусом, позвоню самому Маркусу, отчитаюсь, что с его непутевым братом все в порядке, и забуду о Морганах до конца поездки» – твердо решила я.
У меня не было никакого желания проводить в доме Седрика Моргана много времени, потому что мы явно недолюбливали друг друга. Короткий визит – и до свидания, угрюмый и вечно мрачный Седрик!
Найдя сообщение от Маркуса, с адресом его брата, я проверила его на гугл-карте: этот чертов нелюдим спрятался на одном из островов фьорда – Хокёна, на который вела лишь одна дорога в 23 минуты от самого Тромсё. Что ж, не так уж много. Я ввела адрес в навигатор и поехала на Хокёна.
Норвежская природа – прекрасна. Мои глаза любовались осенними красками и морем, а мои уши ласкали громкие крики чаек. Не зря Тромсё называют одним из самых красивых городов маленькой, суровой, но такой живописной Норвегии. Это путешествие было бы еще более замечательным, если бы не шторм, пришедший в северную Норвегию из Ирландии: ветер гнул деревья, ревел, как голодный зверь, дождь менял свое направление каждую долю секунды, что делало абсолютно невозможным использовать зонт. Дерьмовая осенняя погода. Дворники лобового стекла моего авто плохо справлялись с потоком воды, и, ругаясь себе под нос, я ехала по дороге, надеясь только на свои чувства и интуицию. К счастью, по пути мне встретилось всего три автомобиля: думаю, смертные в эту мерзкую погоду прятались по домам.
«Надеюсь, Седрик дома. Не хочу приезжать к нему второй раз» – подумала я, заворачивая автомобиль на узкую, плохо очерченную дорожку, ведущую к едва видневшемуся из-за стены дождя домику. Подъехав к нему, я натянула на голову капюшон своего непромокаемого длинного плаща, выскочила из авто и проскользнула на крошечное крыльцо, стоящее под защитой низкого деревянного потолка. Единственная лампа на длинных металлических цепях, ярко освещающая крыльцо, танцевала на ветру.
Дом Седрика стоял на небольшом склоне, откуда до моря было рукой подать. Одинокий, грязно-белый двухэтажный домишко. Море было неспокойным, покрытое пеной, и маленькие деревянные лодки, привязанные к низкому причалу под домом, бессильно качались из стороны в сторону. Маленькие жертвы большого шторма.
Я сняла свой плащ, повесила его на небольшой высовывающийся из стены гвоздь и постучала в дверь. Хотя, если Седрик был дома, он давно бы уже услышал, что к нему явился нежданный гость и открыл бы дверь. Мои уши не уловили ни малейшего шума внутри дома.
Седрик отсутствовал.
«Прекрасно. Волшебно. Зайти в дом и подождать прихода хозяина или уехать в гостиницу и снова приехать завтра? – с тоской подумала я, поняв, что приехала напрасно. – Было бы невежественным врываться так нагло и… Да плевать!»
Дверь открылась легко, с легким скрипом. Она не была заперта. Заходи, кто хочет.
Меня встретила маленькая узкая прихожая, пропитанная запахом морской соли: на стенах висели большие непромокаемые куртки и штаны разных известных марок, тонкие, плотные, от яркого зеленого до черного цветов. Тут же находились костюмы для дайвинга и ласты, однако я нигде не увидела ни маски, ни трубки. Но затем я вспомнила, что Седрик, все-таки, вампир, и ему явно не требуется ни маска, ни трубка, чтобы комфортно чувствовать себя под водой и находится там столько, сколько ему заблагорассудится. Но вот зачем ему тогда костюмы для дайвинга? Возможно, чтоб не выглядеть подозрительно в глазах смертных?
«Сколько лет этому дому? Скрипучий, узкий, плохо проветриваемый дом! Ему точно лет сто!» – подумала я, сбросив с ног кожаные сапоги, продвигаясь по узкому коридору и слыша стон половиц под моими легкими беззвучными шагами.
Седрик был чудаком. Но такого вселенского чудачества от него не ожидала даже я! Переехать из прекрасной Праги в эту Богом забытую глушь? В этот маленький старый дом, в котором, наверняка, до него жила семья рыбаков? Что заставило его спрятаться от всего мира? Его нелюбовь к сородичам? К смертным?
Теорий было много, но, давно зная о причудливом мрачном характере Седрика Моргана, я просто смирилась с этим фактом. Тем более, вряд ли Седрик расскажет мне, какая из моих догадок ближе всего к истине.
Коридор вел в довольно просторную скудно обставленную гостиную с грубо отесанной мебелью из светлого дерева. Два грубо сколоченных стула, длинная скамья, покрытая овечьими шкурами, стол, на стенах – несколько длинных полок, забитых рабочими инструментами, на полу – ни одного ковра.
Я обвела взглядом это угрюмое королевство и насмешливо усмехнулась, но вдруг мой взгляд упал на большую картину, в деревянной раме, величественно возвышающуюся над маленьким железным камином.
Усмешка на моих губах померкла.
Меня встретил пронзительный взгляд темно-карих глаз. Эти глаза принадлежали девушке на картине, написанной маслом. Она была выполнена в полный рост. Красивая, довольно хрупкого телосложения девушка. Милое лицо. Карие глаза и длинные, прямые, темные волосы. Белое до колен платье. Голые плечи и руки. Босые ноги. Она стояла там – тихая, застывшая во времени, полная величия и света. Да, в ней чувствовался свет. В ее глазах. Во всей ее красивой фигуре.
Это была она.
Девушка, ждущая трамвай.
Девушка, фотографию которой так отчаянно желал заполучить Брэндон.
И которую заполучил.
У меня прервалось дыхание. Я
