— Эх, молодец, дочка, правильную тактику выбрала, — комментирует где-то сбоку Джейкоб, усмехаясь.
— С тобой обязательно.
Глава 46
АНИЛА
Следующий день выдается безмятежным и по-семейному уютным. И я провожу его в кругу своих близких. На пару с папой готовлю завтрак, гуляю с Лином, общаюсь с обоими легко и непринужденно. А еще впервые чувствую отклик волчицы, посылающей мне мыслеобраз, в котором я узнаю себя в босоногом детстве.
— Ани, по всему получается, память Золотинки не стерлась, как мы думали, а оказалась заблокирована в угоду возрастным особенностям, — внимательно выслушав и всё обдумав, выдает позитивную версию отец. И улыбается, качая головой. — Вот же Луноликая — выдумщица.
— Ты о чем? — не сдерживаю любопытства, подальше откладывая нож и отодвигая доску, на которой шинковала капусту.
Истинный тоже подбирается, прекращая разделывать кусок парного мяса. Становится очень серьезным, подается вперед и внимательно ловит каждое слово.
— О нашей богине и ее помощи. Думаю, она всё же как-то прознала о предательстве контролеров, хотя те явно нашли способ скрывать от нее свои черные души. Но по какой-то причине что-либо исправить уже не успевала, — размышляет Джейкоб вслух, упираясь кулаками в столешницу и устремляя взгляд в пространство. — Потому постаралась, как могла, защитить ту, чью судьбу еще могла сберечь. Тебя, Ани.
— Меня? — не на шутку удивляюсь странной логике.
— Именно, — кивает отец собственным мыслям, — ты не зря родилась омежкой. У меня нет доказательств, но теперь я больше чем уверен, что это и есть основной секрет Луноликой. Тайное оружие богини — не контролеры, хоть мы и играем важную роль, а омеги — уникальные оборотницы, хранящие в себе очень много сюрпризов и особенностей, которыми их наделяет мать-Луна по собственному усмотрению.
— Хочешь сказать, — включается в разговор Фуров и накрывает мою ладошку своей, замечая, что я в волнении сжимаю ее в кулак, — в омежках, как и в контролерах, содержится искра богини? И их универсальность, то есть возможность составить пару, практически равную истинной, любому двуликому — не единственный плюс. Про ценную кровь мы пока говорить не будем, это немного не то направление.
— Уверен, что не единственный, Лин, — кивает отец, прожигая нас взглядом, в котором нет ни капли сомнений в собственной правоте. — Омеги — жемчужины Луноликой. С ними Великая более близка, чем с нами, контролерами, которых наделила властью и, по факту, оставила самих на себя. А вот со своими сокровищами она сохранила связь. Она ведет их, помогает, подсказывает, советует. Даже если те думают, что принимают решения сами. А что, если это не так? Ани, ты говорила, что в доме Вуличей почувствовала девочек и их боль. Верно? — спрашивает отец.
И я киваю, припоминая, как удивлялась и поражалась собственным, не свойственным мне потребностям дерзко идти вперед, бороться, воевать, чинить погромы, защищать и помогать, хотя в обычной жизни всегда оставалась тихой неприметной мышкой, не участвующей в потасовках и поджогах.
— Да, они звали меня прийти и помочь им. Не словами, а в мыслях. Мне казалось, будто призрачная нить ведет к ним, тянет арканом и просит поспешить. Сейчас я уверена, что даже закрыв глаза, смогла бы ориентироваться в доме Вуличей и спуститься в подвал, где держали пленниц.
— И с Соланой было примерно то же самое?
— Почти, пап. Но немного по-другому. Она словно изначально вышла на первый план, заняла лидирующее место в сердце. Стоило лишь раз взглянуть в ее глаза, и я поняла, что она — моя девочка.
— Думаешь, сама мать-Луна наставляла Ани? — переглядывается Лин с Джейкобом.
И последний согласно кивает.
— Именно так.
— Хм, вполне жизнеспособное утверждение, — о чем-то вспомнив, Фуров переводит взгляд на меня. — Я много разговаривал с Майной и Улиной. Девочки тоже упоминали про некую связь, правда, я думал, что это преувеличение, вызванное стрессом. Так вот, омежки чувствовали твое, Ани, присутствие там, в процедурном кабинете, слышали слова поддержки, что ты стараешься им помочь. И тянулись на твой голос, как на луч света, который выведет их из мрака. По всем параметрам они находились в глубокой коме из-за обезвоживания и не могли ничего воспринимать. Но воспринимали. Тебя. И выжили они, милая, только благодаря тебе.
— И богине, — прихожу к мнению, что отец прав: Луноликая явно мною руководила, наставляла и подсказывала, что и как сделать, чтобы спастись самой и спасти девочек.
Сжимаю руку Лина, стараясь поддержать его ответной лаской и показать, что хорошо понимаю, как сильно он в те дни переживал за малышек. И нисколько на него не сержусь за прошлое недоверие.
— А сейчас ты чувствуешь девочек? — интересуется отец, явно пытаясь размотать увлекательный клубок и дальше.
— Нет, — отрицательно мотаю головой, прислушавшись к себе. — Девчушек совсем нет. И Солану тоже практически не чувствую. Лишь на самой периферии, как из-под воды. Она словно далеко-далеко от меня.
— Знаешь, думаю, все изменится уже завтра. Во-первых, Золя еще подрастет за сутки, — предвкушающе потирает руки отец, рассуждая так, будто нисколько в этом не сомневается, — и ее способности в том числе увеличатся. А во-вторых, между вами с Соланой сократится расстояние. Я на сто процентов уверен, что наша малышка в столице, а не где-то еще.
Папа, как истинный контролер, оказывается прав.
Еще на подъезде к Центрограду отмечаю, что тонкая призрачная нить, связывающая нас с омежкой, уплотняется и насыщается красками. А оказавшись в самом сердце Двуликого мира, могу вычленить и ориентировочное направление, следуя по которому можно отыскать моё сокровище.
— Давай не будем торопиться, хорошая моя, — останавливает меня Лин, когда я, подчиняясь внутренним ощущениям, делаю шаг в выбранном направлении, — сначала Куфин и высший, затем Солана.
— Конечно, — киваю, смутившись под ласковым понимающим взглядом, но отодвигаться от истинного не спешу, как и разрывать наши сплетённые руки.
Мне до зуда в ладошках нравятся его прикосновения, его нежность, забота, внимание, любовь, привязанность. А сила альфы… ммм… Матушка-Луна, сила сильнейшего существа, та, что так гнетет и пугает всех без исключения людей и очень многих двуликих, меня завораживает, притягивает и веселит. Она, как игривая кошечка, окутывает теплом и лаской, ластится и подпитывает, защищает и ревностно охраняет.
—
