иронией спросить:
— И как долго тебя будет устраивать ее покорность? Пока род Гото действует в ваших интересах? Деичи никогда не признает тебя ровней, и что тогда? Прикопаешь где-нибудь и Хану вместе с детьми, которых она тебе родит?
Харуто холодно улыбнулся:
— Если будет нужно, Мия. Во благо моего нового рода я сделаю все. А в благодарность за то, что было между нами... Я оставлю себе твое родовое имя. Так что, не сомневайся – Ходо ждет прекрасное будущее. Но уже без тебя.
Он снова атаковал, и мы, наконец, сошлись в бою. Я чувствовала ненависть, которую дух моего учителя испытывал к человеку передо мной. К человеку, которого я столько лет звала мужем. Которого любила и которому доверяла. Ненависть духа сплеталась с моей и кружила голову. Самым трудным оказалось продолжить показное отступление и дать понять Харуто, что я слабее.
Наверное, со стороны можно было увидеть только зеленые росчерки магии в темноте. Мы оба сражались на предельной скорости. Мой клинок в его руках был хорош – похоже, он смог призвать туда духа посильнее. Когда-то обе катаны выковал один мастер. Его первым оружием стал тот клинок, что был у меня в руках, а последним – тот, которым сражался Харуто. Бессчетное количество раз обе катаны скрещивались на тренировках. А теперь они стали настоящими противниками.
Острое лезвие оцарапало мне щеку, но эта кровь только помогала мне, усиливала мои ощущения. Я отступала, и мы медленно приближались к залу, где нас ждала нежить. Но я начала уставать. Сутки без сна давали о себе знать. И я отдала много магии гуронму. Некромантию придется экономить. Мне нужна будет вся сила, чтобы вырвать Амэю из лап чудовищ и завершить ритуал.
Внезапно Харуто отбросил клинок в сторону и ударил магией. Поток темной силы сбил меня с ног. Следующее заклинание должно было пригвоздить меня к полу, но я метнулась прочь и обнаружила, что стою между двух огромных створок, а за моей спиной бледный Шон прижимает к себе Амэю. Третье заклинание меня все-таки настигло. Зеленые линии сплелись в подобие зазубренной иглы и метнулись ко мне. Я попыталась отвести заклинание катаной духа, но оно вильнуло и вонзилось мне в левое плечо.
Каким-то чудом я не выронила оружие. Времени на раздумья больше не оставалось. Я бросилась прочь. Харуто вошел в зал следом за мной. Его лицо исказило бешенство, но он быстро взял себя в руки и улыбнулся:
— Ты упростила мне работу, дорогая... Сейчас я завершу ритуал здесь, и эти милые зверушки станут подчиняться мне. Я с удовольствием скормлю им твоих друзей. Не сомневайся, умирать они будут медленно и мучительно.
Я не стала ничего отвечать. Увернулась от еще одного гарпуна, влетела в зеленоватый круг, зацепила зеленоватую цепь катаной духа и пригвоздила ее к полу. Шон поднял на меня искаженное болью лицо. Я рывком содрала цепь с его запястья, а потом с запястья девушки и крикнула:
— Уноси ее!
Два раза просить не пришлось. Юноша поднялся и бросился прочь. Харуто поспешно бросил заклинание наперерез Шону. А руки юноши были заняты служанкой. Некромантию мне нужно было поберечь, поэтому единственное, что я успела, это пожелать. И золотая искра откликнулась на мое желание.
Снова бамбук. Плотные стебли стеной выросли на пути заклинания, позволяя Шону и Амэе покинуть зал. А затем плотной стеной перекрыли выход. Харуто в бешенстве повернулся ко мне и начал создавать новые атакующие заклинания одни за другим. Золотая искра успешно блокировала их, при этом я не чувствовала жжения, и даже боль в плече немного поутихла. Вот только цепь, которую удерживала катана духа, начала мелко подрагивать. Скоро заклинание начнет рассыпаться и придется начинать ритуал заново. А этого я себе позволить не могла. Значит, нужно подпустить его ближе...
Я усилием воли собрала золотую искру и позволила еще одной зазубренной игле вонзиться мне бок. Затем упала на колено и зажала рану ладонью. Кровь брызнула в зеленый круг, и твари позади меня алчно зашевелились. Харуто мгновенно оказался рядом. Я тяжело дышала, изображая, будто у меня не осталось ни эльфийской магии, ни сил.
— Дура, - сказал он. – Девчонка – последняя из вассалов первой крови. Я сделал все, чтобы никого из них не осталось, без нее не завершить ритуал. Я бы оставил тебя здесь умирать. Но после фокуса с новым телом, пожалуй, убью на всякий случай.
Он сложил руки, чтобы сплести смертельное заклинание. И я воспользовалась этим. Одним движением я набросила на его запястья подрагивающие концы зеленоватой цепи.
После этого я моментально оказалась на ногах. Катану духа пришлось отбросить в сторону. Пока Харуто приходил в себя от боли, я достала окарину и выдула несколько высоких звуков. Цепь затянула его в круг.
— Нет, – коротко и зло выдохнула я, направляя на свои раны эльфийскую магию. – Боюсь, ты не учел того, что по рождению – ты последний из другого рода вассалов первой крови.
Я начала играть. Харуто ничего не оставалось, кроме как наблюдать за тем, как зеленые нити вокруг него сплетаются в новый узор.
— Нет, - забормотал он. – Ты не можешь так со мной так поступить...
Звуки окарины наполняли зал. От круга, в котором корчился от боли Харуто, во все стороны ползли новые зеленоватые линии. Твари ползали по стенам и потолку, продолжая издавать утробное «гуррр-гуннн-гуррр».
Наконец, я опустила окарину и дрожащими руками убрала ее в мешочек. Мои силы были на исходе. Золотая искра внутри раскрылась на пару мгновений и тут же снова сомкнула лепестки, оставляя мне боль и усталость. Я сделала несколько неуверенных шагов вперед и подняла катану духа.
Харуто подполз на четвереньках к краю круга и заискивающе пробормотал:
— Вот так, Мия, возьми свой клинок. Ты ведь злишься на меня, Мия? Ненавидишь всеми фибрами своей души? Так давай удовлетвори свою жажду мести. Убей меня!
Страх в его глазах не вызвал во мне никаких чувств. Не было даже удовлетворения. Я медленно подняла клинок, наблюдая за те, как во взгляде Харуто промелькнула радость. А затем также медленно вложила его в ножны. После этого я развернулась и, пошатываясь, побрела прочь.
— Нет! - донесся до меня истошный крик. – Ты не можешь так поступить со мной! Вернись, Мия! Убей меня, Мия! Умоляю! Прошу!
Но я не оглянулась. Только по звукам я могла догадываться, что твари медленно спускаются со стен и окружают приготовленную для них жертву.
— Я же так
