Через две недели госпожа Флоранс под своей девичьей фамилией переехала в приличный городской домик, упакованный необходимой мебелью и штатом прислуги, а герцог принялся два-три раза в неделю заезжать к симпатичной даме на поздний ужин.
Еще через год Амелия с грустью провожала сына в столичную военную школу. Прекрасно понимая, что это лучшее, что мать сможет дать своему ребенку, она все равно не удержалась от слез. Герцогу она была благодарна и преданна, тем более что свято верила: он выполнит и все другие свои обещания.
***
Глядя в угол комнаты, госпожа Фрлоранс думала том, что, похоже, ее время пришло. Конечно, она немного волновалась о том, как все произойдет и кто достанется ей в мужья, но страха не было: Шарль всегда исполнял то, что обещал.
***
Возвращаясь из города по короткому пути и радуясь, что к ночи уже будем дома, я тихо дремала в телеге. Элли, получившая кучу впечатлений, тихо сопела, уткнувшись мне в плечо.
– Герцог-то, слышь-ка, полюбовницу свою взамуж отдает, – голос Норы звучал очень тихо.
– Ты откуда знаешь? Может, сплетни одни, – с подозрением уточнила Леста.
– Так девица Вита, что со мной на рынке болтала, горничной у госпожи этой работает. А мне Вита эта самая – родня дальняя. Они с мужем с деревни переехали уж лет десять назад, на заработки подались. Переживает теперь, возьмет ли госпожа ее с собой.
– Ну, отдает и отдает, – буркнула Леста равнодушно. – Нам от того ни жарко, ни холодно.
Глава 54
Бархатные и атласные платья получили в моем гардеробе полную отставку.
Недовольная Леста бурчала на меня и тщательно следила, чтобы я не выходила из дома без широкополой шляпы, прячущей лицо от солнца. Кроме того, на руках у меня почти всегда были рабочие перчатки. Но всего этого оказалось маловато, и каждый вечер я получала отбеливающую маску на лицо и выговор от компаньонки:
-- Госпожа Любава, где такое видано – самой по огородам бегать! Или у вас работников мало?
Я только отмахивалась от ее недовольства: на самом деле, дела у нас сейчас обстояли даже несколько хуже, чем в первый год. Не стоит забывать, что перед отъездом я заключила договоры и отдала большую часть земель в некоторую разновидность аренды. Да и с посадками многих культур основательно припозднились из-за свадьбы. Так что в этом году я вовсе не ожидала слишком уж роскошного урожая. Правда, высаженный крестьянами чеснок должен был принести мне деньги, но все же на душе у меня было тревожно.
Был и еще один плюс: поскольку я все же была признана официальной женой, а потом и вдовой барона Варуша фон Розера, то герцог обещал проследить за тем, чтобы я получила свою вдовью долю. Пусть я и не была внесена в завещание барона, но существовал какой-то минимум, который мне принадлежал.
В баронском замке сейчас остались служащие герцога, которые и должны были провести ревизию хозяйства. Из полученных средств герцог собирался выделить мне некую сумму, а также обеспечить присмотром, кровом, учителями, а потом и приданым дочерей барона.
Я проводила на свежем воздухе очень много времени и старалась изо всех сил. Но у меня было странное ощущение, что все мое хозяйство порушено. И растения рассажены не так, как я сделала бы, да и сами они не те, которые высадила бы для себя. Умом понимала, что в следующем году все восстановится и вернется на свои места, но пока что мои труды даже чем-то раздражали меня, не принося привычного удовольствия.
Когда самые спешные дыры в хозяйстве были заткнуты, и дальнейшие посадки стали уже невозможны, я решила лично посмотреть, что творится на болоте. И понимала, что лучше это сделать прямо сейчас. К середине лета уже вовсю звенели в воздухе по вечерам злобные комариные рои. А к осени появиться еще и гнус, так что стоило поторопиться.
Путешествовать глубоко внутрь я не собиралась, но хотя бы походить по краю и посмотреть, может быть, уже в этом году можно будет насушить на зиму торф. Одно это будет очень хорошим подспорьем в хозяйстве.
В поход мы отправились с Ноланом. Тем самым селянином, который руководил второй, удачной экспедицией. Когда я ему объяснила, зачем мы идем, и что для всех желающих сборщиков торфа доход будет пятьдесят на пятьдесят, он весьма оживился: проблема дров в этой местности существовала достаточно серьезная.
Углубляться слишком далеко мы не стали: уже на краю болота было видно, что торфяная подушка сохнет. Среди густой зелени встречались побуревшие темные проплешины. С того места, где мы ходили, даже прекрасно было видно башню. Нолан же в основном присматривал конную тропу.
-- Я бы, госпожа баронесса, еще бы чуток в сторону Экнерта сдвинулся. Думается мне, что там проезд для телеги понадежнее будет. Оно, конечно, можно и тачками вывозить, но ить на телегах-то всяко сподручнее.
Так что большую часть дня мы бродили вдоль подсыхающей кромки болота. Нашли достаточно удобные проезд, где нужно было только засыпать несколько мест слишком резких перепадов между береговыми валунами. Обсудили время, когда лучше начать сбор торфа. Выкладывать его на просушку можно было прямо вдоль болотины. Каменистый берег вполне позволял сделать это.
Слава богу, гнуса мы так и не встретили, зато комарье погрызло нас изрядно. Домой я возвращалась еще до обеда, но из-за того, что заполучила два укуса в правый глаз, шла медленно. Глаз заплыл и сильно слезился, а уж зудел так, что сил не было терпеть.
В целом наш поход можно было считать очень удачным. И я, и все селение будем обеспечены топливом на зиму. Да и не только на эту зиму, а еще и на многие грядущие. Но за эти знания и я, и Нолан щедро расплатились собственным телом, накормив безжалостное комарье. Так что возвращались домой мы бесконечно почесываясь, как две уличные блохастые собаки.
И не раньше, не позже, а именно в этот день его светлость, герцог Шарль фон Берготт выслал за мной карету. Карету с охраной и повелением незамедлительно прибыть в замок.
Конечно, благодаря Лесте сборы прошли достаточно быстро. К моему приходу уже была натаскана и нагрета вода, приготовлено летнее батистовое платье, свежее белье и даже накидка на случай прохладного вечера. Проблема была в том, что никакие примочки на глаз не помогли: я так и села в карету с перекошенным лицом, не забывая часто и нервно почесываться.
По требованию Лесты лакей герцога прикрепил на запятках кареты средних размеров сундук. Экипаж тронулся, и я спросила у компаньонки:
-- Леста, что ты туда напихала?
-- А как жеж, светлая госпожа! Чай, не в трактире остановимся. И сменное платьице надобно, и гребень-шпильки потребуются, да и мало ли еще что…
Я с подозрением покосилась на нее: выражение «мало ли еще что» меня очень смутило. Сундук был не такой уж и маленький, но дальше выспрашивать не стала. Хочется ей возиться с моим барахлом, пусть возится. Ей я доверяла безоговорочно, и она ни разу не подводила меня.
Из-за того, что гонец не застал меня сразу, я очень надеялась, что вечером мы с герцогом не увидимся: ну не хотелось ему показываться в таком нелепом виде. Но, как выяснилось, надеялась я зря. Его светлость вышел меня встречать прямо в холл, вместо того, чтобы прислать сенешаля. Как я ни старалась смотреть в пол, его светлость, похоже, глаз мой заметил тут же. Во всяком случае, когда он осведомлялся о моем здоровье, мне казалось, что голос его подрагивает от смеха.
