мисс Вселенная и не так хороша, чтобы ты воспылал ко мне страстью и…
— Да я с ума схожу по тебе, Флорина, — перебивает он меня. — Я думать ни о чём другом не могу, как о тебе. И это случилось моментально со мной, когда я почуял аромат твоей крови в церкви. Мне хотелось схватить тебя и сожрать.
— Это мило, — улыбаюсь я. — Мне приятно.
— Этот ужасно, Флорина. Я же чудовище. И я… сделал кое-что плохое.
— Так, ты убил Стана, поэтому я не могу найти его?
— Опять он? — ревёт Томáс, злобно глядя на меня. — Опять он? Только он?
— Боже, не злись так, я просто предположила. Так что ты сделал? Я уверена, что понятие ужасное у нас с тобой разительно отличаются друг от друга.
— Я… это сложно, — Томáс мотает головой и поднимается из кресла. — Это крайне сложно объяснить.
Он начинает метаться по кабинету, постоянно бросая на меня странные взгляды.
— Томáс, что ты сделал? Пока ты не скажешь…
— Это был я! Я, Флорина! Это всё я! — выкрикивает он.
— Не понимаю, — бормочу я.
— Это я, — он ударяет себя в грудь, — видения Стана — это мои видения.
— Что? Твои?
— Да, мои. Это, действительно, мои видения. Сав описал мне всё, каждое, о котором я знал. И это все мои видения. Твоя татуировка, я знал, что она у тебя есть. Я её чувствовал уже. Я думал, что обратил тебя, раз ты кусаешь меня в видениях. Я не мог увидеть твоего лица, но знал, что это ты. Твой аромат ни с чьим не спутать. А потом я укусил тебя и убедился на миллион процентов. Я уже ощущал вкус твоей крови и знаю его. Эти видения начались давно. В то же время, что и у Стана. Затем они прекратились, и я спокойно себе жил. Они вновь вернулись именно тогда, когда тебя вырвало, и я занёс тебя обратно в церковь. После видений я сразу же обращаюсь, и меня трясёт от похоти. Её сложно удержать в себе. Эти припадки случались так часто, когда ты была рядом, что мне казалось, что я сойду с ума. Я пытался держаться подальше, потому что не хотел тебя обращать. Не хотел тебе такой жизни.
— Хм, но почему Стан видит их? Он, и правда, стал проводником из-за моей крови?
— Нет, не думаю. Есть кое-что, о чём я не рассказывал тебе.
— Ты о многом не рассказывал мне.
— Ты можешь меня не перебивать?
— Ну, прости, Томáс, я думала, мы ведём диалог. Но видимо, ты хочешь монолог. Путь открыт, — ехидно произношу я.
— В Стане есть моя кровь.
— Что? Не может быть.
— Может. Русó. Я уже слышал это имя. Когда Сав рассказал про случай со Станом, то я вспомнил, что мне он знаком. Тогда в этом лесу, недалеко отсюда, твоё имя и привлекло моё внимание, как и аромат крови. Я был здесь. Я жил здесь, когда и вы гнездились на этих землях. Я услышал женский смех и пошёл на него, затем крик и имя «Русó». А потом я учуял кровь. Побежал туда и нашёл парня, изуродованного ветвями. Его кожа и одежда были разорваны, было много крови, а из его живота торчала толстая ветка. Он умирал. Он практически уже умер. Я не думал, а просто разорвал свою вену и дал ему крови. Много крови. Она начала булькать у него во рту, когда я понял, что вот-вот сюда кто-то придёт. Я убежал, испугался, что меня убьют за то, что я сделал. А потом, через какое-то время, у меня началась лихорадка. Сильная лихорадка, я жил видениями, которые убивали меня.
Шокировано приоткрываю рот.
— Выходит, что я связала себя с тобой, а не со Станом. Если в его рту была уже твоя кровь, то я добавила своей, и внутри Стана наша кровь связалась друг с другом, именно поэтому он видит то, что видишь ты. А я… я… когда он открыл глаза, то я не его почувствовала, а тебя, и он воспринимал всё так, как ты, а не он сам. Я ответила на его поцелуй и тем самым попробовала твоей крови. Какого хрена, Томáс?
— У меня тот же вопрос, Флорина.
Откидываюсь на спинку кресла и тупо смотрю перед собой, абсолютно выбитая из своей апатии такими подробностями.
— Мы встретились в прошлом, но косвенно через Стана. Он может только в видениях ощущать мои эмоции, а ты не можешь ничего чувствовать, потому что ты потеряла свои силы и стала больше человеком, чем вампиром.
— Значит, ты жил здесь?
— Да, наша деревня располагалась севернее. Мы прятались. Я ходил на охоту и забрал лошадь, которую вы убили. Нас было немного, всего около дюжины вампиров, не больше.
— Но почему никто не знал о вас? Вас было много? Мы же даже не чувствовали вас.
— Мы научились маскировать свой запах, да и жили очень далеко от вас. Если честно, то я даже не знал, что Стан был вампиром. Я… многого не знал об этом мире и о том, что вы существуете. Я узнал о вас позже, когда ушёл из деревни, сбежал и спрятался. Долгое время жил обособленно, дикарём, пару столетий точно, а потом выбирал самые негусто населённые города, чтобы меня не обнаружили, потому что я думал, что меня убьют.
— А твой отец и все остальные? Где они?
— Их убили, насколько я знаю. Моего отца… его жестоко убили, о чём я не жалею. Он был ужасен. Он воровал людей и делал из них рабов, унижал их и, конечно, питался ими. Насколько я понял, то отца убил кто-то из деревни, потому что вынести этого не смог. А затем они уехали. Уехали далеко, и я потерял с ними связь, так как был против, поэтому меня часто держали в темнице под землёй. Там меня и оставили, потом я ушёл.
— Боже мой, — прикрываю рот ладонью, теперь понимая, почему Томáс опасается нас. У него абсолютно иное представление о вампирах.
— Нужно сообщить обо всём Стану. Я найду его, — решительно произношу и поднимаюсь из кресла.
Но Томáс сразу же перекрывает мне путь.
— Нет. Ты не расскажешь ему.
— Но
