заметить, как раздраженно содрогнулся Себастьян, высвобождая свою руку.
А потом услышала и отрывок фразы.
— Аделина, мы пришли сюда не ради твоего кокетства, а ради спокойного разговора.
— Из нас, — проворковала Аделина, — получилась бы замечательная пара.
— Я женат, — отрезал Себастьян, и мне показалось, будто на меня только что кто-то пролил целую бочку меда. — И люблю Эдиту. А встретиться с тобой согласился только ради одного. Я все еще надеюсь, что ты одумаешься и начнешь выполнять свои обязанности, а не сплетничать с Селеной по углам. Ты же знаешь, она — последний пример для подражания!
— Я знаю только то, что твоя женушка была в десятки хуже Селены!
— Рене ведь объяснял…
— Да что он вообще может сказать, этот!..
— Не помешаю?
Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. Аделина, даром, что заметила меня и своими колкими фразами пыталась спровоцировать Себастьяна на грубости в мой адрес, аж подпрыгнула на месте. Бог смерти же, обернувшись и взглянув на меня, только улыбнулся и поспешил подняться.
— Эдита, присаживайся, — он отодвинул для меня стул. — Мы как раз о тебе говорили, — он серьезно взглянул на свою собеседницу. — И Аделина хочет перед тобой извиниться.
Аделина не хотела, и я нисколечко в том не сомневалась. Она скривилась так, словно Себастьян заставлял ее признаться в убийстве и дать голову на отсечение за чужие преступления. Она сжала руки в кулаки и глянула на мужчину так, что если б обладала достаточно сильным даром — испепелила бы его на месте. Вот только, судя по всему, сил-то ей как раз и не хватало, а значит, сопротивление было абсолютно бесполезным.
— Эдита, — нехотя промолвила она, — мне не следовало игнорировать мои профессиональные обязанности. Впредь Любовный Патруль себе этого не позволит. Мы немедленно примемся за активную работу и постараемся как можно скорее отыскать всех пораженных отравленными стрелами. И… Мне пора, — она быстро поднялась на ноги. — Хорошего дня.
То, с какой скоростью зашагала прочь Аделина, выдавало ее злость и обиду на Себастьяна. Она явно рассчитывала на то, что он не станет требовать ни извинений, ни послушания по отношению ко мне. Однако, Себастьян явно оказался непреклонен.
— Спасибо, — выдохнула я, четко понимая, что должна быть благодарна мужу за содействие. — Если б не ты, не представляю, что б я с этим всем делала.
— Не за что, — он накрыл мою руку своей и ласково улыбнулся. — Эдита, ради тебя я готов на все, что угодно. И уж тем более — на то, чтобы поставить на место собственных бывших подчиненных. Тебе не о чем беспокоиться, правда. Они будут слушаться. И будут выполнять свою работу.
Мне вдруг стало стыдно.
— Я зря ревновала, — призналась я. — И вообще, не знаю, что на меня вчера нашло. Прости, я едва на тебя не накричала. Мне следует вести себя гораздо сдержаннее.
— Ты просто устала, — Себастьян, кажется, и вовсе не обижался. — На тебя слишком много всего свалилось. Мы с Рене всегда были жителями этого мира и привыкли ко многим особенностям, тебе же все это в новинку.
— Это не дает мне права…
— И ты действительно очень многое на тебя взяла. Мне не следовало так долго задерживаться там, кладбище бы подождало на пару часов дольше, не рассыпалось. Прости, что я оставил тебя одну.
Себастьян улыбнулся мне, и я ответила ему тем же, а потом, подавшись вперед, порывисто обняла. Муж сгреб меня в охапку, практически стягивая со стула. Его совершенно не беспокоили посторонние взгляды, да и меня в эту секунду, если честно, тоже не волновало, что кто-то нас заметит. Себастьян — мой муж! И я буду обнимать его там, где мне захочется.
— Воркуете, голубки?
Я вздрогнула, но не позволила Себастьяну выпустить себя из уютных объятий, только подняла голову, реагируя на голос.
— Рене? Ты что здесь делаешь?
— Это я к нему обратился, — серьезно промолвил Себастьян. — Ты права. То, как ведут себя наши коллеги, недопустимо. И если мы хотим достигнуть результата, должны пресекать это практически сразу.
— И как же, — протянул Рене, занимая место Аделины, — ведут себя наши коллеги? Кто отличился в этот раз? Нет, дайте-ка угадаю… Георг?
Я отвела взгляд.
— С Георгом удалось справиться из без твоей помощи. В его услугах мы не особо-то и нуждаемся.
— Я воспользуюсь этим аргументом при сокращении штата, — серьезно промолвил мой брат. — Потому что его поведение выходит за всякие рамки… Но даже если Георг вызывает у тебя недостаточно возмущений, то кто тогда? Аделина? Или?..
Он помолчал немного.
— Селена, — наконец-то вздохнул Рене. — Разумеется. Как я сразу не догадался…
Мне даже было не с чем спорить — Хранитель Времени все понял и так. И я вдруг задалась вопросом, случайно ли люстра едва не свалилась на голову Селены, или в этом тоже был определенный коварный замысел?
Табличка, гласившая о том, что именно в этом кабинете трудится «достопочтенная богиня мудрости», покосилась еще сильнее. Рене бросил на нее презрительный взгляд и недовольно потянул на себя, срывая с креплений. Та поддалась практически сразу. Из двери остался торчать криво вбитый гвоздь, и Хранитель Времени провел вдоль его основания кончиками пальцев.
Гвоздь осыпался пеплом.
— Ты со всем так можешь? — тихо поинтересовалась я.
— Разные трудозатраты, но могу, — отозвался Рене. — Даже с Селеной могу. Но не буду. Ты же понимаешь, почему.
Конечно, я понимала. И задалась вопросом, насколько трудно контролировать себя, когда столь многое можешь. Я не пользовалась магией в первую очередь по той причине, что это еще не вошло мне в привычку. Она находилась где-то рядом, но не текла подобно крови у меня в жилах. Я не чувствовала необходимости постоянно прибегать к своему дару, наверное, в первую очередь потому, что двадцать четыре года выживала без него. Да, у меня в жизни бывали непростые моменты, и не из всех передряг удавалось выбраться победительницей, но кто сказал, что магия могла мне в том помочь?
Для Рене же его дар был словно вторым дыханием. И я представляла себе, каким сильным желанием было применить его на людях…
— На самом деле, нет, — усмехнулся брат, будто читая мои мысли. — В юности я не пользовался своим даром. Собственно, мои силы проснулись окончательно только с год назад, когда я был уже в отношениях с Матильдой… И занимал эту должность.
Прежняя табличка, обозначающая этот кабинет как место обитания Рене, все еще находилась на месте, и мужчина почти что любовно провел кончиками пальцев по ее краю.
— Но
