- Два месяца это не два года. - Хрис ободряюще коснулся плеча девушки, и она заулыбалась ещё шире. Ей нравился этот добрый и мудрый мужчина. Не зря Максимилиан его очень ценил. Казалось, что он мог помочь в любом деле, и каждый его совет и каждое слово были весьма уместны и ценны.
Хрис подхватил девушку под локоть и повёл прямо, предлагая пройтись.
- Но если желающие будут, то теоретические никто не запрещал, - вдруг вспомнила она.
- Желающих всегда много, - кивнул он и добавил уже серьёзно. - Лина, я же так и не сказал вам. Солдаты, которые ходили на ваши занятия... Они все вернулись из Фракии, все до единого, и их командиры очень хорошо о них отзываются.
- Это же замечательно. Жаль, только я не могу взять больше учеников. К сожалению, двадцать это предел моих возможностей. Сколько у меня групп? Три получается?
- Можно сказать, что две с половиной, они всё время мешаются, - хмыкнул Хрис.
- Не важно... Пусть даже небольшое количество солдат, но мне удалось им помочь, это уже хорошо, - Лина улыбнулась мужчине, и на её щеках появились очень милые ямочки.
- Вы правы, Лина. Вы правы, - потянул мужчина и задумался о чём-то своём.
- Хрис, я никому не говорила... Но я думаю вы поймёте меня, - начала говорить она. - Недавно узнала, что все, с кем я проходила обучение - мертвы. Все... Я не знала, мне Максимилиан сказал, и это так ужасно.
Хрис поднял заинтересованные глаза.
- Молодые девушки, мои ровесницы, они умерли, потому что им это приказали, даже не успев узнать, какова она мирная жизнь. И совсем недавно, я также как и они, жила только войной, видя только смерть. Без лиц, без угрызений совести, я убивала по приказу генерала. А сейчас всё так изменилось, у меня муж, ребёнок, у меня есть вы, и только сейчас я поняла как вы мне все дороги. Мои знания, всё чему меня научили... я хочу передать их, чтобы они помогли. Но помогли не убивать, а выжить, выжить и сражаться за свою страну, - очень тихо сказала Лина.
- Я вас понимаю, Лина. Но сейчас для вас главным должен стать сын. Как он? Как вы его назвали?
- Деметрий. Мне кажется это хорошее имя, - широко улыбнулась она, вспоминая черноволосого малыша, так сильно похожего на папу.
- Да. Отец Максимилиана был прекрасным человеком, жаль, что вы не знали его.
- Жаль...
- Лина, а я тебя везде ищу, - вдруг раздался за спиной довольный голос.
- Привет тигр, я думала ты с Максимилианом.
Лина повернулась к другу и обняла его за большую руку.
- Ты что-то хотел?
- Пожалуй, я вернусь к солдатам. Спасибо что уделали мне время, - слегка поклонился Хрис и ушёл, оставляя Тиграна с девушкой. Он хорошо понимал друга Максимилиана. Все, абсолютно все очень переживали, когда царская чета исчезла. Именно исчезла... Многие видели как они заходили в спальню полководца, и после они пропали. А Тигран и вовсе ходил все эти дни мрачнее тучи.
- Он с градостроителем сейчас, и скорей всего просидит с ним до ночи, - усмехнулся Тигран, млея от нежных рук, обнимающих его за локоть. - Хорошо, что вы раньше вернулись, Макс сказал, что у вас там возникли проблемы с... твоим бывшим генералом.
- Он тебе это рассказал? - возмутилась Лина и недовольно скривила губы. - Да, небольшие трудности были, но Максимилиан хорошо справился с ними. Наблюдать за этим было очень забавно, ты можешь себе представить полководца, подчиняющегося неизвестному человеку, и молча сносящего все его слова и поступки?
Тигран широко заулыбался и замотал головой. Нет, такого он даже представить себе не мог. Посмотреть бы на это, хоть одним глазком.
- Но на самом деле Максимилиан молодец, я очень переживала, что он сорвётся и нападёт на генерала, и тогда бы мы уже точно не вернулись. Но разум победил его вспыльчивый нрав.
- Я надеюсь, что вы туда больше не вернётесь...
- Я тоже очень надеюсь. Пробыв там совсем немного, я поняла, что тут мой дом, рядом с вами. Я вас всех очень люблю, - прижалась Лина к сильному мужскому плечу. - У меня для тебя подарок есть.
- Подарок?
- Да, пошли покажу.
Уже ближе к ночи Лина лежала на плече у мужа и гладила его сильную мускулистую грудь. Короткие чёрные волоски ласкали кончики пальцев, и хотелось прикоснуться губами к твёрдому как сталь телу, ощутить его вкус.
- Милая, не надо, - произнёс Максимилиан и настойчиво убрал руку жены, отодвигаясь от неё подальше.
- Не надо? - ошарашено спросила она, чувствуя, как липкий ком подступает к горлу.
- Малыш, я боюсь не сдержаться... - тихо ответил он, смотря в обиженные голубые глаза. Это было невыносимо лежать рядом с ней, такой прекрасной, нежной, ощущать её мягкие руки на своём теле, пальчики, ласкающие его, и не иметь возможности взять. Это было хуже любой пытки.
- Максимилиан, сходи к наложницам, я не против.
- Я не хочу. Они не вызывают во мне желания, - грубо ответил он и отвернулся, всем своим видом показывая нежелание обсуждать эту тему.
Лина смотрела на грустного полководца, и ей было жаль его. Одно дело на войне, когда ты вынужден воздерживаться долгое время, да и когда не видишь предмета своего обожания, то переносить это легче. А тут она рядом...
- Подожди, я сейчас, - вдруг вскочила Лина с кровати и уже через секунду скрылась за дверью. Она неслась как ветер по коридору, радуясь посетившей мысли. Теперь главное, чтобы всё получилось.
Через несколько минут Лина вернулась в спальню к мужу. Он лежал молча, и недоверчиво смотрел на неё. И её горящие глаза ему не нравились, обычно это не предвещало ничего хорошего.
- Закрой глаза, - тихо сказала она, подходя к нему.
- Что ты задумала?
- Доверься мне, пожалуйста, - коснулась она век Максимилиана, достала шёлковый платок и завязала ему глаза.
Полководец повиновался, позволив жене сделать желаемое, и замер в ожидании.
Лина быстро сбегала к двери и впустила в комнату наложницу, показав ей жестом, молчать.
- Лина? - нахмурился Максимилиан, почувствовав движение рядом с собой.
- Я тут, мой полководец, - прошептала она, нежно целуя его в губы. Наложница, получившая указание ни звуком, ни движением не показывала своего присутствия, стояла рядом.
Лина скинула одеяло на пол и снова наклонилась к губам мужа, но этот раз, даря ему страстный и горячий поцелуй.
Максимилиан застонал, почувствовав сладкий вкус любимой женщины, и притянул её к себе, требуя большего. Ощущение прижимающегося нежного тела и горячей груди, затмевали его разум, а от маленькой ручки, спустившейся вниз, и ласкающей его возбуждённую плоть, он был готов зарычать от наслаждения.
