— Катриона Бредшоу. Ты это всерьёз? Недельная поездка в Руби Ред ради того, чтобы помочь подруге?
По большей части ради того, чтобы найти фею-крёстную Эллы и отдать этому Лисандеру, парню леди Грегори, связанное крючком сердце. — Ей нужен свидетель, чтобы всё было легально, — и вкратце объясняю ему ситуацию с Поппи. — Так что сам понимаешь, с таким отцом как у неё, побег — это единственный выход.
— Сначала ты сопровождаешь свою служанку на поиски врача для её матери, потом проливаешь вино на одного из богатейших людей страны. Затем берёшь интервью у детей с фабрики и публикуешь отчёт. А теперь ты помогаешь своей подруге с её побегом? — он качает головой. В его глазах читается восхищение, явное и неподдельное. — В тот момент, когда я восхищаюсь твоим последним деянием, ты умудряешься удивить меня следующим.
По правде говоря, я немного чокнутая девчонка из маленького городка, которая не может... не могла... даже заговорить с парнем и при этом не заикаться. Если бы не моя миссия, я бы не смогла совершить все те безумные вещи о которых ты говоришь.
— Всякое бывает, — невнятно мямлю я.
— И всё-таки, это не объясняет твои колебания по отношению ко мне. Да, Кэт, не отрицай. Я давно хотел спросить, но твои мысли были заняты работающими детьми. Итак, скажи мне, почему ты меня отталкиваешь. Дважды, если моя память меня не подводит.
— Я.... — тяжело вздыхаю и пячусь назад, пока моя спина не упирается в каменную стену. — Потому что я...
Эдвард так близко, что я чувствую кедровый запах его пальто. Он так пристально на меня смотрит, что я лишь чудом не испаряюсь. Теплота накрывает меня, когда мои юбки соприкасаются с его брюками. Его руки надёжно обхватывают мою талию, лишая возможности бежать.
— Катриона Бредшоу, — выдыхает он. — Сколько тебе нужно времени понять то, что я влюблён в тебя?
На этот раз он намерен не дать мне ни малейшего шанса сбежать. В один миг Эдвард признаётся мне в любви, а в следующую секунду его губы крепко прижимаются к моим.
Мой мозг отключается.
Понятия не имею, как долго мы стояли, обнимаясь и целуясь так, словно не существует никакого завтра. Сначала Эдвард робкий и нежный, потом усиливает нажим и притягивает меня ближе, пока я не оказываюсь прижатой к его телу, чувствуя твёрдость мужской груди. Поцелуи становятся глубже, губы Эдварда горячие и требовательные, и меня пробирает дрожь, превращая всё тело в вязкую субстанцию. Если бы он не держал меня, я бы упала.
Кэт, ты — идиотка. Ты же знала, что он тобой увлечён, но не попыталась его остановить, либо же не приложила достаточно усилий. Признайся же, тебе это нравится! И смотри, куда тебя всё привело. Если ты хочешь снова увидеть маму и Пейдж, нужно сказать ему "нет". Ну же, ты можешь это сделать.
Но я могу думать только о жарком огне между нами. Лишь когда он перемещается к моей шее, я, наконец, могу обрести некое подобие реальности.
— От... отпусти меня.
Кажется, Эдвард меня не слышит, и не могу сказать, что виню его в этом. Мой голос звучит томно, медленно, с придыханием. Словно я его поощряю.
Так что я делаю то, что видела по ТВ — поднимаю коленку и бью в пах.
Эдвард ругается, хватка слабеет, но он всё ещё продолжает меня обнимать.
Сейчас. Если ты не освободишься сейчас, то не сделаешь этого никогда.
Я с силой отпихиваю его, и как только он падает, пробегаю мимо него в дальний конец сада.
— Кэт..., — на лице Эдварда боль и неверие.
— Ты спятил, — на удивление, мой голос твёрд. — Прошу, пообещай не упоминать о том, что только что произошло.
На мгновение повисает тишина.
— Я так понимаю, что меня отвергают, — медленно произносит он. — Я был дураком, когда считал, что мой статус даёт мне преимущества, хотя должен был понимать, что из всех людей тебя он будет заботить меньше всего; что тебе вообще может не понравиться тот факт, что я — принц.
— Всё совсем не так, — выпаливаю я.
— Тогда объясни мне, почему ты не хочешь дать мне шанс, — боль снова возвращается в его взгляд. — Существует кто-нибудь другой? Ты же не влюблена в Генри?
— Нет! Конечно же, нет, — это настолько нелепое предположение, что я смеюсь и вытираю свои ладони о платье. — Я.... пропади всё пропадом! Слушай, я расскажу тебе правду, но ты мне не поверишь.
— Посмотрим, — он использует повелительный тон, который не допускает никаких возражений.
Итак, я рассказываю ему всю историю, что не принадлежу к этой стране, что каким-то таинственным образом оказалась в теле Катрионы Бредшоу, и что моё настоящее имя — Кэтрин Уилсон.
Эдвард молча меня слушает. В принципе, в его глазах мелькают вспышки недоверия, и похоже, он хочет задать мне парочку вопросов, но не роняет ни слова, пока я не заканчиваю.
— Невероятно.
— Говорила же, — бормочу я. — Ты мне не веришь.
— Я не хочу тебе верить, — жестко отвечает он. — Из всех возможных причин, именно эта лежит за гранью моих ожиданий. Ты попала в тело младшей дочери леди Бредшоу, из мира, который полностью отличается от моего. Мир, где коляски ездят на газолине, лампочки питаются от электричества, и камеры по размеру меньше твоей руки. Сомневаюсь, что даже ученые королевской академии смогли бы представить себе подобный мир.
Я складываю руки. Разумеется, он считает мою историю невероятной. Наверное, мне нужно чувствовать облегчение оттого, что меня не назвали сумасшедшей и не приказали отправить в лечебницу.
— Ты помнишь, как мы в первый раз встретились? — спрашиваю я.
Мягкая улыбка касается его губ. — Разве я могу об этом забыть.
— Генри был удивлён, когда я опознала йод, но в моём мире он совершенно привычная вещь. Девушкам даются равные возможности для обучения. В школе мне пришлось ходить на уроки химии, физики и математики, так же как истории и литературы. Мне не приходилось изучать, как правильно наливать чай или делать реверанс.
— Так ты поэтому потеряла равновесие во время представления королеве?
Я корчу гримасу. — Спасибо, что напомнил.
— Это многое объясняет, — он трёт висок. — Твою своеобразную речь, заботу о благосостоянии общественности, твою веру в то, что классы должны быть запрещены. Это объясняет, почему у тебя, леди из высшего общества, такие странные понятия.
— Я не такая уж особенная, — быстро отвечаю ему. — Серьёзно, ты думаешь обо мне лучше, чем я заслуживаю. Единственное отличие меня от других девушек — это моё происхождение. Если бы моя лучшая подруга разорвала ту книжку и попала сюда вместо меня, ты был бы заинтригован точно также, и влюбился бы в неё вместо меня.
— Я не стал бы утверждать этого с той же уверенностью. Даже если все девушки в твоём мире думают в похожих терминах, сомневаюсь, что у всех них хватило бы смелости провести интервью и раздавать памфлеты. Или облить вином высокомерного фабриканта.
