Глаза Марики расширились, превратившись в черные дыры на ее лице. Ее топорщащиеся губы обнажили уродливые клыки. Бишоп нахмурился, сердце подпрыгнуло у него в груди.
Что-то пошло не так. Неужели слишком поздно? Трансформация завершилась?
- Марика?
- Бишоп! - Это все, на что она была способна, перед тем как бросится на него, настолько быстро, что даже ему она показалась только размытым пятном.
Она ухватила его за затылок, обнажая шею, и вцепилась ему в плечо когтями. Он пытался оттолкнуть ее, но было уже слишком поздно. Она вцепилась в него клыками, словно голодное животное.
Боль пронзила его тело, когда она откинула его на кровать, смотря на него подобно оголодавшему волку. Он пытался вырваться но, она не отпускала, и сопротивление могло стоить ему жизни, если она не выпустит его. Он никогда не поступал так.
Ничто и никогда не причиняло ему подобной боли, но он просто лежал, позволяя ей терзать себя, получая то, что он и так с радостью был готов ей предложить. От этого зависела ее жизнь.
Он обнял ее, пока она питалась им.
- Я люблю тебя Марика.
Она напряглась при звуке его голоса и подняла голову. Ее лицо было покрыто кровью, и на нем отразился ужас.
- Бишоп? О, Господи, прости меня! - Рыдания сотрясли ее, когда она отстранилась, откинув волосы с его плеча. Ее пальцы трепетали по его коже, словно бабочки, желающие приземлиться, но не уверенные, что это не повредит ему.
- Кто-нибудь помогите! - Закричала она. - Пожалуйста, помогите!
Бишоп прикоснулся к ней.
- Все в порядке, Марика.
Его голос казался глухим и отдавался гулом в его ушах. Ее глаза были распахнуты от страха.
- О, Бишоп, нет, только не это.
Прежде, чем он успел чего-нибудь ответить, ее глаза закатились, и она отпустила его обратно на кровать.
Он потянулся к ней, но она оттолкнула его, скинув с кровати на пол. Только когда он попытался встать, он понял, насколько она была права. Он вовсе не был в порядке.
Так как она столкнула его, он не мог видеть, что точно творилось на кровати. Ее руки и ноги мелькали, словно она сражалась с невидимым противником. Возможно, так и было. Возможно, его кровь вступила в противоборство с сутью Носферату. Или возможно, он опоздал, и она превращалась в монстра, и даже его кровь не могла помешать этому.
Она убьет его, как только метаморфоза завершиться. Ему не хотелось умирать с ощущением, что он подвел ее.
Бишоп наблюдал с пола за тем, что происходило с Марикой. Он был слишком слаб, чтобы подняться. Она так много выпила. Он до сих пор кровоточил, и жизнь из него утекала на ковер. Он был не в силах помочь Марике. Он даже себе помочь не мог.
Дверь в спальню распахнулась. Бишоп повернул голову и увидел, как в спальню входят Молинеукс и Грей в сопровождении Константина Коржи.
Молинеукс все-таки послал за ним. Отец Марики подошел к ней.
Бишоп слышал, как она молотит пятками по кровати, и из ее горла вырывается подобие рычания. Молинеукс вместе с Греем кинулись к нему.
- Боже мой, - прошептал Молинеукс. - Бишоп, что она натворила?
Она пыталась перегрызть ему горло, вот что.
- В гардеробе, - прошептал он. - Аптечка.
Именно Грей кинулся к нему и вернулся с медикаментами, чтобы лечить его рану.
- Больше нет крови оборотня? - Спросил он.
Если бы он не корчился от боли, ни за что не признал бы собственного голоса.
Священник покачал головой. Нет, несколько капель всего разве.
- Возьмите то, что осталось. Смешайте с бальзамом и намажьте мне на шею.
Снова Грей поторопился выполнить его рекомендации. Бишоп лежал неподвижно на ковре, пока Молинеукс пытался остановить кровь.
- Нам выдался случай узнать, способны ли вампиры истечь кровью, - сообщил он Молинеуксу.
- Тише. Вы не умрете.
Бишоп взял его за руку.
- Если все-таки умру, вы должны помочь Марике исцелиться. Возьмите сколько надо и отдайте ей. Если это ей не поможет, вам нужно будет ее убить.
- Нет! - воскликнул ее отец.
Бишоп сглотнул. Проклятье, это причинило жуткую боль.
- Это то, о чем она сама попросила, Коржа.
- Бишоп, тебе нужен покой. Я настаиваю.
Тон старого священника не терпел возражения.
- Тогда ты выздоровеешь, и сам увидишь, как мадмуазель Кожа поправляется. Я обещаю тебе.
Он начал терять сознание, но старался его удержать. Грей вернулся и занялся врачеванием раны на его шее. Бишоп так и лежал, уставившись в потолок. Метание на кровати прекратилось.
- Как она? - его голос был глухим и тихим, чтобы слова можно было разобрать.
- С ней все в порядке! - Радостный тон Коржи вызвал бы у Бишопа улыбку, если бы он мог.
- Она уснула, но с ней все в порядке.
Бишоп прикрыл глаза. Марика спала. Живая и спокойная. Хорошо.
- Бишоп? Бишоп! - Молинеукс звал его, но Бишоп не откликался. Его уносило. Уносило в даль. Даже боль в шее от прикосновения с бальзамом, не была в состоянии вернуть его. Тьма окружала его, мягкая теплая тьма, и он плыл по ней.
Странное ощущение теплоты заполнило все его существо, и ему захотелось следовать за нею, куда бы она не вела. Он смирился с этим.
Потом все исчезло.
Глава 18
Марика проснулась с ощущением страха и обнаружила винтовку, нацеленную ей в голову.
Затем она увидела Маркуса Грея, человека стоявшего возле ее кровати и державшего в руках винтовку. Молодой человек выглядел вполне обычно, за исключением торчащей небритой щетины на его лице. Он напоминал усталого грязного ангела охраняющего ее сон.
- Вы собираетесь подстрелить меня? - Спросила она, удивляясь, каким сильным и спокойным был ее голос.
- Попытаюсь, в случае необходимости.
Он внимательно оглядел ее.
- Судя по тому, как вы выглядите, в этом не будет необходимости.
Нет. Ее бы стоило пристрелить. Что-то изменилось внутри нее. В основном она ощущала себя, как обычно. Глаза и кожа престали пылать, зубы больше не казались такими огромными. Но ее сердце, в нем было столько боли, на нем лежала такая тяжесть.
Ей было уже лучше, но не совсем. Она сглотнула.
В горле настолько пересохло, что ощущение казалось болезненным.
- Если Бишоп умер, то лучше пристрелите меня.
Он отставил винтовку, но не далеко.
- Он жив.
Он указал на повязку на своей руке.
- Понадобилась моя кровь, Молинеукса и вашего отца, но он жив.
Она испытала неописуемое облегчение.
- О, спасибо тебе, Госплоди.
Маркус пожал плечами.
- Вряд ли он имеет непосредственное отношение к этому, но благодарность никогда не бывает лишней.
