– Это потому, что существо, которого вы знаете, как Сатану, имеет много имен, – ответила Гетель. – Ели бы тогда использовали одно, действительность контракта могла бы быть оспорена в одной из религий.
– Значит... – Лимос облизала губы, которые пересохли точно так же, как и все во рту. – Если Эрик женится на мне, станет моим мужем, он сможет разорвать мой пояс верности?
– Теоретически, – начала Гетель, – он может лишить тебя девственности и вырвать из лап Сатаны.
Сердце Лимос зажглось желанием, чтобы план Эрика сработал, и не только для того, чтобы она наконец освободилась от Сатаны. Эрик преподносил ей ее мечту на чертовски сексуальной тарелочке – брак, дети, секс. О Боже... секс! И кое-что еще. Нечто настолько бесценное, что она едва могла сдержать свой восторг – он предлагал ей того, кому она сможет довериться. Кому сможет рассказать всю правду. После того, как они поженятся, она больше никогда не станет ему врать.
– Только не отказывайся, Всадница, – заговорил он, и ей было смешно, что он до сих пор отказывался назвать ее по имени. – Возможно, это не самый типичный брак в истории, но если все сработает, демоны перестанут гонятся за мной в попытке выбить из меня твое имя, а тебя больше не будет связывать по рукам и ногам обещание стать женой Сатаны.
Она заметила, что он не упомянул во всем этом любовь, и, хотя ей не должно было быть больно, но все же было. Но и так хорошо. Даже если он никогда не полюбит ее, она будет любить за двоих.
– Да, – ответила она дрожащим голосом. – Мой ответ – да.
На ее плече, одна половина татуированных весов наклонилась сильнее, чем когда-либо.
В сторону добра.
Переводчики: navaprecious, silvermoon
Редактор: natali1875
Глава 23
Ривер все еще сопротивлялся. Харвэстэр наблюдала за ним из дверного проема, восхищаясь его упрямством и несгибаемостью. Он сидел, прислонившись к стене, подбрасывая и ловя мячик, который дал ему Вэйн.
Ривер не промолвил и слова с тех пор, как она заставила его выпить вина из костного мозга демонов Низул. Он просто играл с мячиком, так усердно сосредоточившись на нем, что она думала, маленький комок непременно запылает.
Ривер все так же оставался на чеку, его настороженность ничуть не уменьшилась, не взирая на плен, увечья и отравление.
Харвэстэр ничего не могла с собой поделать и постоянно задавалась вопросом, что же случиться, когда Ривер опять окажется на свободе. Останется ли он себе верен и будет так же спокоен, или обрушит всю свою сдерживаемую силу и разрушит все на своем пути.
Она ни на секунду не сомневалась, что станет его первой жертвой, и хоть она могла постоять за себя, все же чувствовала себя немного неуверенно.
Вэйн подошел к ней, его шаги были не громче шепота:
– У вас посетитель, – прохрипел он. Ему не нравились чужаки, хотя он, кажется, прикипел к Риверу. – Сказал, что вы его ожидаете.
Орфмейдж. Она прошла мимо Вэйна и встретила Гормеша в гостиной.
Он оторвался от созерцания настенной фрески Низул:
– Ты опоздала с первой оплатой.
– Она здесь, – Харвэстэр потянулась к глиняной бутылочке, стоявшей на полке рядом. – Кровь ангела. Такая свежая, что еще не успела остыть.
Гормеш спрятал посудину между складками своего одеяния.
– Я хочу увидеть ангела, – он направился по коридору, но Харвэстэр преградила ему путь.
– Это не было частью сделки.
– Ты согласилась дать мне ангельской крови, – заостренные кончики ушей Орфмейджа показались из-под его белых, длинной до талии, волос и начали подергиваться от раздражения, – но не уточняла, каким способом она ко мне попадет. Я сам обескровлю его.
– Того, что в кувшине более, чем достаточно.
– Но она будет обладать лучшими свойствами, если взять ее непосредственно из источника.
– Нет, – крикнула она с таким чувством, будто испытывала невыносимую боль, которую без сомнения Гормеш мог причинить.
– Ты позволишь мне, – прошипел он уже без капли вежливости.
– Поцелуй меня в задницу. – Харвэстэр ощутила Вэйна за спиной, это успокаивало. Она могла практически чувствовать напряжение, которое бурлило в нем. Его желание защищать не было связано с любовью, а скорее с самосохранением. Он был привязан к ней, и если она умрет, он станет рабом её убийцы.
Орфмейдж был таким же жестоким хозяином, как и ученым.
Гормеш замер, оскаливаясь.
– Ты только что обзавелась врагом, который не был тебе нужен , Падшая.
– Добавлю тебя в список, – ответила она. – А теперь уходи.
– Ты все еще мне должна.
– И у меня есть год, чтобы заплатить. Так что, убирайся на хрен.
Его глаза замерли, и на мгновение ей показалось, что он собирается атаковать. Когда он развернулся и вылетел из дома, она с облегчением осела. В сражение она имела преимущество, но как маг, он мог припрятать несколько грязных приёмчиков в запасе, и победа не была бы легкой... и безболезненной.
– Вэйн, – попросила она тихо, – принеси мне бутылку вина из костного мозга демонов Низул.
– Для ангела.
– Нет, для меня.
Завтра ей придется разбираться с Ривером. Сегодня? Она попытается его забыть.
***
Смерть. Разрушение. Они впивались в Танатоса острыми, крючковатыми когтями.
Призрак исцелил его, но Тан сходил с ума от боли, и Фантому, Аресу и вампиру по имени Кон, пришлось его удерживать.
В бреду, он выпустил свои души, и если бы не экс-Ангел, по имени Идесс, которая могла общаться с ними, потери могли стать ошеломляющими.
Как только Тана исцелили, он к чертям убрался из Центральной Больницы Преисподней, его демоническая половина пребывала в смертельной ярости. Вместо этого, он отправился домой.
Там была Реган.
Хранительница бегала вокруг его поместья в обтягивающих леггинсах и обрезанной кофте, а ее плоский, рельефный живот, тугой зад и многочисленные сексуальные боевые шрамы чертовски его возбуждали.
Она захватила его библиотеку, все пространство было завалено ее аккуратными стопками заметок. И она бесилась, если он сдвигал их. Так, пару раз в день, Тан сбивал страницу или две из стопки. Ее злобные ругательства веселили Танатоса.
Хотя прямо сейчас ему было не до смеха.
Он вошел в большой зал. Его встретил Артур, выглядевший нехарактерно напряженным.
– Милорд, Это все эгидовка.
– Что эгидовка?
– Мертвый суккуб. Вы говорили, чтобы я им не препятствовал... – Вампир едва ли не заламывал руки, и да, он говорил, что суккубов можно пускать.
