Я так и сидела, вцепившись пальцами в шерсть Пепла, подняв подбородок и упрямо сжав губы. Я смотрела на Кристофа, на его безупречные черты. Будь у меня время и бумага — нарисовала бы его. Но как ухватить и запечатлеть этот взгляд, которым он сейчас задумчиво смотрел на меня? И те мысли, которые плыли в глубине его холодных голубых глаз?
Сердце еще колотилось, но, слава богу, щеки не красные. Это же надо… Всего одно тонкое стекло между мной и вампиром — метателем огня. Боже…
— Он под успокоительным, — сказал Дибс. — Больше нельзя, но и этого достаточно. А почему он обратно не меняется?
— Не может, на то он и Сломленный. — Темные глаза Спиннинга блеснули в зеркале заднего вида. В сумбуре последних пятнадцати минут оно сильно покосилось, и Спиннинг поправил его, едва машина замедлила скорость — с безумных семидесяти и больше до пристойных шестидесяти миль в час, как и подобает на автостраде.
— Вот подстава, а? — Дибса передернуло, словно Пепел сейчас очнется и пойдет крушить все вокруг. — А почему… То есть… Это тот, о котором ты говорила? Последний Среброголовый?
— Угу, — кинула я, не отрывая взгляда от лица Кристофа. — Это Пепел. И мы ему поможем. Насколько хватит сил. Далеко еще до Школы?
Еще на несколько мгновений задержав на мне взгляд, дампир, наконец, выпустил меня. Потом соскользнул на сиденье и закрыл окно. Внезапная тишина почти оглушила.
— Нет, недалеко. Держи на юг. Меньше чем через час выскочим на скоростную дорогу.
— Кофе-брейка, я так понимаю, не будет, — зевнул Спиннинг, но не переставал вскидывать глаза в зеркало заднего вида. На меня, что ли, смотрел? Или на Пепла, который лежал у нас на коленях? Или на Грейвса — тот сидел прямо, а на щеке дергался нерв. Или на смертельно бледного Дибса, рывшегося в своей аптечке? А может, на заднее стекло, где виднелся след от удара вампирского кулака — как раз над моей головой. Треснувшее стекло в этом месте расплавилось, словно к нему прикоснулись паяльной лампой. А что если бы вампирша пробила стекло насквозь?
Мне не хотелось об этом думать.
— Насчет кофе не уверен — с этим монстром-то. — Кристоф холодно рассмеялся. — Ладно, едем, пока светло. Все по порядку.
Золотые слова. Я опустила глаза на Пепла. Кровотечение прекратилось, раны и порезы стали затягиваться. Жуть берет смотреть, как исцеляется вервольф! Как будто сейчас отвернешься, а рана возьмет и соскочит с кожи, как в дешевом кино.
В салоне машины царила тишина, сгустились сумерки. Я шумно выдохнула — невыносимо болели плечи. Я посмотрела на Кристофа. Дампир провел рукой по светлым прядям, и они улеглись на место. И ведь умудряется всегда выглядеть безупречно! Это же неестественно!
Но постойте, я ведь такая же, как он?
Я высвободила руку из смоченной кровью шерсти Пепла и дотронулась до Грейвса. Он сжал мне пальцы — и волна облегчения пробежала по телу, добравшись до самого сердца.
— Мы уже почти приехали, — прошептала я мохнатой морде, лежащей у меня на коленях, тишине, Грейвсу и своему собственному сердцу, бешено скачущему в груди, как белка в колесе. — Все будет хорошо.
Мне никто не ответил. Наверное, правильно. Но я вдруг почувствовала себя такой слабой и беззащитной, что подступили слезы.
Прощай, мой имидж крутой девчонки.
* * *
Небо над городом сначала окрасилось в оранжевый цвет, но потом, с восходом солнца, посерело. Кристоф передал назад два кофе и один травяной чай для Дибса. Я взяла пенопластовый стаканчик, стараясь не смотреть на Кристофа. Волосы у меня спутались, я вся была грязная. Оттого, что я долго просидела прижатая к дверце, да еще и с тяжелой головой вервольфа на коленях, спина разламывалась. Прибавьте к этому синяки по всему телу, которое невыносимо болело.
— Уже меньше мили, — сказал Кристоф, роясь в пакете. — Хочешь макмаффин с яйцом, Дрю?
— Фу… — Но с желудком не поспоришь, надо съесть хоть что-нибудь. — Ладно, давай. И что мы будем там делать, когда приедем?
— Ответишь на несколько вопросов. И остальные тоже. — Он стал раздавать свертки с гамбургерами. — Там ведь не поверят, что ты существуешь, пока не увидят у своих ворот. Вместе со Сломленным, двумя вервольфами и одним лупгару в придачу. — Он оживился. — Интересное выйдет зрелище.
Грейвс протянул мне макмаффин и хашбраун. Сдвинул брови:
— Постой-ка. А ты где будешь?
— Не хотелось бы предоставлять им шанс меня убить. — Кристоф сунул Грейвсу еще один пакетик с фастфудом. — К тому же, у меня другие дела.
— Так значит, ты опять отдаешь нас в руки предателя? — Грейвс передал пакетик Дибсу. — Мило.
— С самого начала я думал, что вас привезут сюда — здесь на самом деле безопасно. — Тон Кристофа был обманчиво мягок. — А вас — хоп! — и засунули в третьесортный исправительный филиал. Но на этот раз я провожу вас до двери и устрою такой шум, чтобы все убедились, что Дрю жива и существует! Народ из Совета и самой Школы, конечно, начнет вас допрашивать. — Кристоф помолчал. — Кстати, не знаю, что они сделают со Сломленным.
Заметьте, даже не «с Пеплом», а «со Сломленным». И сказал так холодно и презрительно.
— Спорим, вот сейчас он очнется от снотворного и станет рваться назад к Сергею, — вздохнул Кристоф. — Если умрет, ему же лучше.
Ничего не ответив, я откусила большой кусок пережаренной английской булки с яйцом и сосиской, не имеющей отношения к мясу.
— Так ты не будешь увиваться вокруг нее, сдувая пылинки? — Спиннинг взял макмаффин и, держа руль одной рукой, разорвал обертку зубами. Движение становилось оживленнее — утро все-таки. — В смысле, привилегированное положение и все такое…
— Ей наверняка захочется видеть телохранителем тебя. Конечно, другие тоже будут ожидать такой чести. — Кристоф пожал плечами, перекидывая из руки в руку горячий хашбраун. — Если Дилан жив, он уже все передал кому надо.
Я торопливо сглотнула.
— Он говорил, что его знакомые не отзываются. Огаст, например. Сказал, что Огаст исчез.
— За Огаста не волнуйся. Он хитрый.
Кристоф отложил в сторону хрустящую бумажную упаковку. В машине теперь пахло кровью, фастфудом и немытыми телами, не говоря уже о раненом оборотне. Пепел дернулся, когда Спиннинг ударил по тормозам и загудел.
— Козел! — заорал он. — Куда из своей полосы, идиот!
— Городское движение. — Кристоф и бровью не повел. — В любом случае, Дрю, моя задача — доставить тебя к дверям Школы. Через шесть кварталов поворот направо, Роберт.
— Заметано.
Светофор впереди загорелся зеленым, и Спиннинг надавил на газ. Я продолжала жевать, почти не чувствуя вкуса еды. У меня дрожали руки. Не от голода.
