Непокорная (СИ) - Вариун Юлия

- Привыкли к людям. Мать одомашнила их. Звери ужасно тосковали по ней первые годы.

- Статую, наверное, поставили уже после гибели родителей? – спрашивает Диана. Говорит вроде бы, как обычно, но напряжена, как тетива на тугом луке.

- Да, это памятник. – Крепче сжимаю руку на хрупких плечиках. Утаиваю, что сам ваял этот шедевр, объятый непонятной агонией. Я тогда от горя словно разума лишился. Успокоился, лишь закончив работу над каменным изваянием.

- Грустная история, - вздыхает майса. – Расскажите что-то приятное, от чего не хочется плакать.

Я улыбаюсь девочке. Такая искренняя. Такая настоящая.

- Пойдем, - утягиваю ее дальше, уводя совсем в дальний угол огромной оранжереи. – Никто не знает об этом месте, - хитро подмигиваю Диане, открывая дверь в стене спрятанную магией.

- Ух ты! – загораются радостно глаза, полные шоколадного ликера. А я смеюсь такой ее наивности и простоте. – Что там? Это ход в башню? Вы меня запрете, страшный драконище, и я буду томиться вечность, пока храбрый рыцарь не прилетит на волшебном крылатом коне и не спасет меня?

- Нет, - улыбаюсь, в душе тепло и уютно. – Наверху обсерватория моего отца. Он был ученым, астрономом, магом, разумеется, был. Пойдем, - тяну девушку за собой, чувствуя, как на моих волосах оседает паутина. Давно я не был здесь. Непростительно давно. Провожу рукой, струшивая с себя паутину, и вывожу Диану в комнату. Здесь в башне довольно большая круглое помещение, стеклянный купол над головой, сейчас засыпанный снежной шубой. И огромный телескоп, позволяющий видеть иные миры. Не просто космос, но сквозь грань мироздания видеть. Другие измерения.

- Как здесь здорово… - едва слышно шепчет Диана, осматриваясь в свете магических светильников, которые зажглись с нашим появлением. – Что это? Ваш отец был алхимиком? – разглядывает стеллажи, уставленные колбами и пробирками, банками и бутылками. В некоторых из них плавали малоприятные вещи или создания.

- В том числе, - уклончиво отвечаю, но видя, как хмурятся золотые бровки, признаюсь. – Он был некромантом, Диана. Сила моего отца была в смерти.

- Страшно быть сыном колдуна – некроманта? – округляются испуганно глазки девочки, а я смеюсь и не выдерживаю, обнимаю ее.

- Я же не умертвие, чего мне бояться некроманта?! К тому же еще и своего отца…

- Вы опять меня обнимаете, - каменеет в моих руках Диана, и взгляд снова становится отстраненным и грустным. – Наверное,… это плохая идея… жениться на мне, - роняет она упавшим голосом страшную для меня фразу. Но я не спешу паниковать.

- Почему?

- Потому что… - отводит глаза, вздыхает, - потому что я состарюсь, милорд. А вы так и будете молодым и красивым, не важно, сколько сотен лет минет, и скольких майс переживете… не хочу так, - снова вздох. Она не сопротивляется, когда я прижимаю ее голову к своей груди. Приникает доверчивым котенком. И почти не дышит, так боится.

- Это… так неважно, Диана, - говорю тихо и спокойно. Ее опасения понятны. Но именно этот момент должен волновать нас обоих в последнюю очередь. – Ты думаешь, я не сходил с ума, борясь с собственными сомнениями и страхами? Но в итоге разум проиграл моему сердцу. Я отринул лишние мысли, чтобы ярче чувствовать.

- Это же… неразумно, - судорожно переводит дыхание майса, видимо борясь с желанием заплакать. Отрываю от своей груди девочку и всматриваюсь глубоко в топленый шоколад ее глаз.

- Я сделал свой выбор. Вопрос с возрастными изменениями не самый важный. Но если для тебя этот момент принципиален, я найду решение.

- Как так? – удивляется она. – Я же даже не оборотень. Даже не маг… -отводит неловко глаза.

- Эй, - шепотом привлекаю ее внимание, - эй, милая… - буквально прошу ее посмотреть на меня, не прятать глаза. – Я решу этот вопрос. Веришь мне? Я же… я тебя не за магический дар впустил в свою душу, верно? Не за оборотническую ипостась. Мне дорога стала именно ты. Вот такая, как есть. Пусть маленькая, слабая и пугливая человечка. Наивная, взбалмошная… непокорная… чистая душа, искренняя и отчаянная… Да, человеческий век недолог по сравнению с драконьим. Но позволь себе прожить эти годы, не ограничивая себя. Если тебе небезразличен один конкретный ящер, не ставь между нами надуманные преграды. На самом деле, тебя должно остановить только одно – нежелание быть со мной. Твое. Личное. Непринятие. Меня. Все остальное решаемо, второстепенно и неважно.

Диана смотрит в глаза, все больше завлекаемая моим голосом и вкрадчивыми словами, проникающими, как я надеюсь в ее испуганное сердечко.

- Скажи мне, - едва улыбаюсь, желая ее подбодрить, - ты хочешь быть со мной? Не думая ни о чем. Просто быть…?

- Я… я не знаю, - обреченно вздыхает девочка и отталкивается от меня, отходит на пару шагов. – Милорд, я в смешанных чувствах, правда. И я не могу их понять. Вы… несомненно красивый мужчина. Но… вы же лорд! Великий герцог Рикарди! И это… все меняет! Мне… стыдно говорить, это неправильно, но моей душе комфортно в вашем обществе. Было раньше… я чувствовала себя в безопасности. Мне нравились наши беседы и даже споры. Я тосковала по вам. Словно… словно что-то важное ушло из меня, когда ушли вы. Но… теперь все иначе. Вы все испортили, милорд, - поворачивается ко мне полубоком и смотрит с укором. - Спутали мне мысли и чувства. Если дружбу, пусть это и нонсенс водить дружбу с драконом и господином, но я могла позволить себе эту вольность… то замужество… это же… это моветон. Я безродная майса, ваша светлость. Это… непростительно с вашей стороны брать меня в жены. И если вам ничего и не будет за такую эксцентричность, то меня ваши сородичи сожрут и не поморщатся. Кроме того, я не уверена, что моих теплых чувств к вам будет достаточно для такого решительного шага…

- Ты не уверена в своих чувствах? – осторожно, чтобы не спугнуть Диану, делаю пару шагов, преодолевая дистанцию между нами.

- Нет, я уверена! - поспешно отвечает она, и краснеет, - то есть… я не уверена, как правильно их назвать…

- Позволь помочь тебе разобраться, насколько дружеские в тебе порывы… -обвиваю девичью талию рукой, второй конечностью фиксирую плечи, и склоняюсь над испуганным птенчиком, замершим в моих объятиях, как перед смертью. – Что ты чувствуешь сейчас? – интересуюсь шепотом, хотя прекрасно знаю, что. Мне самому передается ее трепет и волнение. Она краснеет и молчит, глубоко вздыхает, касаясь меня своей весьма обозначившейся за время нашей разлуки грудью. Растет цветочек мой, расцветает… - расскажи… все… свои… ощущения…

- У-у, - качает отрицательно головой, а я нависаю еще неотвратимее, приближаюсь лицом к ее лицу еще увереннее. Касаюсь ее губ своими, едва-едва… пробуя реакцию девочки на мою наглость. Диана замерла, став похожей на каменное изваяние. Затаилась, не зная, как реагировать. И я снова касаюсь сладких губ. На этот раз увереннее, цепляю ее нижнюю губку, что она так любит прикусывать, когда нервничает. Оттягиваю и тут же накрываю ее рот своим, уверено скользя языком между податливо распахнутых губ. Умница моя. Маленькая, отзывчивая девочка. Которая так быстро взрослеет, что можно не успеть насладиться моментами ее скоротечной жизни. Не успеть набыться вместе. Отстраняюсь, горячо дыша, и пытливо всматриваюсь в лицо Дианы. Но ее глаза еще прикрыты, а дыхание сбивчиво. Я опасался увидеть ненависть в ее глазах, страх на лице, отвращение. Но вижу пока только смятение, волнение и толику стыда за полученное удовольствие.

- Все еще думаешь, что наши чувства дружеские? – лукаво смотрю на растерянную и раскрасневшуюся майсу. – Или ты ничего не почувствовала?

Снова прикусывает губку, смотрит затравленно, дышит волнительно. Слов подобрать не может. А я отпустить ее не могу. Потому что держать ее в плотном кольце своих рук теперь для меня какая-то болезненная, жизненная необходимость. Словно с этим поцелуем порвались последние доводы разума, какие еще могли быть, последние сомнения, моя ли эта девочка. Моя. Теперь это я понял, как никогда четко. И если раньше, я еще мучился мыслями, пытался, как-то объяснить свою слабость к Диане, свою одержимость ее смехом, свою необходимость в ее взглядах. Пытался думать, анализировать, даже отрицать. То сейчас… все встало на свои места. Просто. Она. Моя. И все тут. Любые объяснения и оправдания излишни. И неважно, сколько мне придется ждать, чтобы взять ее в жены, чтобы сделать своей женщиной, своей парой. Не важно, сколько времени нам отмеряно быть вместе, неважно, что мое сердце разорвется, когда не станет моей непокорной майсы. Важно только здесь и сейчас. Важно только мы. Вместе. Важен момент от первого нашего поцелуя, до последнего нашего вздоха. Общего, одного на двоих вздоха.