поймал сверток.
– У меня в замке новая кухарка, – сказала я. – Еще не пробовала ее стряпню. Ну как?
Парень буквально проглотил пирожки. Наверное, он их даже не жевал.
– На уровне, – вынес он вердикт.
А я смотрела на него во все глаза. Нет, вроде не отравлены и никакого нехорошего колдовства в начинке не было.
Вздохнула с некоторым облегчением.
– Как тебя звать?
– Элис, – откликнулся он.
Надо же, женское имя.
– А не знаешь ли ты, Элис, где можно в этих краях найти горничную?
Он задумался, поскреб макушку.
– Не знаю… Ходит тут одна девушка на речку. Работящая, все время стирает. Вот только пойдет ли горничной… Но, может, согласится прачкой.
– Прачка тоже нужна.
– Тогда тебе нужно сходить к реке, хозяйка. Она каждую ночь там белье полощет.
– А почему ночью?
Элис пожал плечами, мол, такая у нее привычка.
– Днем она исчезает. Ладно, я завтра тогда наведаюсь.
– Хорошо.
– А больше пирожков не осталось? Нет?
Я только покачала головой. Он грустно вздохнул и затрусил прочь от замка.
Странный какой.
Один из стеблей цветка шевельнулся и пополз к оконной решетке, но, натолкнувшись на иссушающее заклинание, отпрянул.
– Высажу за стену, – сказала я и на всякий случай высушила побеги вокруг подоконника. – Это чтобы неповадно было.
Ну почему Моран не попросил меня посадить розы? Или что-то не такое хищное.
За окном совсем стемнело, но спать я сегодня не планировала. Посижу-ка еще над заклинанием.
Кухня совершенно преобразилась. Исчезли осколки посуды, пол был чисто выметен. Появились новенькие скамьи и посудный шкаф. За столом сидел Хок и уписывал яичницу из целой дюжины яиц.
При моем появлении он поднялся.
– Доброе утро, хозяйка, – приветствовал меня великан.
Его мать отвлеклась от помешивания какого-то варева.
– Хорошо ли спалось, госпожа?
– Доброе утро. По правде говоря, совсем не спалось. Но зато я расшифровала твое заклинание, Хок. Осталось определить верное расположение символов, и можно попробовать совершить это колдовство.
– Я как вас увидел, – сказал великан, – так сразу подумал: вот она, ведьма! Как пить дать, оживит мою галку.
Я улыбнулась.
– Да вы садитесь, позавтракайте, – радушно сказала кухарка. – Чем темнейший послал.
А темнейший был благосклонен. На столе появились яйца, свежий хлеб, молоко…
Я только хотела узнать, как кухарке удалось раздобыть все эти богатства, как вдруг ясное, круглое лицо ее потемнело, взгляд стал суровым.
– Это еще что такое! А ну-ка пшел отсюда! У-у-у, погань блохастая!
Я повернулась, чтобы заметить, как Элис попятился от входа. «Просто Тереза» шла на него, замахиваясь мокрой тряпкой.
– Меня госпожа ожидает! – огрызнулся парень.
– И как только пролез? Ворюга! – продолжала теснить его кухарка.
– Никакой не ворюга, я тут слуга! Скажите ей, госпожа ведьма!
Все повернулись ко мне.
– Вы что, хозяйка, его знаете? – в голосе Терезы сквозило подозрение. – Одно только ваше слово, и мы прогоним эту тварь.
Великан привстал со своего места, челюсть угрожающе выдвинулась. Хок явно готовился обрушить на несчастного парня весь ужас этого мира.
– Да. Просила Элиса зайти с утра. Он хочет наняться работником в замок.
Кухарка придвинулась ко мне поближе, облокотилась на стол и горячо зашептала:
– Не берите оборотня. Из них работники никудышные, да и твари они, каких поискать. Ненадежные! Так и норовят стянуть, что плохо лежит.
– Оборотень? Элис, ты действительно оборотень? Это правда? – удивилась я.
– Да. Но не вор. Если что и крал, так только потому, что жизнь заставляла. Не умирать же с голоду.
– Ой, на жалость он будет давить. Небось сам же и передушил всех кур в округе! А потом пожрал всех овец и коз. Злодей!
– Ничего я не злодей. И не всех, – отнекивался парень. – В основном на мышей охочусь.
– На мышей? – брови мои поползли вверх.
Парень был вполне себе плечистый, и представить, что он мог питаться одними мышами… Это ж сколько нужно наловить?
– Об оборотнях не просто так идет дурная слава, – прогремел великан. – Мама правду говорит. За ними глаз да глаз нужен. Слуги из них дрянные, понятия чести нет. Себе на уме.
На щеках Элиса проступили красные пятна. Очень скоро все его лицо запылало. Пальцы сжались в кулаки. Парень стоял в дверях, опустив голову, буйная челка падала на глаза, но я заметила, с каким отвращением он посмотрел на великана и его мать-ведьму.
Тут меня разобрал смех. Это ж надо! Темные пытаются выяснить, кто из них светлее и преданнее. А великан и ведьма, значит, внушают доверие и прямо-таки являются образцовыми слугами.
– Пожалуй, я дам тебе шанс, Элис. Оборотень ты или нет, не так важно. И судить тебя будем по поступкам. Работа в замке найдется. Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что происшествие с цветком – это так… ерунда. Вот если навлечешь гнев хозяина этого замка, тогда ничто и никто тебе не поможет. «Просто Тереза», дайте ему поесть. А ты, Элис, рассказывай, что умеешь.
Элис вскинул голову. Вид у него был удивленный.
– Так вы что же, принимаете меня на службу? Не шутите?
– Нет, серьезна как никогда. И потом, ты же сам пришел, сам клялся, – ответила я и принялась за еду.
Вот уж сюрприз ждет Морана по возвращении! В замке сами собой завелись слуги. Великан, ведьма и оборотень – ничего себе компания.
– Хозяйка, я не подведу, что бы эти ни говорили! – Элис кивнул на ведьму и великана.
М-да… странно, что они меня так называют. Хороша «хозяйка»… Ходит в неприличной рубашке, а на чердаке весь пол усеян пряжей.
– Станок бы достать, – рассеянно сказала я. – И нужна прялка. Или веретено.
– Я сделаю, – пробасил великан, – это не сложно.
– Элис, – обратилась я к оборотню, – после завтрака поднимешься со мной в башню на чердак, поможешь принести пряжу.
– Да, хозяйка! – с готовностью откликнулся тот.
Челюсти парня заработали с утроенной силой, словно кто-то собирался отнять еду, поэтому он спешил покончить с завтраком.
Пока мы ели, я украдкой рассматривала оборотня, не в силах унять любопытство. Рыжая шевелюра наводила на мысль о лисице. И глаза у него были совершенно нечеловеческие, а как у дикого зверя. Интересно посмотреть, как он превращается. И чем отличаются маги-вороны от оборотней?
Меня смущал его тулуп, надетый прямо на голое тело. В высшей степени неприлично сидеть за одним столом с полуголым мужчиной. Как только сделаю достаточно ткани, обяжу слугу носить одежду. Хотя бы штаны.
В конце концов, слуги в некотором роде – отражение своих хозяев. Вот не желаю, чтобы у меня было такое отражение, и все тут! Я немедленно себя одернула. Нет, Магда, нельзя
