договор. Мой рот наполнился привкусом крови – ранение давало о себе знать. Алые капли стекали по подбородку. Я обвила руками шею демона, чтобы не дать ему отстраниться и снова стать рабом Святого, заключенным в собачьем теле. Ругань Стэндиша звучала для моих ушей сладкой музыкой. Заклинание из артефакта Мисуто смешалось с магией Договора и застыло.
Только убедившись, что смогла сохранить для Тьена его истинное обличье, я разорвала поцелуй и торжествующе посмотрела на Святого. После этого силы окончательно покинули меня. Я уронила голову на плечо теперь уже и моего демона и провалилась в темноту.
Из сна я выбиралась долго. То выплывала из мутного забытья, то снова проваливалась в него. Первый раз меня разбудила боль. Наверное, я застонала, потому что моего лба тут же коснулись холодные пальцы. Над головой я услышала голос Тьена:
— Потерпи немного. Скоро все будет хорошо.
В стороне раздался холодный голос Дэ-Хоя:
— Ты так в этом уверен, пес? Я еще ни на что не согласился.
— Но она спасла Лиансин, – возразил Ян-Лин. – И она ваша дочь.
— Это тело моей дочери, – сердито рявкнул его соплеменник. - И в нем душа некромантки, последней из рода, истреблению которого радовались все эльфы. Мерзкое демоново отродье...
Стэндиш резко сказал:
— Заниматься спасением души вас никто не просит. Вылечите тело своей дочери, а дальше мы сами разберемся...
Мне хотелось крикнуть, чтобы они не унижались перед Дэ-Хоем. Не стоит. Но губы едва шевельнулись. Похоже, содержимое моей головы все еще было доступно Тьену. Потому что он тихо, но уверенно произнес:
— Нужно. Стоит.
Я попыталась шевельнуться, и боль накрыла меня с головой, погружая в новое забытье...
В следующий раз меня привели в чувство крики. Возможно, юноши всего лишь разговаривали на повышенных тонах. Но у меня в голове каждый звук отдавался набатом.
— И что мне теперь делать, что?! Моей сестры больше нет, ее тело заняла эта... Она...
Это Шон. Меня кольнуло чувство вины. Винсент ответил ему спокойно:
— Шия отдала ей тело добровольно.
— Это она так говорит!
Больше я ничего не слышала, меня затянул водоворот из снов. Я снова видела Рибен. Кровь, стекающую на камни с клинка Харуто, сломанные ворота Сакуратэншу... На этот раз меня разбудила нестерпимая горечь во рту. Над головой раздался резкий голос Дэ-Хоя:
— Да держите вы ее!
— Ей больно, – упрекнул Тьен.
И только тогда я поняла, что мое тело сотрясают судороги, а две пары мужских рук прижимают меня к постели. Наверное, на запястьях и плечах останутся синяки...
— Делай свое дело, псина, – рыкнул Стэндиш. – Если она не проглотит еще лекарство, то умрет.
Сильные изящные пальцы разомкнули мне губы и начали вливать что–то противное на вкус, от чего мое тело снова содрогнулось. Откуда-то я знала, что это Дэ-Хой. Лечит меня? Почему? Ответа не было, а вкус отвара был настолько омерзителен, что я попыталась отдернуть голову. И волна боли, которая прокатилась по телу, снова утянула меня в забытье.
Мне снились тревожные сны, в которых я убегала от драконьих скелетов и почему-то глоссов. Сквозь череду видений иногда прорывалась реальность.
Один раз я видела, что Ян-Лин и Тьен сверлят друг друга недовольными взглядами, стоя рядом с кроватью, а их руки по-хозяйски лежат на моих плечах. Ни один из них не произнес ни слова, а когда я попыталась заговорить, то вместо этого уснула.
В следующий раз я обнаружила в комнате Стэндиша, который ходил вокруг Тьена и бесновался:
— Почему я так зол?! Потому что у меня увели очень полезного слугу! Ты поэтому к ней прицепился, да? Надеялся, что она пожалеет тебя и освободит? Доволен, тварь? Но ты не свободен до конца. Ты все еще мой раб. В той же мере, что и ее. А, может быть, тебе этого и хотелось – служить ей?
Демон растянул губы в усмешке:
— А может, тебе завидно, что она обнимается с твоим рабом в собачьей шкуре и даже не смотрит в твою сторону, Рэйман?
Происходящее показалось мне настолько бредовым, что я снова закрыла глаза.
Проснулась я на чужой постели в незнакомой комнате. И тут же услышала голос Тьена:
— Не шевелись. Обезболивающее еще не подействовало.
Демон появился в поле моего зрения. Вместо доспеха на нем были простые черные брюки и рубашка. С трудом разлепив губы, я прошептала:
— Где... мы?
Тьен остановился рядом с кроватью и доложил:
— На заставе в предгорьях.
Я сумела выдавить из себя еще один вопрос:
— Что... случилось?Он начал рассказывать:
— Ваша команда выиграла турнир и получила право на досрочное окончание Академии. Твой шрам уже пропал, я проверил. Теперь это тело принадлежит тебе навсегда.
— Если... выживу.
— Выживешь, – заверил демон. - Тебя лечил Дэ-Хой. Но раны, оставленные дважды убитыми, не заживут так просто.
Я прикрыла глаза, чувствуя, что каждый вдох отдается болью во всем теле. Но спать больше не хотелось, сознание понемногу прояснялось. Наверное, начинало действовать лекарство.
— Что с нами будет? – спросила я уже увереннее. - Где все?
Тьен вздохнул и признался:
— Не знаю. Этого никто не знает. Столичный отряд отбыл в Нуамьенн вчера. Стэндиш, Аккеро и твои друзья остались. Винсенту пришлось рассказать все Шону и остальным.
Я с тяжелым вздохом закрыла глаза.
— И ...как он принял эту новость?
— Ожидаемо, – коротко ответил Тьен. – Тебе не нужно сейчас думать об этом. Главное, что ты жива.
— Пока жива.
В то, что эльфы отпустят некроманта, своего исконного врага, я не верила.
В этот момент дверь резко распахнулась. На пороге появился Ян-Лин. Он наткнулся на мой напряженный взгляд и с облегчением выдохнул:
— Очнулась? Хорошо, так будет легче.
Затем он повернулся к демону и сказал, протягивая ему длинный сверток и сумки:
— Ее катана и вещи. Все лекарства я сложил, соблюдай дозировку, должно хватить. До Потока я понесу ее сам.
С этими словами эльф подошел к постели и легко поднял меня на руки. Прямо передо мной оказалась перевитая рубинами коса. Сопротивляться не было сил. Я склонила голову к груди Ян-Лина и дрогнувшим голосом спросила:
— Что происходит?
— Вы уходите, – сообщил эльф. – Винсент и демон сказали, что ты хотела вернуться в Рибен. Не знаю, что ты там собираешься делать с острыми ушами. Надеюсь, у тебя есть план. Я выведу вас
