— Нет. Это моё желание поцеловать тебя, Флорина. Поцеловать и очистить каждую часть твоего тела.
Я приоткрываю рот, а Томáс касается губкой моей шеи и придвигается ближе.
— Зачем? — шепчу я.
— Флорина, это очень глупый вопрос. Я хочу это сделать и делаю. Неужели, никто из мужчин, с которыми ты была, не ухаживал за тобой, не целовал твои руки, шею, ноги, бёдра? — Он продолжает водить губкой по моей коже, и мои бёдра непроизвольно сжимаются. Я чувствую прилив возбуждения внизу живота. Что?
— Твою грудь? Твой живот? Каждый пальчик на ногах? Волосы? — продолжает он, наклоняясь ниже ко мне. Его губы касаются мочки моего уха, и он прикусывает её, отчего я вздрагиваю.
— Какие грубые и невоспитанные ублюдки тебя касались, раз ты с такой опаской принимаешь ласку, Флорина. Или же ты просто не позволяла им любить тебя, потому что боялась, что любовь, нежность, ласка и забота тебя разрушат? Они уничтожат твои стены, которые помогают тебе имитировать жизнь? Или ты просто ждала меня, чтобы со мной познать удовольствие? — Лицо Томáса оказывается напротив моего. И клянусь, что у меня сбивается дыхание. Я слышу свой повышающийся пульс, а он так не стучал в ушах и висках довольно давно. Моё тело моментально реагирует жаром и сладким требованием на его зазывной шёпот.
Не могу позволить себе снова всё разрушить. Если я создам союз с Томáсом, то его обнаружат, а я поклялась этого не делать. Я должна защитить его, он и так пережил слишком много боли, а мой клан не даст ему нормально жить. Он уничтожит всё красивое, что сейчас есть в нём.
Мою голову разрывают мысли, а тело требует, как и кровь. Эта война внутри меня продолжается не так долго, как хотелось бы. И я знаю своё решение. Я знаю.
Прости.
— Ты мог бы больше так не делать? — Я отодвигаю своё лицо чуть дальше от лица Томáса, и в его тёмных глазах мелькает боль.
— Если тебе неприятно, то…
— Мне неприятно, — сухо перебиваю его. — Мне это не нравится.
— Конечно, Ваше Высочество, — ехидно отвечает он.
Я обидела его. Томáс старался и выбрал для себя путь, и ему, правда, нужно было время для того, чтобы принять факты обо мне, выбрать нужную сторону и смириться с происходящим. Мне же не нужно время. Мне нужно что-то предпринять, пока я не умерла, и как-то решить вопросы с будущим Томáса подальше от клана. Жаль, что пока мы не можем жить на другой планете. Мы, как и люди, к этому не приспособлены.
Томáс начинает действовать быстрее и даже грубее. Он уже не уделяет так деликатно внимание моим пальцам. Его движения рваные и дёрганные.
— Почему? — злобно выпаливает он, резко поднимая меня за плечи.
Я охаю, когда оказываюсь стоящей на ногах.
— Почему ты так холодна со мной, ведь я знаю, что это лишь защитная маска? Почему ты отталкиваешь меня, когда я здесь, рядом с тобой? Ты думаешь, что справишься одна? Нет, и ты это знаешь. Я тебе нужен, Флорина, а ты нужна мне. Ты убиваешь нас обоих. Почему? — с огромной болью и горечью в голосе добавляет он.
— Ты знаешь почему, Томáс. Это всё пустое. Это больше ничего не значит. Нам нельзя…
— Мне можно всё, как и тебе. Пустое твоё отрицание влечения, которое ты ко мне испытываешь. Пустые твои суждения о том, что ты ни черта не чувствуешь. Знаешь, когда ты ничего не чувствовала? Там, в моём доме, когда предложила себя, словно куклу, которую я должен был трахнуть. А сейчас ты чувствуешь и не отрицай этого. Я могу легко уловить твой запах возбуждения, Флорина. Я вампир, и мои силы при мне. Тебе не скрыть от меня своих фантазий, я их вижу, как свои. Поэтому я хочу знать — почему ты так поступаешь с собой? Почему ты не можешь притронуться ко мне, как к мужчине? Почему ты не разрешаешь себе прислушаться к своей крови и сердцу?
— Томáс, дело не в том, что я отрицаю свои желания. Я хочу тебя. Ты не знаешь, насколько я увлечена тобой. Мне хорошо с тобой.
— Тогда почему? — повышает он голос и моментально обращается. Его глаза полностью чёрные, а ногти впиваются в мои обнажённые плечи.
— Если мы создадим союз, который, по идее, логичен, то ты не сможешь жить дальше так, как жил. Ты просто физически не сможешь находиться далеко от меня, а я от тебя. Твоей тихой жизни придёт конец, Томáс. Тебе придётся предстать перед Советом и обнаружить себя. Я могу соврать, что обратила тебя и сделала вампиром, потому что ты мой возлюбленный. Для таких пар иные законы, но что будет с тобой, Томáс? Ты не хочешь быть рабом правил, а мой возлюбленный станет им, у него не будет выбора. Ты не хочешь править рядом со мной, а тебе придётся стать королём вампиров. Поэтому я тоже сделала свой выбор. Я выбрала тебя и ту жизнь, которую ты хочешь, а не ту, что тебя обязуют принять насильно из-за меня. Я не могу так с тобой поступить. Пусть лучше всё останется вот так. Лучше пусть мы не доведём дело до конца, потому что потом не будет пути назад для тебя. Для тебя, Томáс, — отвечаю и провожу ладонью по его лицу, всматриваясь в его глаза.
Он тяжело вздыхает и слабее сжимает мои плечи. Его руки скользят по моей мокрой коже, вызывая приятный отклик в теле, но я приказываю ему заткнуться и даже не думать показываться.
Томáс обхватывает мою голову и прижимается своим лбом к моему.
— Я не знаю, что мне делать, Флорина. Не знаю. Я столько веков избегал твоего клана, прятался от вас, только бы жить, как нормальный человек. Я хотел выздороветь, излечить свою душу, находиться в покое. Что мне делать?
— Жить, как ты хотел. У тебя есть шанс, Томáс.
Дёрнув головой, подхватывая его лицо руками, заставляю его посмотреть на себя.
— Послушай, ты не должен винить себя за то, что так случилось. Да, всё хреново на самом деле, Томáс, и я не могу решить за тебя, но могу обещать тебе, что ты будешь в безопасности. Я никому ничего не скажу, даже если меня будут пытать. Я буду хранить твой секрет, как свой. И будь я на твоём месте, выбрала бы себя, а не долг, которому меня научили. Эти правила — такая ерунда на самом деле, они требуют подчинения и отрицания своих чувств. А ты смог сохранить свою душу и человечность, это то, что делает тебя уникальным среди нас. Поэтому я отказываюсь от тебя, Томáс. Я отказываюсь от тебя и отпускаю, чтобы ты жил за нас двоих.
— Эта жертвенность никому не нужна, Флорина. Ты думаешь, я смогу жить дальше, зная, что не предпринял ничего, чтобы помочь тебе?
— Ты уже помог мне. И давай завершим этот ритуал, чтобы твоя душа успокоилась. Ты сделал всё, что смог. Всё в порядке, — улыбаюсь ему и отпускаю его.
Я никогда и никого не просила меня любить. Это насильно и жестоко. А Томáс очень искренний и добрый, что очень удивительно для меня. Я таких вампиров никогда не встречала. Все полны отчаяния, боли и ненависти. Это сидит в нас, а Томáс другой. И я не позволю ему запятнать свою душу моим дерьмовым миром. Мне уже остались считаные дни, а он может жить дальше и будет это делать без меня.
Глава 29
Мы не особо отличаемся от тебя, мой друг, и тоже порой делаем всё, чтобы спасти тех, кто нам дорог, даже ценой обмана. На самом деле мы легко лжём. Мы мастера в этом, потому что живём слишком долго и нужно подстраиваться под ваш мир. Мы научились легко врать, глядя в глаза даже любимым, но, конечно, это причиняет нам боль. Мы живём с этой болью, особенно когда наша ложь становится смертельной. Я всегда думала, что нарушала правила, но, как оказалось, жила по ним. Я была роботом, который исполнял всё, как было предписано в протоколе поведения принцессы дома Монтеану. Я была послушной, но в то же время пыталась выбраться из этого порочного круга. И мне удалось, ведь сейчас я нарушаю много правил, за которые меня могут казнить или приговорить к жестокому наказанию. Без правил всё развалится, но иначе я не смогу спасти Томáса.
Выхожу из ванны и оборачиваю вокруг своего тела полотенце. Мы молчим уже долгое время. Мне больше нечего сказать Томáсу, а он не может обратиться обратно в человека, потому что сильно напряжён, как и его кровь требует слияния. Такое бывает. Когда Томáс уйдёт, его кровь успокоится, и он снова станет собой.
