Что плохого в том, чтобы сделать юношу счастливым? Пусть даже чувства к нему – слабый отголосок того, на что я способна, пусть даже в сердце до сих пор царствует ветреный Ромео, что в этом плохого?
Блэк остановился перед моим домом, заглушил двигатель, и воцарилась тишина. Далеко не в первый раз я отметила, что он будто чувствует мое настроение.
Одна рука Джейкоба уже обнимала меня за плечи, теперь к ней присоединилась вторая, прижимая, приковывая меня к мускулистой груди. Ощущения удивительные, будто из зомби с разбитым сердцем я превратилась в нормальную девушку. Почти нормальную…
Сначала показалось, что он думает о Гарри, однако, когда Джейк заговорил, голос был приглушенным, извиняющимся.
– Прости, Беллз, я знаю, ты относишься к этому немного иначе, чем я. Но клянусь, меня это не коробит. Я дико рад, что с тобой все в порядке, я готов петь, а это шоу не для слабонервных! – Он засмеялся неподражаемым гортанным смехом прямо мне в ухо.
Дыхание участилось, царапая стенки горла.
Разве Эдвард, несмотря на равнодушие, не захотел бы, чтобы я была счастлива, насколько это возможно при таких обстоятельствах? Неужели в его душе не осталось бы ни капли дружеского участия, чтобы желать мне самого лучшего? Уверена, что осталось и он не лишил бы меня шанса подарить кусочек ненужной ему любви Джейкобу Блэку. Тем более это совсем другая любовь…
Теплая щека Джейка прижалась к моим волосам.
Если повернусь и прильну губами к его обнаженному плечу… Нетрудно догадаться, что за этим последует. Причем совершенно естественно, сегодня никаких объяснений не понадобится.
Смогу ли я? Смогу предать разбитое сердце ради спасения никчемной жизни?
Всего-то нужно – повернуть голову…
А потом я услышала бархатный голос Эдварда; он звучал поразительно четко, будто мне грозила смертельная опасность.
«Будь счастлива!»
Я так и застыла, и почувствовавший напряжение Джейкоб немедленно выпустил меня из объятий и потянулся к дверце.
«Подожди! – хотела закричать я. – Буквально минуту!» – но меня парализовало эхо серебряного баритона, которое звучало в подсознании.
В кабину залетел охлажденный сильным дождем ветерок.
– Ах! – вырвалось из груди Джейкоба, будто кто-то пнул его под дых. – Черт побери!
С поразительной скоростью индеец захлопнул дверцу и повернул ключ зажигания. Непонятно, как ему это удалось: крупные ладони дрожали мелкой дрожью.
– Что случилось?
Мотор пикапа нельзя заводить так быстро: он обреченно фыркнул и заглох.
– Вампир! – изрыгнул Блэк.
Кровь отхлынула от перенапряженного мозга, и мне стало плохо.
– Откуда ты знаешь?
– Запах чувствую, черт подери!
Дикие глаза Джейкоба буравили темную улицу. Его тело сотрясали малозаметные толчки.
– Переродиться или увезти? – спросил самого себя Блэк.
Долю секунды индеец изучал мои круглые от ужаса глаза и побелевшее лицо, а потом снова впился в темную улицу.
– Лучше увезти…
Оглушительно взвыв, мотор завелся, шины заскрипели – пикап разворачивался, чтобы спасти нас обоих. Фары осветили асфальт, темную лесную опушку и наконец скользнули по машине, припаркованной напротив моего дома.
– Останови! – прохрипела я.
Машина черная и до боли знакомая. До автолюбительницы мне очень далеко, но про тот автомобиль я могла рассказать все. «Мерседес S55 AMG»… Я знала точную мощность двигателя, цвет внутренней отделки салона, характерный аромат кожаных сидений и как темная тонировка окон способна превратить самый солнечный полдень в прохладные сумерки.
Машина Карлайла!
– Останови! – закричала я громче, потому что Джейкоб на полной скорости гнал пикап прочь от дома.
– Что?!
– Это не Виктория. Останови, я хочу вернуться!
От резкого торможения меня бросило на прибор ную панель.
– Что? – ошеломленно переспросил он, буравя меня полными ужаса глазами.
– Я знаю ту машину! Это «мерседес» Карлайла, это Каллены!
Джейкоб смотрел, как на моем лице играют отблески рассвета, а его тело била сильная дрожь.
– Эй, успокойся! Никакой опасности нет! Расслабься…
– Да, нужно успокоиться… – чуть не задыхался Блэк. Пока он всеми силами пытался не превратиться в волка, я смотрела в окно на черную машину.
Наверное, это только Карлайл. Другого лучше не ждать. Может, Эсми? Все, стоп, стоп! Только Карлайл… Это уже много, больше, чем я смела надеяться.
– В твоем доме вампир, – прошипел мой при ятель, – а ты хочешь вернуться?!
Я посмотрела на него, с трудом оторвав взгляд от «мерседеса». Вдруг машина исчезнет, если я отвернусь?
– Конечно, – изумленная таким вопросом, отве тила я.
Лицо Джейкоба посуровело, превратившись в горькую маску. Прежде чем маска окончательно застыла, в глазах мелькнули боль и разочарование: Блэк считает меня предательницей. Его руки дрожали, он казался лет на десять старше, чем я.
Пытаясь прийти в себя, парень тяжело вздохнул:
– А это не ловушка?
– Это не ловушка, а Карлайл! Отвези меня обратно!
Широкие плечи сотрясала дрожь, хотя глаза были холодными и бесстрастными.
– Нет!
– Джейк, все в порядке…
– Нет, Белла, езжай сама! – Ответ прозвучал резко, как пощечина, и я поморщилась. Блэк сжимал и разжимал кулаки. – Пойми, – тем же ледяным голосом продолжил он, – я не могу вернуться. Есть соглашение или нет, там мой враг.
– Дело совсем не…
– Нужно скорее сообщить Сэму! Нас не должны видеть на их территории.
– Это не война!
Но Джейк не слушал. Поставив пикап на нейтралку, он выпрыгнул на дорогу.
– Прощай, Белла! Очень надеюсь, что ты оста нешься в живых.
Он помчался в темноту, трясясь так сильно, что фигура казалась нечеткой, и исчез, прежде чем я открыла рот, чтобы ответить.
На долю секунды раскаяние буквально пригвоздило меня к сиденью. Зачем было так вести себя с Джейкобом? Впрочем, угрызения совести мучили совсем недолго: сев за руль, я завела мотор. Руки тряслись почти как у Блэка, и успокоиться удалось не сразу, но потом я аккуратно развернулась и покатила обратно к дому.
Когда я выключила фары, стало совсем темно. Уходя из дома, Чарли спешил так, что даже лампу на крыльце не зажег. Глядя на погруженный во мрак дом, я засомневалась. Вдруг это действительно ловушка?
Я оглянулась на черную, почти невидимую в ночи машину. Нет, я ее знаю!
И все-таки, пока доставала ключи, руки дрожали еще сильнее, чем прежде. Дверная ручка повернулась с поразительной легкостью, и дверь распахнулась. В прихожей кромешная тьма.
