Я быстро приняла душ, надела новое бельё, порассуждала, стоит ли надевать форму или ограничиться тренировочными штанами и футболкой – в итоге остановила свой выбор на последнем, – вышла из ванной в комнату, подсушивая волосы полотенцем, и замерла…
На пороге моей спальни стоял Трой, и выражение его лица было крайне странным… не знакомым мне: словно он находился на грани, но из последних сил держал себя в руках… В его глазах застыло нечто сродни легкому безумию. И при этом он был спокоен, как море во время штиля.
Он осмотрел меня с ног до головы, вынуждая вспомнить, что из одежды на мне было только нижнее бельё, а затем перевёл взгляд на лицо, остановившись на глазах.
– Где ты была, – не вопрос, просто слова без интонаций.
Именно поэтому я и не стала отвечать – думаю, он сам знает.
– Ты была у него? – а теперь вопрос, но при этом голос звучит как-то отчуждённо, словно он говорит сам с собой.
– С тобой всё в порядке? – спросила абсолютно искренне.
Такой Трой пугал меня намного сильнее, чем Трой несдержанный. С таким я не знала, как общаться.
– Моим состоянием интересуешься?.. – как-то глухо усмехнулся он.
– Да, – серьёзно кивнула я и потянулась за одеждой – стоять перед ним в белье отчего-то было неловко; но я вновь была самой собой, и не показала ни грамма из одолевавших меня эмоций.
Я вновь была непробиваемой.
Благодаря Дамасу.
Вот только мой манёвр был грубо остановлен – отмашкой по руке. Я резко притянула обожженную ударом ладонь и с недоумением посмотрела на Троя, но тот поедал взглядом моё обнаженное тело, и в глазах его было больше злости, чем желания.
– Ты была у него… – повторил он, и я видела, как искажается его лицо от плохо сдерживаемой ярости.
В следующее мгновение его глаза сменили руки – и моё тело замерло от жестких, грубых, болезненных прикосновений, то и дело сменявших медленное скольжение его прохладных пальцев. Наверное, так чувствовался бы на коже его взгляд, будь он осязаем. Вот только взгляд не оставлял после себя синяков. И взгляд не заставлял меня медленно изнывать от странного чувства отчаяния, поселившегося внутри. Зачем он мучает меня? Зачем он мучает себя?..
– Трой, я принимаю твоё предложение. Я остаюсь в команде, – сказала сдержанно, надеясь вернуть ясность его уму, – Трой…
Но он словно не слышал, он продолжал смотреть на моё тело, а на его лице медленно расползалась скверна.
– Трой, – я попыталась взять его лицо в руки, чтобы он посмотрел мне в глаза, но получила болезненный удар по ладоням. Вновь.
– Что это? Ревность? – он как-то болезненно усмехнулся, – Почему я хочу убить тебя?..
То, как легко он это сказал, заставило меня испуганно отступить – за что я тут же поплатилась наличием новых синяков в районе талии; метис грубо вернул меня назад, сжав пальцы на обнаженной коже:
– Стоять. На. Месте.
– Трой, приди в себя, прими своё чертово лекарство, закинься наркотой, но Бога ради, перестань причинять мне боль, – процедила я, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.
Теперь я не думала о синяках – я боялась, как бы он не сломал мне пару рёбер.
– Вот как ты думаешь обо мне, – и он вновь не спрашивал, кривя губы в страшной улыбке.
– Что тебя так злит? Что я спала у Дамаса? – не выдержала я, – Какого черта это вообще тебя волнует? Ты сам всё сказал вчера – между нами ничего не может быть. У тебя для удовлетворения потребностей есть Лоя, так что отпусти меня, прошу тебя.
– Ты спала с ним? – словно не слыша меня, спросил он.
– Да чтоб тебя! – выругалась я, ощущая себя жертвой, загнанной безумным хищником, который ещё не решил, что будет делать со своей добычей: играя, ломать её или сразу жрать; кожа уже горела от его пальцев, то и дело смыкавшихся и до боли сжимавших её, а внутри всё натянулось от злости и безысходности: – Ты не можешь быть таким собственником! Ты не имеешь на это права!
Как только сказала это, поняла – он не слышит. Он не хочет слышать. Ему важнее взращивать в себе ту тьму, что вырывалась наружу чёрными пятнами… Долбанный мазохист. Чёртов псих, не желающий лечить свой больной разум.
Высвободиться от него не получится, вступить в бой – чревато последствиями, причем для меня… Оставалось только одно: вернуть ему трезвость ума, пользуясь эффектом неожиданности. И я мягко прильнула к Трою, едва сдерживая страх перед реакцией мужчины… однако, он не ударил… напротив, его руки начали буквально вжимать меня в его тело, а глаза, на почерневшем от скверны лице, прикрылись от наслаждения – стоило мне провести носом по его шее… заставляя расслабиться, принять всё, как есть…
Я незаметно прикусила губу, стараясь скрыть болезненное ощущение, и, как только почувствовала во рту вкус собственной крови… властно впилась в его губы, размыкая их своим языком и вливая в его рот естественный антидот. Его язык тут же отреагировал, встречая мой, а я с ужасом ощутила, как всё моё тело сжимается от лавины эмоций, нахлынувшей вслед за ним: низ живота свело от такой сладкой судороги, что я простонала, не размыкая губ и не прерывая чувственного, болезненного поцелуя, сминавшего моё сознание, разрушавшего все стены у меня внутри… Я не заметила, как его руки начали доставлять удовольствие, а не причинять боль, и теперь моё тело не просто горело, оно пылало от его прикосновений; но мне было мало, мне всё равно было мало, я хотела ощутить его кожу, хотела ощутить вес его тела на себе, – от этой мысли всё моё существо едва не зарычало в предвкушении. Мои руки уже были в его волосах, осталось только спустить их на его грудь и начать расстёгивать куртку, но я не могла: всё моё сознание сосредоточилось там, где его влажный горячий язык вторгался в мой рот, отчего кружилась голова, а перед глазами темнело, – и отзывалось внизу, напоминая о том месте, где его язык принесёт ещё больше наслаждения.
Внезапно Трой отстранил меня и посмотрел в глаза уже совершенно незамутнённым влиянием скверны, – но при этом абсолютно пьяным от желания, – взглядом.
– Ты спала с ним? – вновь спросил он, крепко держа мою голову обеими руками.
– Нет, – почему-то честно ответила я.
– Это хорошо.
И так это было сказано, что я поняла – если бы спала, мне было бы больно. А теперь мне было очень хорошо: потому что я почувствовала кровать под своей спиной и вес Троя на своём теле.
– Ты ведь понимаешь, что ты делаешь со мной? – чуть хрипло спросил он, спуская вниз моё бельё.
– Ты сам делаешь это с собой, – выдохнула я, теряясь в его глазах, – Всё было бы намного проще, не возводи ты между нами железобетонных стен.
