только теперь с наибольшей мощью направленности. Пернатое чудо в ответ испустило волну, все той же напористой концентрированной энергии. Потоки столкнулись, и началась решающая борьба. С обеих сторон напряжение стремительно возрастало, и большинство из ребят выбивалось из последних сил. Для них это было мучительно, поскольку поддерживающая их энергия истощалась. Более трудно приходилось, пожалуй, Аполе, из-за частого использования магических сил. В последнее время она колдовала немало, в связи с исключительно крайней необходимостью. Мэделин же, была более стимулирована, в виду своей цели, избежать потери любимого. Нежелание его потерять влияло на нее по-особенному.
В какой-то момент сопротивление утратило баланс, и один из противников явно приблизился к поражению. Направленность огневого потока разительно подавлялась, сокращая тем самым вероятность победы Исфет. Сердце Аполы начинало по-детски ликовать, понимая, что скоро все ужасное останется позади.
Проявление силы в качестве энергетического потока с каждой секундой все больше прорывалось вперед. Дистанция пламени в буквальном смысле стиралась, обрекая чудовище на скорую неминуемую гибель. Мэделин, как и все остальные, предвкушала справедливый финал, и ожидала, что он скоро уже наступит. Она понимала, что на их стороне преимущество, невзирая на то, что уже начинало светать. По времени они идеально успевали, и вряд ли бы что-то могло вдруг пойти не так.
Истоки огня полностью подавились, и в это мгновение Исфет охватило пламя. Он бесследно растворился в пространстве, как если бы вовсе никогда и не существовал. Наступила всепоглощающая тишина, такая глубокая, какой не бывало прежде.
─ Его больше нет!? ─ робко проговорила Апола.
─ Таков конец ужасного проявления зла, ─ сказал Отто.
─ Ни пепла, ни дыма, ─ сказала Ясмина, пребывая в недоумении. ─ От него ничего не осталось.
─ Быть может, все дело в том, что он не успел возродиться, ─ озвучила Мэделин.
─ Очень надеюсь, что причина кроется в этом, ─ вымолвил Донат.
Следом за сказанным перед крайне обнадеженными ребятами материализовалось чудовище. Его появление ввергло волшебников в шок, граничащий с чувством глубокого разочарования. Резво вспорхнув, он пронесся над их головами, ухитрившись при этом сбросить на землю Доната. Скатившись по сырому песку, он достаточно сильно ушибся, однако не мешкал перед тем, как подняться на ноги. Восход практически был исполнен, и ему было ясно, что ждет его впереди. Он знал, что Мэделин ни за что не позволит погибнуть невинным людям, и сделает то, о чем он ее просил. Взглянув на нее, он безмолвно дал ей понять, что эти мгновения, очевидно, для них последние. Она поняла это, и в ее глазах блеснуло скопление слез, как осколков души, навсегда утратившей радость. По ней было видно, что она разбивается вдребезги о настойчивость разума воззвать к проявлению мудрости. Ей хотелось умереть вместе с Донатом, чтобы не чувствовать боль от разлуки с ним.
─ Мэделин! ─ отчаянно выкрикнул Донат. ─ Открой ее. Сделай это сейчас.
Ощущения девушки сводились к не самому утешительному прогнозу. Она понимала, что счастливые мгновения остались теперь позади, и с этим придется ей как-то мириться. На кону были не только жизнь Доната и ее счастье, но и множество жизней, ни в чем неповинных людей, которые на данный момент обо всем этом даже и не подозревали. Выбора не было, и времени тоже. Мэделин ничего не оставалось, как взять и открыть шкатулку. И сделать это немедленно. Ждать уже нельзя было.
─ Ну же, давай, ─ снова выкрикнул Донат. ─ Ты хочешь, чтобы он возродился?!
Мэделин тот час оцепенела, и ей вдруг вспомнилось предсказание той самой провидицы. Утверждавшей о некоей неотвратимой судьбе, о принятии собственной сути и о прочем другом, чего она так еще и не поняла. Что-то ведь в нем все же было. Но осознать это она смогла лишь сейчас. Когда, казалось бы, уже поздновато. Основное, что ей следовало понять, было в карте. В карте-советнике под общим названием «Сфинкс». В ней Мэделин искала ответ, и до настоящего момента не находила. Тем не менее, он всегда оставался в строчках, которые она сама того не сознавая, сберегла в своей памяти.
«Если мы желаем, только того, что истинно, справедливо и достижимо; если мы храним молчание о наших замыслах; если, наконец, мы настойчивы, то однажды обязательно овладеем Ключом к Могуществу».
Эти слова просквозили сознание Мэделин, и в предстоящем воспроизведении действий она не сомневалась. Терять любимого, безусловно, ей не хотелось, но инстинкты, призывающие ее спасти мир, выбора ей не оставляли. Она увидела истину в благородстве, которое ни за что не даст погибнуть невинным людям. Но и Донат из числа невинных людей не выходил. А значит, его погибель отождествления со справедливостью не имела. Конечно, Мэделин это знала. Но поделать ничего не могла. Только испытывать глубокое чувство смирения. И ждать какого-нибудь чуда.
─ Прошу тебя, Мэделин, ─ продолжал молить ее Донат. ─ Иного выхода у нас нет!
Просунув окаменелую руку в карман, где была шкатулка, Мэделин вынула ее из него. Она совершенно не верила в реальность сложившейся ситуации. Но вместе со всем чувствовала себя легко. Ее душа сбросила незримые путы, не смотря на всю боль, которой была пронизана. Мэделин поддалась неотвратимой судьбе, и приняла, наконец, свою истинную суть. Страхи исчезли, и больше ее не удерживали. Однако в сей миг случилось нечто немыслимое. Она почти уже было открыла шкатулку, как вдруг неожиданно начала сиять. В этот момент она словно вся исцелилась, между тем ослепив, едва воплотившегося монстра. Прищурив глаза, он резко отпрянул назад, и стало понятно, что он ощущает боль. Сдавленный стон будто разрывал ему горло, как если бы что-то пыталось его задушить.
Ситуация изменилась, и готовность Доната принести себя в жертву, сменилась непреодолимым желанием победить. В данных условиях он поверил, что это возможно, и с усиленным рвением прибегнул к своим способностям. Пусть они были и не изведаны, но благих намерений в нем было предостаточно. Оставалось, как следует сфокусироваться. Что он и сделал. Донат нуждался в орудии, и должен был его получить. Все его намерения сводились лишь к этому. И посему желаемое его настигло. Пернатое чудо подлетело к нему поближе, и обронило пушистое золотистое перо. В действительности поспособствовал этому Донат, возжелав получить заветное победоносное оружие. За секунду до падения в его руки, перо поменяло форму. Оно преобразовалось в трехметровую золотую пику, с очень острым отточенным концом. Он поймал ее обеими руками, и без лишних раздумий пронзил ею сердце чудовища. Он сделал это с неудобного большого расстояния, но бросок был настолько уверенным, что ничего иного и не ожидалось. Огнедышащий монстр намертво пал на землю, превращаясь в скопление дымящихся тлеющих углей. В сопровождении данного действа
