потемнело. Наверное, я до конца не хотела верить, что могло что-то случится такое - из ряда вон выходящее, даже встретившись с ним, и узнав, какой он, надежда какая-то была, маленькая такая, мизерная, что… что он был когда-то лучше.
- Теперь ты понимаешь, почему я тебе ничего не говорила, - мрачно заключила она, не смотря на меня, куда-то вперед, ничего не видя перед собой.
- Мамочка, - выдохнула, резко поднимаясь со своего места и к ней подходя.
Обняла ее крепко, ни слова больше не говоря, комок такой стоял в горле колючий, что даже сглотнуть было больно. А после она тихо, опустившись на кровать, все-таки заговорила.
- Мы с девочками в клуб тогда пошли, я только вступительные в университет сдала, представляешь, на ветеринара учиться хотела, животных всегда любила, - усмехнулась она зло и продолжила, - выпила лишнего, пройтись хотела одна, подругам в другую сторону было, и день такой – теплый… настроение беспечное. В одном из переулков по дороге домой, я его и встретила, он тоже пьяный был, сальные шуточки какие-то вслед мне… а я побежала, испугалась тогда сильно, даже протрезвела, вмиг, но было поздно...
- Не надо, мам, - остановила ее, а она подняла на меня взгляд и руку мою сжала.
- Я, поэтому и не хотела, чтобы ты с оборотнями… - замолчала, так и не договорив, но я ее поняла без слов.
- Он превратился, - спустя продолжительную паузу, вдруг проговорила она, - оказывается, они все превращаются, когда пару свою встречают, инстинкт размножения такой у них.
Покачала она головой, а после вдруг голову вскинула и ахнула, прижав руку ко рту.
- Ты беременна? - а я кивнула в ответ, не было смысла теперь скрывать, скоро все равно узнает, и тут же заверить ее поспешила.
- Мам, у нас не так все, Диамон другой, - но она все равно продолжила, качая отрицательно головой.
- Оборотень, зверь, чудовище, - будто наяву видя какие-то свои страшные картины прошлого, шептала сбивчиво она. А я… я успокоить ее хотела, ведь не помню, чтобы Диамон в волка превращался во время секса, но не знала как? Какие слова подобрать? Но мама сама с собою справилась, взяв себя в руки, а после решительно предложила.
- Однажды я уже сделала все для того, чтобы нас не нашли, могу еще раз, - уверенно проговорила она, сжимая мою ладонь, но я лишь отрицательно покачала головой и даже попыталась улыбнуться. Правда, вряд ли получилось.
- Не надо.
- Ты точно уверена, дочь? – лишь сильнее сжимая мою ладонь, спросила, с каким-то хаотичным блеском в глазах.
- Да, мам, - кивнула, а она выдохнула тяжело, отведя в сторону взгляд.
- Я бы не выдержала, если бы и тебя… - замолчала, так и не договорив.
И хорошо даже, что эти слова повисли в воздухе, не озвученные, потому что... потому что тогда бы я точно вздрогнула и выдала себя, у нас ведь с альфой все тоже не по обоюдному согласию, но, что я отчетливо помню, это не было насилием, никогда – помешательством разве что. Так почему же у нее по-другому? Если она его пара?
***
Какая-то мысль, неясная пока еще, ворочается где-то в глубине сознания, но я не могу никак ее сформулировать и лишь, когда мы спускаемся в кухню, так как я предлагаю вместе поесть, она вдруг вспыхивает.
- Он тебя не кусал, мам, да?
- Что? – не сразу понимает она, смотрит вопросительно.
- Отец? Он не укусил тебя? – уточняю, видя ее непонимающий взгляд. - Метку не поставил?
Она качает головой отрицательно, смотря куда-то в окно, и я тут же ругаю себя, зря я снова ей об этом напоминаю, ворошу прошлое. Но теперь я хотя бы знаю, что тогда произошло. Он-то понял, что она пара его, а ее предупредить забыл. И все же одно неясно – почему? Зачем было обрекать на насилие, если можно было сделать так, что она сама хотела бы большего, вопреки голосу разума?
В копилке с вопросами прибавилось, но на этот – ответ может дать только отец, а видеться с ним снова я вряд ли когда-либо захочу. И дело даже не в матери, хотя и в ней тоже… Ненавижу его. И окунутся снова в презрение, в эту высокомерность наглую… Нет уж, увольте. И будь у меня шанс – выбрать альтернативную какую-то вселенную, я бы вообще не хотела его знать, уж лучше лелеять образ выдуманный самой собою, чем знать такую правду. Мама права, я не должна была знать. Иногда, ведь и вправду неведение лучше. Не ложь, нет, именно неведение. Ведь она меня никогда не обманывала, придумывая, что он какой-то великий человек и умер героем, нет, просто вообще ничего о нем не говорила. И только я додумывала, что бросил нас, не захотел… как любой другой ребенок в похожей ситуации, просто считала себя нелюбимой и отвергнутой отцом. Хотя, наверное, так и есть. Потому что родительских чувств у него не было, ни в глазах, ни в словах и жестах, только ненависть.
Глава 23
Уже лежа в постели, не в своей – в кровати Диамона, и вдыхая запах, присущий только ему и заставляющий что-то внутри меня трепетать, будто крылья бабочки щекочут изнутри, которым пропиталось все в этой комнате, а особенно подушка, я все никак не могла отделаться от чувства беспокойства за него. Где он пропадает? Шейн внятного ответа мне не дал, видимо, на то не было у него разрешения, но что я заметила так это то, что его отношение ко мне потеплело, Шейн больше не смотрел презрительно, скорее задумчиво, оценивающе, и главное – не приставал, будто и не он мне предлагал когда-то перепихнуться в кустах.
Мама ушла, а я к себе поднялась, но тут же вышла, посчитав единственно верным решением придти к Диамону в комнату и дожидаться его прихода там.
Уставившись в потолок невидящим взором, я все прокручивала в голове слова сказанные мамой
