все сказал по этому поводу Патриция. А то, что не сказал, так ты и сама догадалась — неглупая. Миана, тебе нужно забрать медальон у Лорда, иначе его кто-нибудь другой заберет. Патриция встречаемся у тебя дома через, — посмотрел на руку, ― два часа.
Уже собирался уходить, как я остановила:
― У него нет медальона.
― Но ты сказала…
― Солгала!
Я горделиво задрала подбородок, но пошатнулась на этой рогатой палке, поэтому чуть не упала, и сцена вышла не такой импозантной, как задумывалась.
― А мы такие да, — Пати пальцем покрутила в воздухе невидимый обруч.
― Тогда мы все в полной заднице, дамы. Лорд теряет силы и, если ему не помочь, он умрет.
― А разве, вам не все равно?
― Может, на него и все равно — я не люблю соперников, тем более в делах власти. А вот то, что его тело придадут науке, как выражаются местные врачи, мне небезразлично. У меня есть дочь и… Я не хочу, чтобы ей угрожала опасность. Рэдинийцы имеют право на спокойную жизнь в любом из миров.
Надо же, он не совсем пропащий человек… Удивительно.
― Вот, мужик дело говорит! Свободу Рэд…
― Тихо, тихо, тихо! — Эд приложил палец к губам.
― Свободу Рэдинийцам! — сказала Пати уже шепотом. ― А ты Эдуард Виноев, — увеличила громкость голоса, ― Сволота! Зачем меня дочери лишил и обвинил во всех грехах?
― Извини, но я не собирался тебя посвящать в это деликатное дело. Ты слишком болтлива.
― Ах, ты ж… — Пати замахнулась на Эда, но я привлекла ее внимание, стукнув рогатой палкой по земле.
― Пати, у нас пропал песик!
― Точно, точно! Эда я и потом могу побить. Ты когда сюда ехал ничего странного не заметил?
― Нет. Разбирайтесь сами с псом. А через два часа встретимся у тебя, — указал на Патрицию.
― Эдуард, это непросто пес. Он мой наследный дракон, — сказала я шепотом, но очень убедительно.
На что он развел руками, надел вторую голову, сел на мотоцикл и уехал.
― Тебе тоже кажется его поведение подозрительным? — Патриция стояла и словно считала в уме.
― Да, кажется. О чем ты думаешь?
― Думаю, не привлечь ли к поискам Пиппо другую собаку. Сейчас позвоню Густаво, он недавно ныл мне, что очень извиняется, и попрошу выдать нам полицейского пса.
― Давай! Хоть бы с Лутианом ничего не случилось! Ведь он рычал на того, кого увидел, значит, это был плохой человек.
― А наш песик — это, действительно, твой дракон?
― Оказывается, что да.
Буквально через пятнадцать минут приехал Густаво с крупной овчаркой. Мы рассказали про песика, на что он очень возмущался, потому как изначально Патриция сказала, что пропал человек. Но все же принялся искать его, а в качестве вещей, по которым можно взять след мы предъявили поводок и пись-письма на колесах автомобиля. Овчарка долго крутилась по стоянке, потом зашла за угол, где исчез Пиппо-Лути и села, слегка поскуливая и смотря вверх.
― Гус, ты можешь объяснить, что все это значит? — мы все трое стояли возле полицейской ищейки и глазели на нее.
― Так обычно она не делает. Только однажды, когда не удалось спасти человека. Так что, мне очень жаль, но, похоже, ваш песик…
― Нет! Этого не может быть! Я не верю! Лутиан только появился, он не мог вновь исчезнуть, — я начала плакать, а овчарка поскуливала вместе со мной.
― Слушай, Гус, нам песик нужен в любом виде, даже… В общем, его надо найти.
― Искать! — Густаво дал понюхать овчарке поводок еще раз, та подняла мордочку и начала скулить громче.
― Подождите-ка! — Пати вынула из кармана красный платок Эда и дала понюхать овчарке. ― Что про это скажешь? — та, взяла его в зубы и начала рычать, мотая головой. ― Не любят Эда животные, даже платок готовы сожрать.
― Нет, нет! — она отвечает, что здесь не было человека с таким запахом.
― Умная собачка! Мийка, ну, не расстраивайся. Мы найдем нашего пса.
― Да, семь лет ее обучал такому трюку.
― А что еще умеет твоя собака?
― Еще показывает, что именно произошло на месте преступления. Она по запаху очень хорошо определяет действия преступника.
― Ну, так, пусть покажет, что произошло.
― Так она и показывает: песик того, улетел наверх…
― А, где доказательства?
― Улетел наверх? — до меня только что дошел второй смысл этой фразы. Я посмотрела на стену больницы — окна. ― А вдруг, он в одном из окон? Конечно, Лутиан не умеет летать, а тем более в обличие Пиппо, но эту идею стоит срочно проверить. ― Густаво, вам разрешат войти в здание больницы с собакой?
― Конечно, я же полицейский! Нам открыты любые двери. Пойдемте!
― Ты такой сильный и смелый, — сказала Пати, проведя рукой по его плечу.
Густаво просиял и чуть ли не вприпрыжку направился в сторону входа.
― Подождите меня, я теперь не могу так быстро бегать.
Мы зашли в здание больницы: здесь все было неспешно и размеренно, будто и не было всего того, что мы только обсуждали. Все живы, здоровы…
― Мия, поторопитесь! — знакомый голос выдернул меня из мыслительного леса. Я оглянулась и увидела Гемму. ― Очень хорошо, что вы еще тут. Вашему супругу стало хуже. Идите, попрощайтесь. Я схожу за документами. А вы, синьор, — она обратилась Густаво, ― Что здесь делаете с собакой? Это больница, а не бойцовский клуб.
― Есть сведения, синьора-врач, что в больнице скрывается подозреваемый в… очень деликатном деле. Я не уполномочен разглашать информацию.
― Вот как?! Хорошо. Но чтобы по-быстрому. Только собачку приструните уж больно она у вас беспокойная.
Была такая скромная, а сейчас словно хвост распустила, как индюшка.
― Конечно, беспокойная, сказал он полушепотом, ― потому что след взяла. Мия, вы знаете куда идти?
―Нет… Эй, эй, эй, Гемма, подождите! Я не помню, как идти к супругу.
― Хм, что ж… О, Маттео, что без дела стоишь, подойди. Отведи синьору в седьмую реанимацию к супругу. И проследи, чтобы она меня дождалась.
― А вы синьорита куда? — теперь и до Пати добралась.
― Я с подругой к ее супругу.
― Ну, хорошо, — еще и раздражительная стала. ― Мия, можно вас, — отвела меня чуть в сторону. ― Мы ожидаем очень важных людей, так что
