прорычал Берт. — Уяснила?
— Я просто…
— Никогда не смей перечить мне в чьем-либо присутствии!
Корделия его не узнавала. Никак не могла сопоставить в своем разуме человека, с которым они дразнили друг друга и чьи пальцы несколько минут назад сводили ее с ума, с тем, кто стоял сейчас перед ней.
Берт был таким… холодным. Чужим. Незнакомым. Возможно, их связь была лишь иллюзией, и на самом деле Корделия вышла замуж за настоящего тирана. Но она отказывалась так думать, ведь иначе ее мир окрасится в черные краски мрачного будущего.
Корделия хотела вернуться в момент до приезда Феликса.
Подойдя к Берту, она положила ладони на его напряженные бицепсы, и одеяло упало с нее на пол.
— Я не хотела, чтобы вы ссорились. Особенно из-за меня. Феликс просто волнуется, — она потерла прохладную кожу под своими пальцами. — Вы ведь друзья.
— Для начала я — его капитан. Пока что. Если он забыл, кто здесь главный, я напомню, — прищурившись, Берт посмотрел на нее сверху вниз. — Ты в первый и последний раз вмешиваешься, когда я говорю со своими подчиненными. Тебе все ясно?
— Как прикажете, капитан, — попыталась пошутить Корделия, но он не улыбнулся, и выражение его лица не смягчилось ни на йоту. Решив изменить подход, она запрокинула голову и подалась к Берту. — Не будь таким холодным.
Ей не очень нравилось использовать свое тело в качестве аргумента, но раз он заинтересовался ею ранее, можно было вернуться к тому, на чем они остановились перед появлением незваных гостей. Для пущего эффекта Корделия потерлась о Берта, насколько позволяла его закрытая поза.
— Значит, я холодный? — недобро уточнил он.
— Как думаешь, мне удастся тебя согреть? — предложила Корделия, желая увидеть настоящего Берта. Ей было проще вынести его гнев после заседания, чем нынешнюю отстраненность. Отец и брат всегда отгораживались, если она была им неугодна или говорила что-то не то. Да, холод был хуже всего.
Вот только когда Берт опустил руки и грубо схватил Корделию за бедра, ей стало не по себе.
— И как же ты согреешь меня, куколка? — съехидничал он. Берт положил ладони ей на ягодицы и, болезненно сжав, притянул ее к себе. В то же время он ее приподнял, вынудив встать на цыпочки и потерять равновесие. Прижавшись к нему, она почувствовала у своего живота твердый член и попыталась отстраниться, но Берт лишь ухмыльнулся. — Значит, ты хочешь, чтобы стало жарко?
Глава 25. Прощение
Не на такое Корделия рассчитывала, но Берт не оставил ей выбора. Он не проронил ни слова, лишь крепко схватил ее и повалил на одеяла. Все с той же озлобленностью Берт втиснулся между ее ног и принялся расстегивать ширинку своих штанов.
— Берт, — прекрасно понимая его намерения, Корделия попыталась отползти назад.
Вскинув пылающий взгляд, он схватил ее за ногу и дернул обратно, тут же рухнув сверху. Из ее груди шумно вышел воздух, и ей ничего не оставалось, кроме как барахтаться, будучи пригвожденной к полу. Все ее попытки вырваться были жалкими и бесплодными.
Берт не осознавал, что творил. Он придавил Корделию, своим телом буквально заключив ее в клетку. Поняв бесполезность сопротивления, она крепко зажмурилась и приготовилась.
Внезапно ее пронзило болью вперемешку с сильнейшим жжением между бедер. Естественная смазка после оргазма до сих пор увлажняла вход, но лишь настолько, чтобы Берт сумел прорваться внутрь. Корделия дернулась и начала задыхаться, убеждая себя, что справится.
Вряд ли она могла оттолкнуть его, даже если бы захотела. К сожалению, остатки алкогольного дурмана рассеялись и не приглушали боль. Но она уговаривала себя тем, что в любом случае Берт должен был быстро кончить. Главное, немного потерпеть.
С тихим рычанием он протолкнулся глубже, и Корделия вскинула руки к его плечам. Берт повторил движение. На этот раз она все-таки вскрикнула и поняла, что не вытерпит. Корделия просто не могла так. Он брал ее не только мучительно, но и унизительно.
— Берт, хватит! — взвизгнула она, со всей силы вогнав ногти в его плечи.
— Да, именно, — прорычал он и, выйдя из нее, ворвался обратно.
— Прекрати, — Корделия толкнула его, но не смогла сдвинуть с места.
— Ты говорила, что хочешь меня, — опасно прищурился Берт, однако наконец-то услышал ее.
Она поняла, что сейчас нужно очень осторожно подбирать слова.
— Хочу, но не так, — медленно произнесла Корделия. — Берт, пожалуйста, успокойся, — взмолилась она. — Мне больно.
На секунду он обмер и, всмотревшись в ее лицо, шумно выдохнул.
— Нет, — в неверии тряхнул головой Берт. — Нет, — опершись на локти, он быстро откинул со лба Корделии прядь волос. Она знала, что теперь Берт видел слезы в ее глазах. Под его взглядом у нее задрожала нижняя губа. — Господи, что на меня нашло? Я… я тебя изнасиловал? — выдавил Берт.
— Нет, — покачала головой Корделия, не зная, что тут можно сказать. Она хотела Берта, просто не так. Пускай в тот миг Корделия чувствовала себя униженной, его шок унял часть ее боли.
— Врешь, — обвинил Берт и ослабел, словно из него откачали все силы. — Не знаю, о чем я думал. Просто мне показалось, что… — он изнеможенно опустился на Корделию. — Прости меня. Пожалуйста, прости. Я не буду тебя винить, если ты больше никогда меня к себе не подпустишь, — у него дрогнули плечи, что она почувствовала пальцами, все еще впивавшимися в них.
Она медленно их разжала, но ее руки так и остались в воздухе, не находя приюта. Искренность Берта породила в ее душе столь же глубокую рану, какую он ранее нанес своими действиями. Напряжение электризовало воздух, ставший тяжелым и горьким.
Берт казался совершенно подавленным. Корделия еще ни разу не видела его таким.
Сама она тоже ощущала страх, одиночество, сомнения и потерянность последних дней. Они холодили сердце, обнаженное пережитой агрессией.
После того, что Корделия увидела и узнала сегодня, ей стало ясно, сколько всего навалилось на Берта. Он имел право получить причитающееся ему по закону. Ради нее Берт швырнул на плаху свою жизнь. Родителей, друзей, положение в обществе… даже право любить и найти женщину по своему вкусу. Всего этого Берт лишился, чтобы спасти незнакомку.
Но здесь и сейчас друг у друга остались только они. Можно было страдать, а можно попробовать… хотя бы попробовать… пережить это с кем-то таким же запутавшимся, голым и уязвимым.
Поэтому Корделия запустила пальцы Берту в волосы и начала перебирать их, слегка массируя кожу головы. Позволяя ей это, он замер и даже немного расслабился.
— Зато ты не соврал, и у тебя действительно большой член, — истерично хохотнула
