Я дошла до лестницы, ухватилась за перила. Долго глядела в темноту, царящую за окнами. А потом поднялась в нашу спальню и мгновенно уснула под боком у супруга, пообещав себе как можно скорее во всем разобраться.
Однако ни в этот день, ни тем более на следующий, я не занялась решением новой загадки. Ещё бы, ведь было совсем не до этого! Наступало двадцать первое мая, день рождения Марка. К этому мы все готовились, хотя Солнечный и уговаривал «не заморачиваться». Стояла прекрасная теплая погода, и решено был праздновать в саду. Насколько рано надо встать, чтобы опередить Солнце? Я даже не пыталась, а Марк, добрая хитрюга, сделал вид, что спит, чтобы мы могли пару часов посвятить разным приятным хлопотам. И лишь к девяти он пришел на кухню помогать.
— Говорите, что хотите, но сидеть в библиотеке без дела я больше не могу.
Его тотчас принялись поздравлять, обнимать, угощать. Я добралась до мужа последней, но предпочла ограничиться словами и поцелуем.
— Остальное — потом. А пока что вынеси вердикт по поводу пирогов.
— О, это я с радостью! — хмыкнул Солнечный. Он был ужасным обжорой, если дело доходило до выпечки.
Нам всем предстояло грандиозное объедалово, потому что пироги были гигантские. Особенно впечатлял со щавелем — круглый, румяный, пухлый. Нашлись угощения и для детей — кексы с пудрой и вишневой начинкой, для которой отлично подошло сбереженное варенье. Однако всякого, кто пытался покуситься на вкусности раньше времени, я отгоняла половником.
Марк, оказывается, кое-что умел готовить. Из запасов сухофруктов он сварил прекрасный компот в большой кастрюле, и первыми его попробовали самые маленькие жители дома, которые остались в восторге, то и дело забегая на кухню и прося «напиток лета». Нам четверым: Марку, мне, Бэйту и коку было хорошо. Неповторимое чувство, когда готовишь для праздника, вдыхаешь множество теплых запахов, пробуешь, пока живот не раздуется. В конце концов на подмогу пришла мама, и мы с Марком отправились в сад, где ребята уже ставили длинные столы и скамейки.
Погода не подвела — было безветренно, тепло и ясно. Деревья украсили лентами, люди нарядились, и Марк хмыкнул.
— Ради какого-то балбеса столько суеты!
— Ты даже не представляешь, какого замечательного балбеса из себя представляешь! — рассмеялась я. — Тебя все очень любят, Марк. Многие полюбили уже после того, как узнали лучше. Например, моя мама. Говорит, зря в тебе сомневалась.
— Тогда я и сам в себе не был уверен и ни на что не надеялся. Но теперь, несмотря на все, знаю, что иду правильной дорогой. Благодаря тебе, малышка. Всё мое тепло — твое, и лишь малая его часть попадает на остальных.
— Но её хватает им для того, чтобы сердца не мерзли, — улыбнулась я, потершись щекой о его ладонь. — А давай в лес прогуляемся? Кое-что покажу.
— Избалуешь сюрпризами — стану требовательным и вредным.
— Ну и пусть!
Он взял меня за руку.
— Смелая ты, Габ. Идем.
Я знала, куда именно хочу его отвести. Там, в роще, на одном из деревьев показались первые листочки. Многие части красной земли погибли, но Атра не привыкла сдаваться без боя.
— Вот она, жизнь, — улыбнулся Марк. Он погладил шершавую кору и повернулся ко мне. — Мне приснился странный сон, Габ. О том, что мы гуляем под другим небом, по земле черной, как сажа, и жирной настолько, что на ней вырастают высоченные деревья и цветут огромные цветы. Возможно, Солнечному поместью уготована судьба Грозового… Переживем ли мы это? Не чувствую в себе сил потерять дом, тем более сейчас, когда жизнь более менее наладилась. Да и куда мы пойдем?
— В священную долину, — уверенно отозвалась я. — Если ты меня поддержишь, остальные задумаются.
— Ну, Мэй и Дэр уже об этом заговаривали. Главное, Колэя переубедить.
— Это точно. А ещё лучше спросить совета у Цахтала и Кервела.
— Правильно, — улыбнулся Марк. — Но давай займемся более важными вещами.
Позади было дерево, и я оказалась к нему удобно прижата. Теплые ладони на моих щеках были как всегда шершавыми, и губы Марка — горячими и сухими. Мы начали с легких прикосновений, и постепенно, увлекшись, утонули в страсти. И это было только начало чудесного дня.
Когда все собрались (стоило упомянуть, что часть Грозовых осталась в деревне возле нашего бывшего поместья, на тот случай, если понадобится защита), и мы уселись за стол, удивлению Марка не было предела. Он, долгие годы живший в одиночестве, услышал так много теплых, искренних слов, получил и новые сапоги от лучшего мастера из деревни, и бесподобно сделанный меч от Ласса, и травы от Бэйта, в том числе для ванной… Растерянный, немного смущенный, Марк для каждого нашел доброе слово, благодарил, обнимал новых друзей. Я чувствовала, что ему нелегко принять такой мощный радостный поток, но мужчина справился.
Мы много танцевали, и даже маленькие Магици улыбались в ответ на переливы музыки. Правда, и устали они быстро — Мэй пришлось унести похныкивающих голодных малышей в дом.
Уже под вечер ушли и мы, и, оставшись наедине, я принялась поздравлять любимого. Первым делом — новые рубашки, штаны и куртка — плотная, непромокаемая. Марк каждую вещь примерил, и раздевание-одевание превратилось в сплошное веселое представление. После каждого подарка следовал поцелуй — всё более горячий и чувственный, и я боялась, что мы не доберемся до главного.
— Вот. Это тоже тебе.
И я, трепеща, вручила ему тяжелый сверток. Порвав плотную бумагу, Марк изумленно уставился на обложку, а потом так крепко меня обнял, что я взвизгнула.
Книга Лесов. Он говорил о ней ещё до отъезда на таинственный остров. Удивительный экземпляр, в котором тексты жили на деревьях и все страницы были полностью нарисованы. Поговаривали, что книга содержала удивительную магию, но раскрыть её мог только тот, кто умел слушать образы сердцем. Я попросила купить подарок Маира Арнэ, и парень, уж не знаю, где и как, отыскал ценный том.
— Малышка… Я с детства о ней мечтал!
Видеть его таким довольно-обалдевшим мне ещё не приходилось. Словно малыш, получивший заветную игрушку, Марк осторожно погладил толстую, украшенную рельефом обложку. Она одна уже представляла собой произведение искусства, наверняка внутри таилось нечто невообразимое. Я специально не рассматривала страницы, мечтая, что мы будет делать это вместе. И вот — дождалась.
Когда Марк потянулся, чтобы меня поцеловать, я ответила ему тем, что лизнула в нос.
— Это ещё не все подарки.
Супруг весело рассмеялся.
— Куда уж больше, Габ! Я заполнен счастьем до краев!
— Конечно, новый танец, — улыбнулась я. — А потом — ванная. Особая.
Марк внимательно поглядел мне в глаза.
— Неужели я всё это заслужил?
— Я люблю тебя, Марк, и это уж точно не та любовь, которую чем-то «заслуживают». Она просто есть для нас двоих.
— Хорошо, — пробормотал он. — Постараюсь стать для тебя самым лучшим мужем.
— Ты уже им стал, — прошептала я. — А пока что книга подождет. Время для ванной.
— Как это? А танец?
— Танец после.
— Хорошо. Идем.
В ванной уже все было готово. Я нарочно приготовила самые душистые сборы, и теперь в воздухе разливалось лето.
— Повернись, пожалуйста, для раздевания.
— С радостью, малышка.
Я нарочно медленно расстегнула пуговки новой рубашки, долго возилась со штанами, чувствуя, как любимый распаляется. Но планов разрешать ему проказничать прямо сейчас у меня не было.
— Садись, пожалуйста, — с улыбкой сказала я супругу.
Марк усмехнулся и плюхнулся в воду, залив пол. Довольная его хитрым взглядом и пуще того красотой расслабленного мощного тела, я взяла губку и закатала рукава простого льняного платья.
На сей раз преград не существовала, но я вела себя до поры сдержанно. И даже когда Марк поманил меня к себе, не допустила никаких шалостей. Нужный миг настал, когда мы вылезли и начали вытираться. Вот тогда-то я достала масло, подранное Бэйтом.
— Неужели ты собираешься меня прихорашивать, Габ?
