И вот еду я таким странным способом и судорожно придумать что-то пытаюсь. Магия наша лесная на защиту не сильно рассчитана. Мы можем вылечить, помочь с урожаем или скотиной. К нам тянутся животные, от нас зависит само существование этого мира. Но вот чтобы защититься от разбойников — то только если смекалка что-то подскажет, как с ухом. А вот размахивать мечами или кидаться огнем, как боевые ведьмы в старину — не можем. Противно нашему естеству.
— Слышь, мужик, — говорю, — не конокрадка я. Хочешь, докажу?
— Докажи, — милостиво так отвечает, а сам продолжает идти.
— В таверне со мной служивый остановился. Царицын посыльный. Он может подтвердить.
Мужик остановился и меня с плеча сгрузил, так что смогла разглядеть того самого богатыря, с которым вчера столкнулась. Вот угораздило же!
Он меня тоже рассмотрел и хмыкнул, мол, кто бы сомневался.
— Ладно, — отвечает, — Давай посмотрим на твоего служивого.
Обратно на плечо закидывать не стал и на том спасибо. Но за руку крепко взял, так чтобы не вырвалась и не сбежала.
А во дворе постоялого дома суматоха твориться. Бегают князевы дружинники, что-то разыскивая. Шепчутся бабы, столпившись кружком. Хоть не слышу, а так знаю, что обсуждают. Точнее кого.
А посреди двора стоит растерянный солдат в одних портках и нижней рубахе. Как спал, так и во двор выбежал. Увидел меня, обрадовался как родной.
— Тебя где носило, — подскочив, спрашивает. — Тут кочевники к столице подступили. Брать собираются, а ты неизвестно где.
— Какие кочевники? — не поняв, переспрашиваю.
— Знамо какие, с Гринейских степей пришедшие.
— А ты ничего не путаешь? — стараясь сдержать улыбку.
Богатырь стоит рядом не вмешивается, а у самого губы подрагивают. Видно тоже знает этих кочевников.
— Нет, с утра шум поднялся, крики, гомон. Видно совсем под стенами лагерь разбили. Дружина князя повыскакивала, стали главу своего искать. Ан нету его нигде. Может кочевники выкрали, как думаешь?
— Нет, вряд ли, скорее с какой-нибудь молодкой сам загулял, — отвечаю, а сама только богатырю хотела солдата представить, как смотрю у него опять лицо от гнева перекосило. Может болезнь у него нервная. Так я вылечить смогу. Только с царицей разобраться сначала надо.
— Ты чего? — ласково так спрашиваю, да по руке успокаивающе глажу. Хорошая рука сильная. Такая подкову согнет, что твой лист. И вообще приятно так гладить теплую слегка шероховатую кожу на запястье. Странно-то как.
Удивленно посмотрела на мужчину, а он и не злиться уже. Только прищурившись, смотрит на меня. Чудеса.
— Князь, батюшка, — подскочил к нам еще один богатырь, да в пояс поклонился. -
— Мы везде тебя обыскались! Думали, что украли тебя кочевники проклятые!
— Нету, кочевников, — отвечает… князь? — Кто дежурить должен был?! — а сам такой грозный, брови свел, взгляд недобро сверкает…
Почему-то снова погладила по руке. Честное слово, не знаю с чего это я.
Удивленно посмотрел снова на меня Ольгред, словно только вспомнил, чью руку до сих пор сжимает.
Заметил это и служивый.
— Нехорошо так ходить, — говорит и руку мою из князевой вынимает. А потом меня, как бы случайно за спину ставит. — Пусть ты и ведьма, но девичью честь все равно нужно помнить.
Вспыхнула как маков цвет. Наверное, щеки краснее волос стали.
А у князя глаза прищурились и так недобро в нашу сторону смотрит.
— Он, — обиженно начала оправдываться, — решил, что я его коня свести хочу. Градоправителем ругался и ведьминому кругу сдать обещал.
— А нечего было одной ночью шастать, — даже не подумал жалеть солдат. — Разбудила меня, никто бы не тронул.
Только открыла рот, чтобы ответить добрым словом на чужой выговор, как князь спросил.
— Это тот самый служивый? — и так оценивающе на него смотрит.
— Он самый, — отвечаю, а сама в бок толкаю солдата. — Показывай быстрее штуковину.
Наверное, я не понятно сказала, потому что трое стоявших рядом мужчин стали смотреть куда-то в сторону. Удивленно смотрю на всех по очереди, а они взгляды отводят.
— Гла-а-а-а-шка! — откуда-то подскочила Забава в новое платьице одетая. — Я так испугалась, когда проснулась, а тебя нету. Когда Еремей прийти должен? А на площадь пойдем? Мне Лита, дочка трактирщика сказала, что ночью приехали циркачи. Представляешь самые настоящие! А к царице тебе обязательно сегодня идти? Может лучше завтра? — скороговоркой перескакивая с одного на другое, спросила девушка.
— К царице? — переспросил князь задумчиво.
— Ну, да к царице, Глашку вызвали, — с ходу сдала меня сиротка.
— Значит, ты та самая ведьма, за которой посылали? Я думал она уже старая.
— Бабка моя старая, но она с царицей в ссоре, — буркнула в ответ, высвобождаясь из объятий повисшей на мне Забавы. Надо бы ее как-то отучить…
Может быть, и меня царский взор обошел бы стороной да выбор не велик. Всего две ведьмы государство. Вот и выбирая между двух зол, правительница за мной послала.
Мало нас везде, где-то пять, где-то семь, а где-то одна. Коли род ведьмин прервется, тут же на ее место новая жить придет. Потому как без присмотра погибнет любое государство. Кто обряды будет справлять? Урожай благословлять? Храмовники? Так у них свои обязанности. Судьбы людские расплетать. Мы к ним не лезем. Они нас почитают.
А все потому как природой предусмотрено, чтобы гармония в мире была. Каждому своя обязанность. А чтобы ведьм много не стало, у каждой рождается только одна дочка. Редкий случай две. Но всегда с даром. И всегда первой. А потом, сколько не старайся одни пацаны будут.
А храмовников и так никогда много не будет, потому как идут в них люди не от хорошей жизни.
— Да покажи ему медальон! — прикрикнула на служивого, надоело стоять. Да людей во дворе развлекать. Ишь шушукаются, где князь был, да с кем, да что будет, если царица наша узнает. Есть хочу!
— Вот, — послушно протянул князю витую медальку на тонкой цепочке. Даже с шеи снять не поленился.
Только Ольгред даже не взглянул на нее, отмахнулся.
— Раз ты та самая ведьма, — говорит, — почему вчера не явилась в царские палаты?
А сам брови строго насупил.
— Поздно было, — вот еще оправдываться.
— Ах, поздно было, — а голос, какой вкрадчивый. Предчувствуя, что сейчас случиться малоприятная для меня вещь, попыталась шмыгнуть в открытые двери таверны. Но не тут-то было. Перехватили поперек туловища, да на коня закинули. — Значит, сегодня будет рано. — И сам сзади сел.
Только открыла рот, чтобы возмутиться, как поняла, на какого коня посадили. И даже желание возмущаться прошло. Так и так нужно в царские палаты идти. А тут еще и на каком коне.
