Рядом зашевелились и надо мной навис улыбающийся Тан.
− Привет, − прошептала, купаясь в ласке голубых глаз.
− Привет, − ответил мужчина и подарил мне короткий поцелуй. - Ты как себя чувствуешь? Не замерзла? Что-то болит? Есть хочешь? Пить?
− Стоп-стоп, заботливый ты наш, − в поле моего зрения появилась улыбающаяся моська подруги. - Как она тебе на все вопросы сразу ответит-то? Натусь, ты как?
− Хорошо. И...
− Что? - тут же спросил Тан. Вместо меня ответил мой желудок, отозвавшийся громким бурчанием. - Аннабель.
− Раскомандовался, − пробормотала Аня, но через мгновение мне в руки, кстати, одетые в перчатки, сунули бутерброд с ветчиной. - То же мне, главный нашелся.
− Аннабель, − рыкнул на Нюту Натан. - Не была бы ты подругой Наташи...
− Тогда что? - поинтересовалась подруга. - Я - одиночка. Сама за себя и никогда не буду подчиняться вашим правилам, кроме одного. Неразглашение нашего существования и в моих интересах, а все остальное ерунда. Тигры властелины своей жизни и мы не волки, чтобы создавать стаю и не львы - не организовываем прайд...
− Да, но мы не животные. Мы должны держаться вместе.
− Зачем? Что получилось с того, что ты объединил всех нас, стал вожаком и назначил Совет? Это привело только к жестоким битвам за власть. И больше других, пострадал ты. Предан собственным братом. Ха-ха, какая ирония. Мы не созданы для семьи. Где ты видел хоть одну семью оборотней? Счастливую? Ребенок остается с матерью до поры до времени, а папаша продолжает идти своей дорогой, не заботясь о потомстве или ком-то другом, кроме себя. Самой природой нам в кровь заложен инстинкт быть одиночками...
− Вы... не создаете семью? - ошарашено перебила подругу. Нюта грустно улыбнулась, а Натан встревожено посмотрел на меня и прижался сильнее. - Но... но как же...
− Понимаешь, Натусь, − ответила Аня. - Наши мужчины больше всего ценят свою свободу. Они не связывают себя какими-нибудь узами, особенно узами брака, и не хранят верности одной подруге.
− Ты не права, Аннабель, − сердито возразил Тан, а я, не удержавшись, погладила его по щеке, чтобы успокоить его... и себя тоже. - Если тебе довелось обжечься об одного подобного сам... мужчину, это не означает, что другие такие же. Например, я очень хочу, чтобы у меня была семья и готов сделать для этого все возможное и невозможное. Зачем свобода, если в одиночестве жить не хочется. Понял это очень хорошо, когда сидел в клетке. Да, мне хотелось свободы, но сильнее хотелось, чтобы рядом был кто-то, с кем можно было эту свободу разделить. Чтобы кто-то нуждался бы во мне и в ком бы нуждался я, − Тан снова посмотрел на меня, погладил по щеке. - Чтобы этот кто-то не побоялся рискнуть всем лишь бы спасти меня. Чтобы ее улыбка, даже самая робкая, была только для меня и согревала мое сердце...
− Да-да, это я уже поняла, − спрятав улыбку, небрежно произнесла Аня. - Но Натан, ты не подумал о том, что когда Наташа станет тигрицей, у нее тоже появится тяга к одиночеству.
− Я не стану ее удерживать силой, − в голубых глазах промелькнула тоска. - Наташа, если ты захочешь уйти, я отпущу. Не буду заставлять, но сам не уйду. Никогда.
− Я не захочу, − поспешно заверила и покраснела от того как мой ответ обрадовал Тана. - Нюта, ты говоришь какую-то ерунду. Я в это не верю. Как можно бросить того, кого любишь? А если можно с легкостью кого-то бросить, то это вовсе не любовь. И таким...э-э-э... людям лучше и не быть вместе. - И тут меня словно осенило. - Нюта, ты ведь любишь Семена, но просто боишься, что он тебя бросит.
− Мы не о Сене сейчас говорим, − недовольно пробормотала подруга.
− К нему это тоже относится. Или ты боишься, что бросишь его сама?
− Я его не брошу... не бросила бы, − покраснев, призналась Аня.
− Тогда реши, что тебе дороже: твоя свобода или твое счастье. И решай быстрее. Сеня вечно ждать твоей благосклонности не будет. Я видела как Захарова на него смотрит. Уведет ведь.
− Что?! Захарова? Порву в клочья, пусть только на шаг к моему Сене подойдет! - прорычала Нюта и нерешительно глянула на Тана. - Мне это... срочно идти надо. Не волнуйтесь, о вашем укрытии и слова не скажу. Даже под пытками. Загляну через два дня и принесу еды. Все, я побежала.
И Аня пулей вылетела из палатки под громкий смех Натана. Я тоже рассмеялась. ″Подумать только! Анюту нужно было всего лишь заставить приревновать и вот результат: она на всех парах помчалась к любимому. А ведь мучила столько времени и себя и парня″.
− Наташа, − ласково прошептал Тан мне на ухо.
Стало жарко. Очень. И тут я поняла, что осталась с Таном один на один. Засмущавшись, зарылась поглубже в одеяла. Сильные руки обхватили мою талию и мужчина, приподняв меня, уложил на себя. Поправил одеяла, что сползли и, улыбнувшись, чмокнул меня в нос.
− Я тебя люблю, − произнес Тан. Я хотела ответить, но мужчина приложил палец к моим губам. − Влюбился с первого взгляда. Как только увидел тебя в зверинце. Там, за стеклом. Такая недосягаемая и желанная. Ты заворожено смотрела на меня и даже не мигала. Десятки людей проходили мимо, но я видел только тебя. Твои зеленые глаза и восхитительные рыжие кудряшки. А когда ты пришла на следующий день, я готов был прыгать от счастья. Люблю тебя.
− Я тоже тебя люблю, − еще сильнее покраснев, смущенно выдавила из себя. - Ты не представляешь как это ужасно - думать, что влюбилась в тигра! Я уже посчитала себя сумасшедшей извращенкой.
− Как хорошо, что я не совсем тигр, − лукаво ухмыльнулся Тан и поцеловал меня в висок.
− Хорошо, − согласилась и, облокотившись о грудь мужчины, поцеловала его. Натан сдавленно прорычал, а в его груди снова прозвучал вибрирующий звук. - Ты мурчишь.
− Да, просто не могу удержаться.
Я засмущалась. ″Значит, ему приятно″, − сделала вывод и, не удержавшись, потерлась щекой о щеку любимого мужчины. − ″Хорошо-то как!″
− Ты тоже мурчишь, − прошептал Тан и напряженно вздохнул. - Наташа, ты только не воспринимай слова Аннабель всерьез. Да, она права. Тигры по жизни одиночки. Но мы ведь не звери. Оборотни. В нас так много от людей. А люди существа социальные, они стремятся создать семью, собрать вокруг себя друзей. Поэтому тридцать лет назад я начал объединять желающих в Клан.
− Тридцать? - изумилась я и, отклонившись, заглянула в голубые глаза. - Тогда сколько тебе сейчас?
− Пятьдесят восемь. - Улыбнувшись, Натан заправил за мое ухо выбившуюся рыжую прядь.
