КБЦ — Команда Бойцов с Паранормальными, Оборонное агентство, которое здорово помогло в войне. Одним из ее подразделений были Сдерживающие, другим Материальная часть.
— Легко быть одним из лучших, когда выбирать почти не из чего, — сказала я, отвечая улыбкой, решив, что мне он нравится. И не только потому, что сделал комплимент моему магазину. — Ну, не будем вам мешать. Вы же собирались потанцевать?
«Спасибо», — беззвучно произнесла губами Таджи и взяла протянутую руку Бёрка. Они пошли к толпе, и начали раскачиваться под музыку.
— Мне он нравится, — сказал Гуннар.
Я фыркнула.
— Потому что он твой тип: шикарный и хорошо сложенный.
— И явно имеет опыт в материальной части.
— И что это значит на языке мирных жителей?
— Это значит, что у него есть доступ к хорошим вещам. Еде. Мебели. Униформам.
Я всегда хваталась за реальную возможность. Я повернулась к нему, умоляюще сложив руки.
— Спроси, вдруг он сможет достать мне сыр. Не продукты со вкусом сыра, не имитацию сыра. Настоящий чеддер.
— Ты знаешь, что контейнеры с морозильной камерой ведут себя не очень хорошо в Зоне.
Я знала, что была проблема с электричеством, но мне было плевать.
— Я дам тебе миллион долларов, если ты достанешь мне настоящий сыр.
— У тебя не миллиона долларов.
— У меня есть миллион тростей.
Гуннар широко улыбнулся.
— Мне не нужны твои трости, — он сжал губы, обдумывая. — Но мне нужно включить его в список посетителей Коменданта, — он достал маленький блокнот и карандаш и нацарапал записку. Гуннар серьезно относился к работе, и не собирался упустить возможность сообщить Коменданту о материальном преимуществе.
Именно это усложняло мою дружбу с Гуннаром. Но он был мне как семья, я не могла отказаться от него сейчас.
— Пошли, — сказал он, убирая блокнот. — Я провожу тебя в магазин.
Я не была против предложения, но знала Квартал лучше, чем знала парня, который пригласил Таджи танцевать. Я не почувствовала плохих вибраций от Бёрка, парня из материальной части, но лучше перестраховаться, чем недостраховаться. И кроме того, сыр.
Я покачала головой.
— Не волнуйся за меня. Оставайся с Таджи. Присмотри за ней. И когда они закончат танцевать, узнай за какой материал он несет ответственность. Используй свое очарование, — руками я изобразила радугу. — Думай и молочном продукте.
— Ах ты моя смелая девочка, — сказал он, на его лице мелькнуло беспокойство. — На прошлой неделе случилось три нападения духов. Уверена, что нормально дойдешь одна?
Он предупреждал меня о каждом нападении, чтобы я не ослабляла бдительность. Он не понимал иронию этого.
— Всего-то четыре квартала, — сказала я. — И везде агенты Сдерживающих.
Это было и благословение и проклятие.
— Мне, наверное, придется распихивать их, чтобы попасть в магазин.
Не похоже, что Гуннар обрадовался, но прижался губами к моей макушке.
— Веди себя хорошо, Клэр. И будь осторожна.
Я ему это пообещала.
И так и собиралась поступить.
Вместо того, чтобы пойти по улице Роял, я обошла Площадь к Декейтер. Я пройду всего лишь на квартал больше, и мне нравился этот маршрут, мне нравилось смотреть на реку и представлять, что мир не изменился, что жизнь, которую мы знали, не закончилась. Что мы с отцом все еще жили в Централ-Сити, и я волновалась лишь о парнях и о том, чтобы найти хорошую работу. Что за мной не маячила гигантская тюрьма.
Когда была моложе, я бродила по антикварному магазину и придумывала приключения. Я всегда считала, что круто, что так много людей, живших или работавших в Квартале, знали моего отца, считали его другом. Это как быть членом секретного клуба — секретной гильдии людей, которые были не просто туристами, которые знали Новый Орлеан. Думаю, сейчас от этого мало что осталось, Бёрк, например, знал, кто я такая. Я не ожидала подобного узнавания, и это было опасно.
Я повернула на Конти, дошла до здания, в котором был Верховный суд Луизианы, огромного мраморного сооружения, занимавшего целый квартал между Роял и Чартес. Со стороны Роял оно было квадратным, со стороны Чартес закругленным, с башнями с каждой стороны.
Я слышала, что город потратил кучу денег, реставрируя его в конце девяностых, лишь для того, чтобы половина его была уничтожена войной. Теперь здание было покинуто, вокруг него осталось лишь несколько выживших пальм и магнолий. Окна должны были быть заколочены, но фанера была слишком ценным материалом, так что чаще всего отсутствовала. В этот раз кто-то проявил креативность и убрал фанеру на закругленной части здания так, чтобы темные дыры напоминали ухмыляющийся череп.
Вы можете убрать людей из Нового Орлеана, но никогда не сможете убрать всего сумасшествия.
Я завернула за угол и заметила движение у магнолий. Судя по несчастным стонам, Ночь Войны или Напиток хорошенько поработали над кем-то.
Я чуть сочувственно не улыбнулась, как она выскочила из-за листвы. Ей было не больше восемнадцати-девятнадцати, и она кричала, как помешанная.
Она меня не заметила и на полной скорости врезалась, мы, как поваленные деревья, рухнули на дорогу. Локоть, который я нечаянно выставила при падении, болел, кожа оцарапалась о все еще горячий асфальт. Она, пытаясь встать, ударила меня коленом в живот.
Я хрюкнула и попыталась помочь ей встать, но на ней были только шорты и топ, а кожа была сколькой от пота.
— Какого черта? — спросила я.
Она не ответила, и наконец, задыхаясь, слезла с меня, встала на ноги и побежала по улице, прихрамывая.
Я села и удивленно смотрела на нее. Ей нужна была помощь или это был просто эффект долгой и пьяной ночи?
Но затем мы встретились взглядами, ее глаза были огромными и напуганными. Она не была пьяна, поняла я, она была испугана.
Моей первой параноидальной и совершенно нерациональной мыслью было то, что она знала. Она как-то поняла, что у меня была магия, и подумала о войне, ужасе и смертях.
Но она боялась не меня.
Он появился из темноты, как кошмарное привидение, и пронесся мимо меня, как хищник, оставив запах чего-то кислого и протухшего. Магия сделала из него высохшего скелета. Он казался хрупким, с бледной, почти прозрачной кожей и превратившимися в белые волосами.
Он был духом. И был не один.
Второй монстр, еще один мужчина, поспешил за ним и присоединился к первому в погоне за женщиной по улице.
Их иссохшие угловатые тела были покрыты грязными обрывками хлопка и джинсов, наверное, это были остатки одежды, которую они носили, когда, наконец, пересекли линию между Восприимчивыми и духами.
