Я продолжила рассказывать, с каждой минутой все глубже погружаясь в воспоминания. Накаи слушали, не перебивая, давая мне время и возможность выговориться. Поделиться всем, что со мной случилось.
Мой рассказ действительно напоминал исповедь.
Когда замолчала, крылатые обменялись взглядами, а потом Арайна с усмешкой сказала:
— А я все ломала голову, гадая, почему королева вступилась за презренную. Не иначе как сошла с ума, говорила себе. А оказывается, это была вовсе не она, а ты — пришлая.
— Душа из другого мира, — задумчиво протянула ее мать, Семайя.
— Вы мне… верите? — спросила с надеждой и задержала дыхание.
Секунды молчания показались вечностью.
— Верим, — наконец проговорил самый главный накаи, при этом не переставая хмурить брови, ясно давая понять: пусть я и спасла его дочь, но все равно ему не нравлюсь.
Просто потому, что смертная, человек, да еще и та, что была замужем за убийцей его сына.
— И не причиним тебе вреда, — мягко пообещала жена вождя. — Ты подарила жизнь Арайне, мы сделаем тебе такой же подарок. Здесь ты в безопасности, смертная.
— Даниэла, — тихо вставила я. — Меня зовут Даниэла.
— Что ж, отдыхай, Даниэла, набирайся сил, — сказал, поднимаясь, местное величество. — Когда будешь готова, мы проведем тебя к завесе и отпустим с миром.
Как говорится, на все четыре стороны.
— А что будет с… королевой?
Но господин Кхех (или как его там величать) не ответил. Бросил на меня последний взгляд и ушел вместе с женой. Ну то есть парой. Мы с Арайной остались одни и какое-то время хранили неловкое молчание. По крайней мере, мне было неловко вот так сидеть пнем с глазами, не издавая ни звука, а по бесстрастному лицу накаи было сложно понять, что она чувствует.
Наконец я не выдержала и сказала то, что все это время меня мучило:
— Значит, это правда… Вы приносите в жертву человеческих девушек. Редфрит вскользь рассказывал, но я ему не поверила.
Арайна горько усмехнулась:
— Могу тебя заверить, это не доставляет нам ни радости, ни удовольствия. Мы вынуждены проводить обряды, чтобы отвести беду не только от Средиземья, но и от королевств смертных.
— Беду? Что ты имеешь в виду?
Подтянув к груди колени, крылатая сцепила пальцы, снова впечатлив меня острыми когтями, и с грустной улыбкой прошептала:
— Так мы расплачиваемся за ошибку. Нашу и людей. Все началось с покойных владык Треалеса, а мы просто пытаемся это закончить.
— Родителей Редфрита?
Глава 3
Кивнув, Арайна некоторое время молчала, словно собиралась с мыслями, а может, сомневалась, стоит ли приподнимать завесу прошлого перед иномирянкой.
— Не знаю, что тебе известно о мужчине, за которого тебя обманом выдали замуж, но Редфрит Галеано был не единственным ребенком в королевской семье. Его брат, который должен был унаследовать трон, погиб, а младшую сестру еще в младенчестве забрала болезнь. И если первую потерю правители Треалеса сумели пережить, то справиться со второй — нет.
— Бедные, — прошептала я, даже боясь представить, какую боль может испытывать мать, лишившаяся сначала одного ребенка, а потом и другого.
— Подожди их жалеть, — холодно перебила накаи и продолжила вести меня по туманной стежке в мир прошлого. — Ее величеству прислуживала накшерра. Их, как и фей, смертные привязывают к себе магией. Накшерры и без всяких меток преданы тем, с кем находятся рядом, а под чарами и вовсе не мыслят жизни без своего хозяина.
Это что же получается? Лео сейчас там мучается без меня? А я ведь с ним даже не попрощалась. Впрочем, рассказать правду все равно не смогла бы из-за фокусов Эдары. Чудо, что сейчас сумела исповедаться, иначе бы накаи меня все-таки заклеймили, а может, и убили.
Должно быть, после перемещения в родное тело чары колдуньи рассеялись.
— Не способная вынести страданий королевы, рабыня дала ей надежду, обнадежив, что есть способ вернуть ее дитя к жизни, — тем временем рассказывала Арайна. Жестко усмехнувшись, добавила после короткой паузы: — Я могу допустить, что ее величество сошла с ума от горя, но не могу понять накшерру. От чего она обезумела? Что заставило ее разум помутиться? Только сумасшедший способен обратиться к Спящим.
— Спящим?
— Древним сущностям, духам, которым лучше никогда не просыпаться. Люди о них не знали и не должны были узнать. Но накшерра пожалела королеву, а может, сошла с ума. Скорее всего, все вместе.
— И что было дальше? — нетерпеливо спросила я, когда Арайна замолчала, чтобы перевести дыхание.
Рассеянно коснувшись мерцающих лепестков цветка, накаи произнесла:
— Ребенок не воскрес, как обещала накшерра, и король в ярости с ней разделался. Там же, на месте призыва. Пролилась кровь, прозвучало имя, и древняя сущность пробудилась.
Люди этого не заметили и не почувствовали. И мы тоже долгие годы пребывали в неведенье. Будучи ослабленным после долгого сна, дух медленно набирался сил, креп, питаясь кровью погибших воинов, людской яростью, нашей болью.
Несколько лет назад появились первые признаки его присутствия — начали погибать животные, высыхать поля. Неведомая болезнь поразила не только Треалес, но и Средиземье. Люди, как обычно, обвинили нас, а мы поначалу думали, что это их колдуны таким образом пытаются с нами разделаться. Раз уж не могут проникнуть за завесу. А если им это и удается, то небольшими отрядами, которые мы с легкостью уничтожаем.
— Вы пытались с ними поговорить?
Арайна усмехнулась, всем своим видом показывая, что я задаю глупые вопросы.
— Когда поняли, какая угроза нависла над нами, попробовали достучаться до смертных. Но покойный король не пожелал слушать, а наши посланники так и не вернулись. Их головы украсили шпили крепости, что расположена на границе Треалеса. С тех пор сердца чу́дных народов еще больше ожесточились, а желание вести переговоры с глупыми людьми пропало окончательно.
Вот ведь… Как будто слепой общается с глухонемым.
— Какое отношение к этому вашему духу имеют девушки, которых вы приносите в жертву? Вы что, таким образом его кормите? Чтобы он ваши урожаи не портил? Но это же людские жизни!
Накаи поморщилась, бросила раздраженно:
— Никого мы, Даниэла, не кормим и прекрасно понимаем, что цена, которую платим, непомерно высока. Но у нас нет выхода. Спящего нужно остановить. Мы создаем для него клетку. Уничтожить его невозможно, но можно заставить снова уснуть. Для этого нужен живой сосуд, в который мы и пытаемся его загнать.
Ну прямо как джинна в лампу.
— Но он всякий раз вырывается прежде, чем нам удается его усыпить. И чем больше времени проходит, тем сильнее он становится.
— Почему именно девушки?
— Видимо, к ним эта сущность питает особую слабость, — мрачно пошутила накаи. — В тело мужчины его призвать не получилось — уже пытались. Нашлись храбрецы среди наших, не побоявшиеся пойти на риск. Но дух не откликнулся на призыв.
— И вы методом проб и ошибок выяснили, что ему интересны исключительно молодые девицы?
Арайна кивнула:
— Девушки, жизненная сила которых находится в зените.
— И именно из людей? — уточнила я недоверчиво.
— Предлагаешь класть на жертвенный камень своих? — раздраженно и даже зло вскинулась накаи. — Духа пробудили смертные, вот пусть и расплачиваются! И спасибо нам скажут, что пытаемся избавить мир от этой напасти!
— Не думаю, что дождетесь слов благодарности за смерти невинных, — хмыкнула я.
Хоть и понимала, чем руководствуются накаи, но принять их действия не могла.
— А что же Редфрит? Пусть его отец не пожелал вас услышать, но, может, получится достучаться до нынешнего короля?
— Мы с братом пытались убедить отца начать переговоры, но в нем, да и в остальных накаи, слишком много ненависти к смертным, — нехотя призналась Арайна и тут же вступилась за своих собратьев: — И она оправдана! Они порабощают чудные народы, убивают, презирают, пытают! Они заслужили! — Она шумно выдохнула. — И тем не менее видя, что отец нас не слышит, мы с братом рискнули отправиться к королю. Надеялись тайком к нему пробраться, рассказать о чудовищной ошибке его родителей, но нас схватили раньше.
