Затем она поднимает сумку и завязывает узел, чтобы сокровища не высыпались. Она передает ее мне.
— Как думаешь, ты все еще можешь плыть с дополнительным весом?
Я пожимаю плечами и отталкиваюсь, хлопая хвостом изо всех сил. Плыть, конечно, сложнее, но я справлюсь.
— Я могу взять у тебя сумку поменьше, — предлагает Мара, забирая сумку у меня.
— Ты не можешь сопровождать меня до самой земли, Мара, — говорю я.
Она кивает. Она знает, насколько опасным будет это путешествие. Мы в милях от берега, и ни одна из нас никогда не была раньше. Да, из дома мы можем видеть землю, но она далеко и добраться туда будет непросто. На самом деле, я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда. Хорошо, что у меня есть копье для охоты, и я могу найти место для ночлега по пути, если мне нужно.
Я ловлю движение краем глаза и замираю.
— Мара, — шепчу я.
— Что?! — спрашивает она.
Я хватаю ее за подбородок и поворачиваю голову, надеясь, что она увидит то же, что и я.
Ее лицо бледнеет, глаза расширяются.
— Это…?
Я киваю, резко сглатывая. Это акула. Серая акула, если точнее, одно из самых крупных и подлых животных в воде.
Я почти уверена, что она нас видит.
Посейдон!
Мое сердце начинает колотиться о ребра, и мы с Марой пытаемся сохранять неподвижность. Акула останавливается, большие жабры сбоку ее головы колыхаются от течения воды. Она поворачивается к нам и стонет, долгий, протяжный звук вибрирует в моих костях.
Особенность серых акул в том, что они не очень яркие, у них не очень хорошее зрение, и они не могут плавать так быстро, как русалки. Если мы будем быстрыми, мы, возможно, сможем уплыть от нее. Затем я вспоминаю, что мы нагружены сокровищами.
Акула подбирается ближе, ее большие пустые глаза смотрят прямо на нас. Она открывает рот, и я вижу ряды огромных неровных зубов.
— Мне нужно, чтобы ты плыла домой, в Эвермор, Мара, — говорю я, когда в моей голове появляется план, и я протягиваю руку, выхватывая у нее рюкзак.
— Плыла домой? — повторяет она, качая головой.
Понимая, что время имеет решающее значение, я отталкиваю ее и начинаю плыть в противоположном направлении. Я двигаюсь медленнее и тяжелее, потому что сокровища замедляют меня. Для акулы я буду больше похожа на многообещающую еду, чем Мара.
— Ева! — кричит Мара.
— Плыви домой, Мара! — кричу я ей в ответ, плывя так быстро, как только могу, вокруг корабля. Я оглядываюсь и замечаю, что акула следует за мной, но сохраняет между нами приличное расстояние.
Не в первый раз за последний час мне жаль, что у меня нет ножа — мое рыболовное копье мало поможет против акулы. Укрывшись за кораблем, я осмеливаюсь на мгновение оглянуться. Акула все еще там, тупо тыкается носом обломки и фыркает. Я нигде не вижу Мару, поэтому надеюсь, что она уплыла обратно. Я бы хотела доставить ее домой в целости и сохранности, просто для собственного спокойствия, но Мара умна и почти так же быстро плавает, как и я, так что с ней все должно быть в порядке.
Я отворачиваюсь и плыву от корабля к берегу так быстро и изо всех сил, мой хвост ударяет мощными взмахами. Я сжимаю рюкзак в одной руке и копье в другой, но мой хвост достаточно силен, чтобы двигать меня без помощи рук. Да, я утомлюсь, если буду продолжать в том же бешеном темпе, но мне нужно уплыть от акулы. Это цель номер один. Я начинаю плыть еще сильнее.
Я снова слышу стон акулы, слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Мое сердце бьется в горле. Я не оглядываюсь, вместо этого бросаюсь в стаю серебристых рыб, надеясь, что акула отвлечется на более мелкую и блестящую пищу.
Тем временем я пытаюсь придумать план, если она решит преследовать меня. Нет, копье только разозлит его. Тем не менее, я могла бы использовать сокровище в рюкзаке в качестве оружия, потому что оно тяжелое, и удар им по носу акулы должен отогнать ее. Это не такая хорошая защита, как если бы у меня был нож, но ножа у меня нет, так что придется выкручиваться.
Я продолжаю плыть и не оглядываюсь. Я плыву, пока не начинают болеть легкие. Мои жабры воспалились от того, что я так быстро глотала воду, а хвост горит от усталости. Я плыву до тех пор, пока не думаю ни о чем, кроме движения, пока тяжесть рюкзака на спине и сумки не становятся физической болью. Не раз я подумывала отказаться от того или другого, но не стала.
Мои легкие горят, когда я, наконец, достигаю песчаного берега и понимаю, что мне нужно сделать перерыв. Я не могу двигаться дальше — мое тело просто не выдержит. Насколько я понимаю, я все еще нахожусь в нескольких сотнях футов под поверхностью воды, и количество света, проникающего сюда, вызывает у меня головокружение и дезориентацию.
Когда я оглядываюсь, акулы нигде не видно.
Я вздыхаю с облегчением и падаю на берег, радуясь, что ускользнула от акулы. Еще большим облегчением является то, что я знаю, что с Марой все в порядке. Акула поплыла за мной, а не за ней. А это значит, что с ней все будет хорошо. Однажды я найду способ передать ей сообщение, чтобы сказать ей, что я тоже в порядке.
И тут до меня доходит… Я свободна.
Я понятия не имею, где нахожусь, и я так измотана, что едва могу дышать, но на самом деле я уплыла от Корсики и Каллена. Я сбежала от будущего, которого боялась, и чувство внезапно захватывает меня до глубины души.
Мне требуется минута, чтобы понять, что это чувство… надежда.
Улыбаясь, я закрываю глаза, растирая крупный песок между пальцами. Я отдыхаю там, слушая далекие звуки океана вокруг меня. Рядом киты, я слышу, как они поют друг другу низкими, заунывными тонами, которые всегда звучат необычно.
Зарывшись в песок в поисках дополнительного слоя защиты, я понимаю, что солнце садится. Внезапно я чувствую, насколько я измотана. Мое тело было в состоянии повышенной готовности в течение последнего часа, и я безжалостно гнала его.
Мне нужно поспать.
* * *
Когда я просыпаюсь, надо мной больше нет света, значит, сейчас ночь. Все затекло, я голодна и истощена, но я жива. И я свободна, и это чувство такое сильное, я чувствую, что могу петь.
Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что я одна, а затем осторожно снимаю рюкзак, прислоняю его к сумке. Мне нужно подняться на поверхность и сориентироваться, чтобы понять, как далеко я от земли.
Я всплываю и чувствую лёгкость без веса драгоценностей и монет. Я выбираюсь на поверхность и откидываю волосы с лица, громко вдыхая. Я держу свои жабры под водой, поэтому мне не нужно беспокоиться о том, что мои легкие будут конкурировать с жабрами.
Оглядевшись, я прикусываю губу. Земля кажется полоской тьмы в лунном свете, усеянной мигающими огнями. Он не кажется ближе, чем раньше.
Я смотрю вверх, легко замечаю луну, почти полную в середине неба. Звезды ярко мерцают, световое загрязнение вдали не мешает моему обзору. Я быстро нахожу Полярную звезду и киваю себе, ориентируясь.
Затем я ныряю и достаю рюкзак, сумку и копье, шипя, когда плечи напрягаются под тяжестью рюкзака. Я всплываю, чтобы убедиться, что повернута в правильном направлении, наклоняюсь и начинаю плыть. На этот раз я двигаюсь неторопливо, на несколько десятков футов ниже поверхности воды, чтобы меня случайно не заметили рыбаки, не поймали в сеть или что — нибудь столь же глупое.
Я сжимаю губы, глубоко вдыхая воду. Я не напрягаюсь так сильно, в основном потому, что я все еще уставшая, и у меня болит голова, но я, тем не менее, от природы быстрая и пересекаю большое расстояние.
Течение тянет меня в сторону, дальше на север, чем туда, куда я целилась, и бороться с ним утомительно. В конце концов, я сдаюсь и решаю разбить лагерь на остаток ночи на небольшом участке рифа с длинным песчаным участком.
Глава пятая
Солнце зашло два раза к тому времени, когда я достигла земли.
Оценивая окружение, я качаюсь в океане. Очень раннее утро, поэтому пляж чистый, пустой.
