Глава 4
— Пять дней? — воскликнул Даллан невольно, — так долго? Нет… я конечно справлюсь. Со всем справлюсь. Но как же ты пойдешь одна, зима…
— Два дня пути в деревню и два дня обратно, привал обустроен мной еще в первую зиму. Есть хорошая, теплая землянка, очаг и заготовлены дрова, даже есть припасы, и набор простой посуды. Дорога в деревню давно отмечена зарубками на деревьях, а за то время, что я тут живу практически превратилась в видимую невооруженным глазом тропу, которую можно легко найти и не заплутать в лесу. Я не могу не пойти, они ждут меня, сейчас зима, многие болеют и нуждаются в моих зельях, а тебе нужна новая одежда, боюсь, что старая, то в чем я тебя нашла, непригодна для зимы и для Куронского леса. Со мной пойдет Данто
— Но как, ты же пойдешь одна… ночь… — Даллан был в сомнениях, он поймал себя на том, что боится не за себя, а за девушку, которая так помогла ему, спасла от смерти и выходила. А теперь она собиралась иди в лес, совершенно одна, когда стоят такие морозы что по утрам приходится разбивать ледяную корку в колодце.
— Все будет хорошо, я хожу в деревню постоянно, при необходимости жители приходят ко мне сами, если нужна моя срочная помощь. Я оставлю в сенях приготовленную еду и дрова на то время, что меня не будет, пока лишний раз на мороз не выходи. Не хотелось бы вновь выхаживать тебя.
Даллан смутился, всего несколько дней как он самостоятельно поднимался с кровати и мог выходить, чтобы справить естественные надобности, после чего долго лежал в постели и выравнивал дыхание, так как и это давалось ему с большим трудом. Забота девушки была очень приятна ему, и необъяснимо наполняла его теплом с пальцев ног до макушки, свою тяжелую болезнь он стал воспринимать философски, но некоторые моменты по-прежнему вызывали жгучий стыд. И все чаще и чаще он ловил себя на том, что испытывает к самому себе раздражение и злость на свою затянувшуюся беспомощность.
— Ну вот и договорились, — сказала Литара, — завтра, рано утром, я уйду. И вернусь к вечеру пятого дня.
Незаметно день клонился к вечеру. Близилась ночь. Даллан, даже смог встать и помочь Литаре занести к печи дрова. Закончив все приготовления Литара стала готовиться ко сну, но сначала решила достать выстиранную и высушенную одежду Даллана. Она отдала ему брюки, рубашку и куртку от которой толку в такие морозы все равно не было. У двери на вбитые в стену крюки она повесила второй имеющийся у нее огромный овечий тулуп, а под ним на пол поставила валенки, которые Даллану были тесноваты, но носить их было все же можно.
Даллан сидел у стола и тихонько тянул из деревянной кружки недавно приготовленное Литарой зелье. А девушка, не особо стесняясь мужчины, через голову стянула с себя теплую, связанную женой старосты кофту, оставшись в одной рубашке, открывающей плечи. Даллан смутившись, было отвернулся, но потом замер и внимательно оглядел девушку. Оставив кружку на стол, Даллан тяжело поднялся и подошел к Литаре вплотную.
— Кто это сделал с тобой? — спросил он едва слышно и кончиками пальцев правой руки легко прикоснулся к клейму выжженному на плече.
«Твой отец!» хотелось закричать девушке из-за внезапно нахлынувшей ярости.
— И это… Даллан коснулся тонкого, но различимого шрама выглядывающего из-за сорочки на спине.
Мгновенно вспыхнув злостью, Литаре на секунду показалось, что она сейчас ударит Даллана, ударит так сильно как только сможет, но так же внезапно злость погасла. Этот мужчина стоящий рядом с ним, не король, и этот мужчина не был принцем два года назад, выдумывающим и выдумывающим издевательства над безмолвной служанкой. Все эти дни, она ждала и ждала когда лицо короля проступит через маску беспамятства, но так и не дождалась, Даллан был вежлив, и очень смущался когда ему приходилось принимать от нее ту или иную помощь, а сегодня, не смотря на свою явственную слабость пытался помогать ей. Тяжело вздохнув, Литара ответила:
— Это сделали плохие люди.
— Кто это? Кто это сделал, и почему? — упорно переспросил Даллан.
— Потому что они могли сделать это со мной. Вот и все. Я поплатилась за грехи своего отца и старшего брата. Поэтому я сбежала, сбежала сюда и живу тут одна вот уже два года.
— Но теперь ты не одна. — Тихо сказал Даллан.
Литара не ответила ничего, она в полной тишине отошла к своей кровати и стала разбирать ее, чтобы лечь спать.
— Ложись спать Даллан.
Мужчина, больше не стал ничего спрашивать, было очевидно, что Литара не собирается с ним обсуждать произошедшее с ней и что-то рассказывать. Он также молча как и она, Даллан разобрал свою кровать и забрался под одеяло, но через время он сказал слова, которые Литара не смотря на то как тихо они были сказаны услышала:
— Теперь ты не одна.
Утром Литара проснулась затемно, и стала тихо, стараясь не разбудить Даллана, собираться в дорогу. Она быстро сварила укрепляющий отвар и выпила целую кружку, плотно позавтракала и тепло оделась для дороги. С собой она как обычно брала Данте, который был верным ее спутником. Несмотря на то, что собиралась она тихо, Даллан проснулся и тяжело выбрался из кровати. Запахнувшись в одеяло, он молчаливо наблюдал за тем, как девушка заканчивает последние приготовления к дороге. Коротко попрощавшись Литара вышла из хижины и Даллан закрыл дверь на тяжелый металлический крючок, после чего тяжело прислонился к двери и стоял так некоторое время. Вернувшись в кровать мужчина долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. В голове как мухи роились невеселые мысли. Литара была так близко, и одновременно так далеко. Не смотря на то, что они жили в одной хижине, и постоянно находились вдвоем наедине с друг другом Даллан чувствовал между ними непреодолимую пропасть, и не мог понять причины. Он не претендовал на что-то большее, чем просто расположение Литары или даже дружба, но она была холодна, приветлива с ним, предупредительна, но холодна. Тяжело вздохнув Даллан отвернулся к стене и уснул.
Четыре дня протянулись как один — монотонный и однообразный. Далан просыпался рано утром, растапливал печь, и разогревал воду в маленьком котелке, после этого складывал в кипящую воду заранее приготовленные Литарой сухие веточки трав. До приготовления полноценного зелья Даллану было далеко, но сварить обычный отвар он вполне мог. После этого следовали уже не сложные для него заботы по дому. Запахнувшись в тулуп, он выходил во двор, и шел в курятник, где тоже нужно было подтопить маленькую печурку, сооруженную специально для обогрева кур в зимнее время. Собрав имеющиеся яйца из гнезд, Далан возвращался в хижину. Пару раз он стирал свое белье, заранее подогрев в печи воду, дважды убирался в хижине, сметая сор с пола веником за порог. На четвертый день пришлось вычистить снег, от крыльца дома до калитки. Ночью был сильный снегопад. Наконец, занимаясь тяжелой физической работой, Даллан почувствовал как слабость и отдышка отступают и после хорошей разминки он с удовольствием съел свою порцию на обед.
Вечером четвертого дня настроение Даллана заметно поднялось, на следующий день, к вечеру должна была вернуться Литара. Все эти дни, находясь наедине с сами собой, Даллан часто задумывался о том, кто он, и откуда. Ждет ли его кто-то, или в той жизни, до озера в лесу, он был одинок и никому не нужен. Ответов он не находил, даже когда он рассматривал куртку в которую был одет в момент падения в озеро ничего не шевельнулось у него внутри, словно чужая это была одежда.
Ночью Даллан проснулся как от толчка, и долго не мог понять, что послужило причиной пробуждения. В хижине было тихо, только потрескивали поленья в печи. Даллан поднялся и завернулся в одеяло, он обошел кругом комнату, но ничего необычного не заметил. Обувшись в такие тесные ему валенки вышел в сени. В сенях были слышны завывания ветра, который бросал и бросал снежную крупу в стекла небольших окошек. Даллан с тоской подумал о Литаре, как она там одна в землянке. В этот момент Даллан услышал явственный тяжелый стон с той стороны двери. На улице кто-то был. Прислонившись ухом к ледяной двери, Даллан услышал поскрипывания снега, и он был готов поклясться, что кто-то ходил прямо у крыльца. В этот момент кто-то потянул дверь с той стороны, и стальной крючок звякнул о запирающую дужку, натянувшись от напряжения. Даллан как ошпаренный отпрянул от двери, и ошеломленно замер смотря на дверь. Тот за дверью, то тянул ее, то отпускал, пытаясь открыть. На сердце у Даллана похолодело, завернутый в одеяло и маленьких для его ног валенках, он сам себе казался беспомощным и смешным. А тот за дверью явно обладал недюжинной силой, судя по тому как стонала дверь под напором. Быстро вернувшись в комнату Даллан схватил с очага большой нож-тесак и вернулся в сени. Но дверь оставалась неподвижной и больше никакого шума Даллан с улицы, кроме завывания ветра не слышал. Облегченно выдохнув, через секунду мужчина замер в леденящем ужасе. Литара! Одна, в землянке посреди леса! Леса, в котором ходит тот, кто только что пытался войти в хижину. Даллан вернулся в комнату, быстро натянул на себя рубашку, и куртку, поверх надел тулуп. На голову, узлом назад повязал плотный шерстяной платок. Варежек у него не было. Подвязав тулуп ремнем, Даллан выскочил из хижины на улицу. Мела метель, звезд не было видно. Вокруг хижины он не заметил следов, но возможно их уже замело снегом. Подперев дверь в домик приспособленным для этого поленцем, Даллан не задерживаясь направился в темный лес. Он легко нашел зарубки на стволах деревьев, они были проставлены часто, и невысоко. Не смотря на сильный встречный ветер и снег, Даллан упорно продвигался вперед. Руки замерзли практически сразу же, и он спрятал их в рукава, которые соединил между собой наподобие муфты. Через пару часов пути, у Даллана неимоверно заболели ступни, хотелось снять валенки и выбросить их, но больше ничего не было и приходилось терпеть боль каждый шаг. Температура явно опускалась, щеки и нос уже пощипывало от мороза. Ненадолго остановившись. Даллан перевязал платок на голове, постаравшись закрыть нос и щеки. Когда рассвело, Даллан наконец увидел землянку, она была практически погребена под толстым слоем снега, но из трубы шел веселенький дымок. Спустившись ко входу, Даллан открыл дверь и пригнувшись вошел внутрь. Литара вскинула голову на вошедшего и увидев Даллана выдохнула. Непонимающе мужчина оглядел девушку, и тут заметил, что правая ее нога вытянута и перевязана в районе щиколотки. Опустившись на колени перед девушкой Даллан прижал ее к себе и утешающе погладил по голове.
