к нему пренебрежительно: он считал, что оружие мужчины — это мечи, Икрейн же сражался двумя длинными хлыстами, и это делало его в глазах Арвора недостаточно достойным. Впрочем, Икрейну надо было отдать должное: со своими хлыстами он управлялся отлично.
Тем временем, патер Мэгли уже начал объявлять второго бойца:
— А теперь поприветствуйте чемпиона нынешнего года, Разжигающего Цепи, Убийцу Артахесисов, победителя восемьдесят вторых Арданских Игр, сына дома Марсилия, грозного Арвора!
Трибуны взорвались аплодисментами и криками, на окровавленный песок, откуда только что торопливо убрали тела и головы казненных, посыпались лилии и розы, и Арвор гордо ступил на священную землю Арены, которую считал своей жизнью и единственным смыслом.
— Посмотрите на них! — воскликнул патер Мэгли. — Полюбуйтесь их телами, эти налитые силой мышцы так и переливаются в лучах закатного солнца! Они оба прекрасны — и оба достойны победы, не так ли, Икрейн и Арвор? Но у Ардана может быть только один чемпион! Мы немедленно устраним это досадное недоразумение, в ходе которого в нашем государстве оказалось сразу два любимца публики! Итак — это будет не бой до первой крови! Это будет смертный бой! Победа или забвение! Во имя Эрона, покажите нам, что вы можете!
Ударили в гонг, и Арвор встал в стойку, присматриваясь и примериваясь к своему противнику. Икрейн на другой стороне арены делал то же самое. Его хлысты угрожающими толстыми змеями вились по песку. Арвор крепко сжимал рукояти мечей.
«Нужно обрубить хлысты», — думал он.
Но это было не так уж просто.
Арвор первым начал приближаться к противнику, выдерживая дистанцию, на которой хлысты Икрейна не достанут его… Публика свистела, топала и кричала. Большая часть была на стороне Арвора: он был моложе и красивей, чем Икрейн, и ему желали победы… Но Арвор не обольщался: он знал, что любовь толпы — вещь непредсказуемая и изменчивая. Сегодня тебя превозносят, а завтра втопчут в грязь, и никто уже не вспомнит, что еще вчера ты был их богом… Проиграй — и ты станешь никем.
Но Арвор не собирался проигрывать. Постепенно наращивая скорость, он приближался к Икрейну, заходя то с одной, то с другой стороны. Икрейн наконец щелкнул хлыстом — предупредительно, грозно. Арвор не обратил на это внимания. Замахнувшись мечом, в какой-то момент он бросился на противника с истошным криком.
Бой начался.
Исмин наблюдала за боем из-под арки. Когда с нее сняли кандалы, позволили размять запястья и даже дали выпить немного воды, она, наверное, должна была почувствовать себя лучше, но на самом деле, ее затрясло только сильнее.
Она только что избежала смерти.
И только что была обречена на еще более страшную жизнь.
А теперь от исхода развернувшегося на арене боя зависело то, под кого ей придется лечь грядущей ночью…
Завороженно она наблюдала за танцем смерти, где разыгрывали свои опасные па сразу два чемпиона.
Икрейн был старше и неповоротливее, поэтому хлысты были для него лучшим оружием: толстые веревки летали вокруг него, разбрызгивая кровь противника и песок арены, свистели в воздухе, ударялись о землю и вновь вспархивали вверх. Арвору приходилось нелегко, ведь его мечи были гораздо короче, но преимущество все равно было на его стороне: более молодой, крепкий, проворный, он почти всегда ловко уворачивался от ударов хлыста, одновременно умудряясь задеть противника своим мечом. Раз за разом он приближался к Икрейну, вонзая меч ему под ребра, оставляя глубокую царапину на животе, ударяя плашмя по спине, проскальзывая в нескольких сантиметрах от шеи противника…
Толпа бесновалась.
Исмин неожиданно для себя поняла: она болеет за Арвора. Именно этот мужчина стоял перед ней до начала казни, именно он сказал, что никто из рабов не заслуживает такого наказания… Быть может, если победа окажется в его руках, он сжалится над ней и не станет швырять ее лицом вниз и удовлетворять свою животную похоть? Быть может…
Она наверняка зря надеялась.
Но что ей оставалось, кроме надежды?
Между тем, Арвор и вправду начинал побеждать. Измотанный Икрейн едва не запутался в собственных хлыстах, и Арвор, подгадав момент, полоснул лезвием по его плечу. Икрейн невольно схватился за рассеченную плоть ладонью, и тут его противник быстрым движением перерубил один из хлыстов прямо посередине. Толпа заревела, предчувствуя скорую кровавую развязку. Исмин вздрогнула, когда увидела, как Икрейн упал на колени, а Арвор занес над ним меч… Чтобы не видеть секунду расправы, она закрыла глаза, а когда открыла вновь, Икрейн уже лежал на песке у ног победителя.
— Всемогущий Эрон, — прошептал слева от нее какой-то стражник. — Этот боец лучше всех, кого я видел здесь за последние годы…
Исмин покосилась на него, но не посмела ответить, а потом снова перевела взгляд на Арвора.
Тот уже принимал поздравления.
Толпа взорвалась овациями, женщины обнажали грудь, выставляя ее напоказ перед чемпионом, мужчины аплодировали, перепуганные дети кричали и плакали, со всех сторон на песок летели цветы. Арвор, перехватив на лету белую лилию, поднял ее над головой…
6 глава
Исмин исподлобья смотрела на мужчину, который подошел к ней сразу после финального боя с явным намерением увести в ее новый… дом?
— Теперь ты принадлежишь дому Марсилия, — сообщил он. — Патер Марсилий и его супруга Мариса присутствовали сегодня на Играх и уже знают, что у них будет новая рабыня. А уж как они тобой распорядятся — это не наше дело. Ну, чего ты вылупилась, замарашка? Идем, говорю… Вместе с бойцами поедешь на виллу… ну, или куда там тебя определят.
Мужчина, вероятно, был служителем Арены Мори. Может, рабом, а может, и наемным рабочим. Для Исмин это не имело никакого значения. Когда он подхватил ее грубо под локоть и поволок за собой, она не посмела сопротивляться.
Силы ее были на исходе — и физические, и моральные. Она уже почти смирилась с тем, что вместо смерти ей предстоит оказаться под чемпионом дома Марсилия Арвором, а потом — еще под парой десятков его товарищей… Единственное, что внушало ей надежду, это мысль: вдруг эти мужчины не захотят трахать ее? Она вовсе не красива —
