и с распущенными волосами. Вот тебе и не собираюсь устраивать дефиле в купальниках! Да и чёрт с ним, что он мог такого нового для себя разглядеть?
Споро запрыгнув в лёгкие светлые брюки, натянула топ и пиджак, не став его застёгивать. Прошлась щёткой по волосам, прихватила сумочку и вернулась в прихожую.
Окинув меня изучающим взглядом, Сирион открыто улыбнулся, продемонстрировав идеальные зубы.
– Нейя, ты знаешь, что с такой фигурой за ношение балахонов на костре сжигать надо?
– Почему? – я растерянно замерла, занеся ногу над туфелькой с высокой шпилькой.
– Потому что это грех! А на ножки лучше балетки надень. У меня секретарь до сих пор хромает, страшно представить, что с филейной частью твоего супруга делается!
– Боишься? – прищурилась я угрожающе, сдерживая смех.
– Опасаюсь, в разумных пределах. Ах, да! Чуть не забыл! Мне одна клиентка после подписания договора зачем-то свою обувь торжественно вручила. Ты не в курсе, к чему бы это?
– Откуда ж мне знать? Проверьте газеты, может вы где-нибудь объявление дали:
«Адвокатская контора Сириона Вайриса – вы уйдёте от нас разутыми, зато ваши враги останутся без трусов!» –предположила как можно серьёзней.
– Пошли уже, юмористка. Так и быть, оставлю я твоего врага без трусов!
НЕЙВАРА.
Шпильки я всё-таки надела. Уходя в неизвестном направлении с малознакомым мужчиной, да ещё и когда за окном всё стремительней темнеет, хочется быть во всеоружии! Сирион на это лишь хмыкнул и подставил мне локоть. Я с готовностью на него опёрлась, и мы покинули крошечную прихожую, что при габаритах адвоката ощущалось особенно остро.
Возле подъезда нас ожидала карета. Пройдясь оценивающим взглядом по абсолютно чёрному экипажу без герба и каких-либо опознавательных знаков, я перевела его на своего спутника и подозрительно нахмурилась.
– Личный транспорт для не совсем законных делишек, – пояснил он невозмутимо и, распахнув дверь, протянул мне руку, предлагая помочь забраться в карету.
Приняла я её без сомнений, и только когда с удобством расположилась на мягком сиденье, пристально глядя на севшего напротив мужчину спросила:
– Не совсем законных?
– Так, давай определимся сразу, что тебя больше интересует: законность сделки или же возможность вернуть своё имущество? – задал он вопрос и, расслабленно откинувшись на спинку, взял в руки лежащую рядом с ним папку.
– Второе, – я не раздумывала и секунды.
– Я так и понял. Видишь ли в чём дело, если я пойду официальным путём, то смогу вытрясти из твоего мужа лишь половину, но тебя это не устроит. Ну и зачем нам трепать себе нервы и спотыкаться на главной дороге, когда есть более удобные и уже протоптанные тропинки? Тем более что господин Морвен сам свернул на одну из них, глупо этим не воспользоваться, – дождавшись моего согласного кивка, Сирион улыбнулся и продолжил: – Вернёмся к нашим баранам? Вот, держи, поставь подпись на первой и на последней странице.
Протянув мне бумаги и ручку, он пояснил:
– Это согласие на развод.
Расписываться в документах не читая – не в моих правилах, поэтому сначала я их тщательно изучила и, нахмурившись, недоумённо произнесла:
– Но о имущественном вопросе здесь нет ни слова.
– Правильно, потому что после того, как Индис оставит здесь свой автограф, сам всё тебе отдаст. Нейя, адвокату, как и целителю, нужно доверять безоговорочно, тем более, если он твой будущий муж. Подписывай!
Доверять... А вот с этим-то у меня как раз серьёзные проблемы. Не было в моей жизни того, на кого можно положиться, зная, что обо мне позаботятся. Вот и рвала всегда жилы сама. Мама у меня была довольно-таки инфантильной личностью, об отце вообще молчу. Муж даже себя обеспечить не в состоянии... Разве что Тея, но подруги существуют для того, чтобы поддержать в трудной ситуации, и уж точно не обязаны решать чьи-либо проблемы. А тут сразу «доверься мне», и выхода у меня, похоже, нет.
Втянув побольше воздуха, словно с головой ныряя в омут, я поставила размашистую подпись. А вот господин адвокат расплылся в довольной улыбке, будто я ему сейчас комплимент сделала.
– Теперь что касается твоего состояния. Разумеется, я тщательно всё изучил и заметил, что ты не упомянула о двух банковских счетах. Их я тоже внёс в дарственную, которую твой супруг в скором времени заверит. Ознакомься и подпиши, с моей стороны печать и подпись уже стоят, останется лишь Индис.
Я замялась, что не укрылось от цепкого взгляда Сириона.
– Только не говори, что ты забыла об этих счетах намеренно?
– Некрасиво оставлять его совсем без средств к существованию, мы всё-таки семь лет были женаты. Да и денег на них немного, – буркнула я, отвернувшись.
– О, боже! Как это мило! – восторженно захлопал ресницами адвокат, явно издеваясь. – Нейя, а ты в курсе, что он изменял тебе на протяжении всех этих лет? Даже накануне вашей свадьбы было! – заметив, что я вскинула на него поражённый взгляд, мужчина усмехнулся: – Я никогда ничего не делаю наполовину, поэтому хорошенько покопался в твоей жизни, в том числе и в семейной. Грязного белья нарыл уйму, но только со стороны господина Морвена, супруга у него идеальная.
У меня дыхание перехватило, и сквозь сжавший горло спазм я с трудом прохрипела:
– А когда... – махнула я на своё лицо рукой, не в силах задать вопрос полностью.
– Лежала в лазарете и проходила психологическую реабилитацию? – пришёл адвокат на помощь. – Уверена, что хочешь знать правду?
– Давай дарственную! – произнесла решительно, выдёргивая из его рук документы.
– Пока всё. Наш с тобой договор обсудим на обратном пути. Мы приехали, – кивнул он на окно, убирая бумаги обратно в папку.
Я посмотрела в указанном направлении, с удивлением обнаружив, что карета стоит почти напротив моего особняка. Надо же, так увлеклась разговором, что не заметила, как мы добрались. При виде светящихся в темноте окон сердце болезненно стукнулось о рёбра. Ещё неделю назад я была уверена, что меня там ждут. Как всё быстро распалось, будто вся моя жизнь была всего-навсего карточным домиком.
Дверца распахнулась и в экипаж скользнул мальчишка лет четырнадцати. Шмыгнув носом, парень, судя по всему, беспризорник, прошёлся пятернёй по взлохмаченным грязным волосам и отчитался:
– Объект посетил ресторан, там встретился с богатенькой дамочкой, после они вместе приехали сюда и вошли в дом. Где и торчат последние
