картины будущего я рисовала в своем воображении, и очень хорошо, что у Уго не было возможности их испортить своими репликами. Хотя он очень старался что-то сказать, все звуки сносил встречный ветер — благодать. Так бы летала и летала, но пришлось снижаться.
Вообще центральная улица освещается фонарями. Рядом с некоторыми домами этих самых фонарей натыкано по три штуки, но вот возле дома номер восемь, по документам принадлежащего мне, источники освещения отсутствовали в принципе. Не за горами был рассвет, очень хотелось спать, а потому внимания этому я не уделила, зажгла одну свечу из собственных запасов и двинулась к двери.
Душа трепетала: все же впервые я открывала свой личный дом, в котором скоро, совсем скоро исполнятся все мои желания. Даже Уго притаился, понимая, что разрушит такой момент и получит билет на первый же рейс в потусторонний мир.
Ключ я нашла в том же конверте, которым совсем недавно получила по макушке. Вставила его в замочную скважину, сделала глубокий вдох и толкнула дверь. Ничего не произошло — дверь приоткрылась примерно на ширину стопы и все.
— Заржавело, — зачем-то пояснила я Уго и навалилась на дверь. Опять заминка — чувствовалось, что изнутри что-то мешает мне проникнуть в собственный дом.
— Поднажми, — прошептал дух. — Может, мусор какой лежит?
Я честно поднажала. Даже попинала дверь от души, но ничего не изменилось.
— Это точно не мусор, — сделал вывод Уго. — Давай я посмотрю?
— Из картины вылезешь? — как-то слишком радостно спросила я и тем самым выдала свое самое большое желание.
— Обойдешься, — обиделся дух. — Поставь картину в дом, рама боком отлично пройдет, а я посмотрю.
Так мы и сделали. Я затолкала картину в проем и терпеливо принялась ждать вердикта. Терпения моего хватило секунд на тридцать, не больше.
— Ну что там? — прошипела я.
— Доставай, — отозвался Уго. Как по мне, ответить можно было сразу, но дух опять проявил врожденную вредность. Я достала картину и уставилась на лицо любимой матушки.
— Ну? — грозно спросила я.
— Ничего страшного. Прямо под дверью лежит мужик. Из-за него ты и не можешь открыть дверь.
Я так растерялась, что сонливость рукой сняло.
— Кккакой это мужик?
Отчего-то мне подумалось, что ведьмы подкинули мне в дом Дэниела Кромберга. Вдруг я что-то не так поняла и под «расторжением помолвки» подразумевалось убийство? Вот демоновы семенники, и уточнить-то не у кого.
— Или мертвый, или спящий, — хладнокровно выдал Уго.
— Что значит «мертвый»? — взвизгнула я. –Ты почему не проверил?
Мою глупость можно оправдать только ярчайшим испугом, который появился, когда я осознала, что в моем доме может лежать труп.
— А как я ему пульс пощупаю? — логично ответил дух. — Ты пни посильнее, тут два варианта: или проснется, или дверью сдвинем.
Я поставила картину на землю, облокотив на стену, а сама присела на ступеньки. Хотелось, конечно, верить, что в доме моем лежит какой-то пьяница, которому, как и мне, негде переночевать, но живой человек не стал бы долго терпеть, что его косяком двери бьют. А значит что? Значит, следует на время забыть, что я ведьма, и поступить так, как того требуют приличия.
Я тяжело вздохнула и подозвала метлу.
— Ну что, Уго, грузимся заново.
— Я под мостом ночевать не буду! — дух закричал так громко, что, уверена, все соседи в радиусе трехсот метров проснулись. В этом весь Уго — не спит он, нечего спать и остальным.
— В полицию полетим, — я поморщилась от недовольства. — Пусть они разбираются: живой наш незваный гость или мертвый.
Мужчина в доме был мертв. Я подозревала об этом еще на пути в отделение, но, когда полиция открыла дверь и вынесла свой вердикт, без удовольствия подтвердила свои догадки. Не могло все быть настолько хорошо, как мечталось, глупо было надеяться, что в помощи ведьм не будет никакого подвоха.
Пока сержанты обыскивали дом, я скромно сидела на крыльце и смотрела на светлеющий горизонт. Вещи горкой лежали здесь же, в двух шагах, а портрет подпирал мой локоть — Уго тоже был возмущен тем, что полиция осмотрела дом раньше нас.
— Можно было и не обращаться к этим курицам, — шептал мне дух, счастливо позабыв о том, что именно по его настоянию я провела ритуал. — Сегодня переночевали бы как-нибудь под мостом, а завтра что-нибудь придумали.
Я кивнула. Желание спать уже съело само себя, но усталость была настолько сильной, что не имелось сил даже отвечать Уго. Его это нисколько не смущало, и дух вещал:
— Я считаю, ты должна вызвать Совет ведьм и устроить скандал. Нет, разлить в месте вызова слабительное средство, и пусть они мучаются… Постой, а подействует слабительное, если ведьмы не появляются полностью, а переносят часть энергии?
Я покачала головой.
— Да и на тебя повлияет, — расстроился Уго. — Что ж делать?
Я пожала плечами и закрыла глаза.
— Тогда пишем жалобу. Да-да-да! Я помогу ее составить. Если не отреагирует король, мы сможем обратиться к прессе. У меня куча знакомств, у меня куча должников! Да мы этих ведьм…
–Уго, — я еле разжала губы. — А кем ты был при жизни?
— Хм, я… я не помню… Это неважно, отстань.
Дух явно смутился. Вот совсем недавно он с энтузиазмом говорил о должниках, а когда я заострила на этом внимание, вдруг растерялся. Это было настолько неожиданно, что я открыла глаза и с удивлением обнаружила всего в нескольких шагах мужчину. Так ладно бы он просто стоял, но нет, он еще и нагло на меня глазел, поморщившись так, будто перед ним не ведьма сидела, а вошь. Мне в этой жизни мало что нравилось, и хамы наподобие этого в число симпатий точно не входили, а потому я нахмурилась и тоже принялась мужчину рассматривать.
За секунду я отыскала в нем столько недостатков, что выражение моего лица стало еще брезгливее, чем его: и нос длинноват, и губы пухловаты, и небритость заметна. В какой-то момент я отвлеклась и на достоинства, все ж таки широкие плечи и квадратный подбородок игнорировать было нельзя, но на общее впечатление это никак не повлияло.
Мы играли в гляделки несколько минут и я уже начала переживать, что у меня лицо заклинит, но тут вмешался Уго.
— О, а это еще кто? Франни, давай в него бросим каким-нибудь зельем, сил нет быть хорошим. Нужно выпустить раздражение.
— Доброе утро, —
