настоящее время несусь сквозь космос на инопланетном корабле, но это не так. Хотя, я сделаю это позже. Прямо сейчас моя единственная забота — это Камилла, поскольку она — единственная семья, которая у меня есть. На Земле не осталось ничего, что что-то значило бы для меня. Боль, проистекающая из этой мысли, заставляет меня вздрагивать.
— Тебе плохо?
Ощущение руки Брэкстона, нежно поглаживающей мое лицо, заставляет меня открыть глаза. Он смотрит на меня сверху вниз, чернильно-черные полосы скользят в его неоновом взгляде. Интересно, почему это продолжает с ним происходить? Я хочу спросить, но это такая мелочь по сравнению со всем остальным, что происходит.
— Я в порядке, — говорю, сопротивляясь желанию прижаться к его руке.
По какой-то необъяснимой причине чувствую себя в безопасности с Брэкстоном, что довольно удивительно, учитывая, что он сильный инопланетянин-воин и мужчина. Может быть, это потому что он ничего не делал, кроме как защищал меня.
Или, возможно, это потому, что до сих пор он говорил мне правду. В любом случае, я его не боюсь, хотя и должна была бы.
Я действительно идиотка.
Кроме того, я не пропустила шокированные взгляды медиков, когда минуту назад бросила вызов Брэкстону. Нетрудно догадаться, что люди никогда не разговаривают с ним таким образом, и это наводит меня на мысль, что он наделен определенной властью.
— Так ты за все это отвечаешь? — спрашиваю я, махая рукой.
Он кивает.
— Я главный врач, но командир управляет экипажем этого корабля.
— Все это очень похоже на «Звездный путь».
Я улавливаю намек на ухмылку Брэкстона.
— Я уже слышал это однажды, — говорит он.
— Действительно?
— Моя королева называет меня доктор Кости.
Я ухмыляюсь ему, сразу уловив упоминание о печально известном докторе, который был частью команды капитана Кирка.
— Это уместно.
— Согласен. Это всего лишь одно из имен, которыми она меня удостоила. — В его голосе слышится намек на привязанность наряду с ноткой раздражения. Очевидно, что его королева — это та, о ком он заботится. Нежность, сквозящая в его словах, когда он говорит о ней, трогает меня больше, чем хочу признать.
— Откуда она знает о «Звездном пути»? — спрашиваю я, откидывая голову на подушку. Как будто вся энергия в моем теле исчезла, оставив меня нуждающейся в хорошем сне. Ну, еще в одном сне, раз уж я была без сознания. Однако мой ум по-прежнему сосредоточен, и я задаюсь вопросом, не уклоняется ли он от моего вопроса. Поэтому спрашиваю еще раз.
Брэкстон отвечает не сразу. Вместо этого он хватает планшет и печатает на нем, как будто не слышал меня, но я чертовски хорошо знаю, что слышал. Когда скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него, он, наконец, дает мне ответ.
— Моя королева — человек.
Я чуть не падаю с кровати.
Рефлексы Брэкстона быстры, как молния. Он хватает меня за плечи, удерживая в вертикальном положении, пока я моргаю на него в ступоре.
— Что тебя беспокоит? — спрашивает он, сканируя меня неоновым взглядом.
— Что ты сказал? — Возможно, я не расслышала его правильно. Может, у меня было небольшое повреждение мозга, когда я перенапряглась, используя свои силы?
— Где ты ранена?
Он проводит пальцами по мне, начиная с моих рук и двигаясь вниз. В ту секунду, когда он скользит по моим бедрам, я выхожу из оцепенения. Я накрываю его руки своими, удерживая их на своих бедрах.
— Ваша королева — человек? — спрашиваю я.
Через мгновение он кивает, в его глазах все еще читается беспокойство.
Я заставляю себя игнорировать это и те нежные чувства, которые хотят подняться во мне.
— Как?
— Это не первый раз, когда мой народ прибывает на вашу планету.
Я громко вздыхаю, и несколько голов поворачиваются в нашу сторону — снова — но я смотрю только на Брэкстона. Он произносит резкое слово на иностранном языке, и все немедленно возвращаются к тому, что делали.
— Когда? Почему? — Я стараюсь говорить тихо, но все равно звучит пронзительно для моих ушей. Просто, судя по всему, народ Брэкстона очень развит, и не исключено, что они уже бывали на моей планете раньше. И, очевидно, они были только на Земле, но их мотивы — моя главная забота. Чего они могут хотеть от людей, чего у них еще нет в рамках их собственной цивилизации? Семя недоверия теперь расцветает во мне от этого новообретенного знания.
— Мне нужно дать тебе успокоительное? — спрашивает он, приподнимая бровь.
Я прищуриваюсь на него.
— Мне нужно дать тебе пинка под зад? — Есть шанс, что у него нет яиц, но, учитывая, насколько он похож на человека, это не слишком отдаленное предположение.
Он выдыхает, и я не могу сказать, от раздражения это или от поражения.
— Как тебя зовут?
— Это не имеет значения, — огрызаюсь я.
— Не для меня.
От того, как он это говорит, у меня учащается сердцебиение. Я пытаюсь скрыть свою нервозность, делая глубокий вдох.
— Тогда почему ты не спросил раньше?
Он кладет руки по обе стороны от моих бедер и наклоняется ко мне, не оставляя мне возможности уйти. Внезапно весь воздух, который я только что вдохнула, не приносит мне ни капли пользы, потому что не могу дышать. Поэтому я выдерживаю его взгляд, гадая, какие мысли проносятся у него в голове. Меня раздражает, как мало он выдает своим выражением лица.
— До сих пор ничто не имело значения, кроме твоей безопасности, — говорит он. — Если бы мог затащить тебя прямо в этот корабль, я бы так и сделал. Однако ты такая упрямая, что знал, что сначала должен тебе потакать. Теперь, когда ты вне опасности, я ловлю себя на том, что хочу знать о тебе все.
— Скайлар.
Мое имя звучит гулко, почти соблазнительно. Это не входило в мои планы, но близость Брэкстона оказывает влияние на мое тело, не говоря уже о эмоциях.
— Тебе подходит.
Он проводит большим пальцем по моей ладони. Знаю, что должна отстраниться, и обещаю себе, что сделаю это после того, как увижу, что именно он задумал, но не потому что мне это нравится. Его прикосновение вызывает тепло и необъяснимым образом помогает мне успокоиться. Я виню в этом свою травму. Должно быть, именно поэтому позволяю ему прикасаться ко мне.
Потому что последние три года я не давала такой привилегии ни одному мужчине.
Прочистив горло, я с большой неохотой убираю руку, пытаясь скрыть этот факт от Брэкстона с помощью строгого выражения лица. — Послушай, у меня много вопросов, и я буду
