более тяжкое наказание чем яд — ТМ, где ты будешь сидеть до своего совершеннолетия. Ы…ы…ы. — плакала Линеан.
“Ну и натворил же я дел”. — думал Алервий.
— Благодарю тебя за новости, хоть и плохие, Линеан. — обратился к ней юноша.
— Я никогда еще не встречала такого как ты, Лерв. Никто бы не стал идти против системы, даже зная то, что проиграешь. Я тоже не такая как все, ведь ни у кого нет такой группы крови, как у меня. А у остальных нет столько мужества и отваги, как у тебя. Мы — близкие по духу. Не забывай это…
Она всхлипнула. Потом наклонилась к его уху и сказала: “Я тоже люблю тебя”. — нежно проговорив эти слова, она встала, положила на кушетку цветы и ушла, попрощавшись с юношей.
Прошло пять месяцев. Уже совсем скоро все будут праздновать Новый год, и в этом следующем году все станет только лучше для всех, но только не для него. Да, организм его восстановился, и он мог ходить как все на двух ногах, но ему было бы лучше вообще никуда не вставать, лежать на кушетке, дожидаясь своей смерти. Алервий немного изменился внешне: царапины на руках, ушибы и переломы все зажили, оставив шрамы по всему телу; волосы выросли достаточно длинными, появились усы длиной в несколько миллиметров; сам же юноша потерял свою физическую форму из-за питания капельницей.
— Алервий Кулл? — спросил робот-доктор QH-11 у лежавшего.
— Да.
— Хорошо. — проговорил робот и подошел к кушетке лежавшего. — Распишитесь. — сказал QH-11, подавая юноше ручку и документ о выписке.
Алервий поставил подпись своим красивым почерком.
— Можете собираться, мистер Кулл. Сейчас за Вами прибудет начальник ТМ. — говорил QH-11, удаляясь из кабинета, чтобы не мешать юноше.
“Ну вот и все. — решил для себя Алервий. — Вот и пришло мое наказание. И никто теперь мне не поможет”.
Через пятнадцать минут прибыл робот-начальник ТМ со своими помощниками, поджидая юношу у входа в Новую больницу.
Алервий Кулл вышел из здания, слегка сощурившись от дневного света, которого он не видел долгое время.
— Вы — Алервий Кулл? — спросил робот- начальник ТМ.
— Ага. — сказал юноша.
— Хорошо. — проговорил начальник ТМ и подошел к юноше, — Распишитесь. — сказал робот, подавая ручку и документ об аресте и сопровождении в ТМ Алервию, который без промедления расписался. Потом помощники начальника надели на него наручники, взяли под руки и повели в ТМ.
Подходя к ТМ, их встретил робот-охранник здания и открыл им ворота.
Тюрьма молодости была самым старым зданием Молодой республики, потому почти с самого основания этого государства было много нарушителей правопорядка, не хотевших подчиняться его нормам и правилам. Их отводили в ТМ на двое суток, чтобы дети подумали над своим поведением и в дальнейшем следовали порядку, указанному роботами. Но со временем ТМ стал принимать более радикальный характер, в большинстве своем для подростков.
Войдя в пределы ТМ, роботы-помощники отвели его в душевую, чтобы смыть с себя совершенное им преступление. После этого Алервия отправили в парикмахерскую, где его постригли почти налысо, оставив шесть миллиметров волос по стандартам ТМ.
Потом юношу стали осматривать в медицинском отделе ТМ.
— Рост: 186.
— Вес: 68.
— Пульс: 73 удара в минуту.
— Давление:134/84 ммрт. ст.
— Гуманитарий? — спросил робот-врач.
— Да.
И как только Алервий ответил, что он — гуманитарий, робот-врач, закрыв книжку с записями, подошел к юноше и поставил ему штамп с надписью “ГУМ”.
После стрижки и медосмотра его отвели в камеру, сняли с него наручники, выдали форму заключенного и закрыли дверь на пластиковый ключ-карту.
“Вот и все”. — сказал мысленно Алервий, сев на прикованный к полу железный стул.
Сидев на стуле в течение нескольких часов, Алервий думал о том, что это он виноват во всем произошедшем: в мятеже и смерти хим. — биологов, гибели Бафиана, а также в своих чувствах к Линеан, в которую он был влюблен до сих пор. Он думал, что она про него совсем забыла за столько-то месяцев, поэтому юноше было нечего терять и он был готов на долгое томительное заключение в тюрьме.
Вдруг приоткрылась дверь камеры. Алервий мгновенно встал и стал наблюдать за происходящим. Из-за двери появилась металлическая рука, держащая какой-то конверт.
— Вам письмо! — проговорил робот, стоявший за дверью камеры и державший тот самый конверт.
Алервий Кулл медленно подошел к двери и взял конверт. Рука робота, державшая конверт, закрыла дверь камеры на пластиковый ключ-карту.
“Откуда этот конверт? — спрашивал себя юноша. — Кто мог мне написать, если про меня все уже давным-давно забыли?”
Он раскрыл конверт, а в нем было пустой лист бумаги.
“Что это значит? — думал Алервий. — Здесь же ничего нет. Точно, — вспомнил он вдруг, — это же невидимые чернила! Так, вспоминай, Лерв, что тебе говорили в школе про невидимые чернила”. — размышлял юноша, прохаживая по камере взад-вперед.
В камере, как и на территории всего государства, было прохладно из-за холодного воздуха, проникавшего через фильтровой вентилятор из Чужого мира. Снаружи была самая что ни на есть осень.
“Думай, думай!” — мыслил Алервий, хватаясь за голову. Его брови сгустились, глаза закрылись и губы сжались из-за глубокой вдумчивости в решение проблемы.
Как бы юноша не старался размышлять, он все равно ни к чему не мог прийти. И нежданно, когда надежда казалась уже невозможной, он вспомнил.
— Тепло! — сказал он наконец после длительного молчания. — Мне нужна теплота! И он вспомнил про стул, под сиденьем которого был нагреватель. Алервий подошел к стулу, нащупал под его сиденьем еле-еле заметную кнопку и нажал на нее.
— Осталось теперь только ждать пока нагреется. — сказал Алервий, положив письмо на стул и сев на него.
Он все ждал и ждал пока нагреется стул и появятся слова на письме, но стул еле-еле выполнял свою функцию. В конце концов, прождав около часа, Лерв стал закрывать глаза, потом, положив голову на грудь, уснул беспробудным сном, сидя на стуле.
— Ааа! Что это?! — вскрикнул Алервий, проснувшись от боли. — Горячо! — прокричал он, вставая со стула и садясь на холодный пол камеры. — Фух. Ох-ех. Стало проходить вроде. — начал успокаиваться юноша.
Посидев на полу минут пять, он стал потихоньку вставать. После чего подошел к стулу, выключив под его сидением нагреватель. На стуле оставалось лежать письмо, на котором Алервий на сей раз увидел слова, которые сразу же прочел вслух: “От Линеан”.
Прочитав эти слова, он так сильно обрадовался, что был готов прыгнуть вверх от радости, но не захотел, боясь стукнуться головой о низкий потолок камеры. Он осмотрел письмо со словами еще раз
