— Палочка Киссенджера не может врать. Ее нельзя подделать. Точное время беременности, пол и отец. Ошибка исключена, — заявила с видом знатока.
Фет Сайонелл усмехнулся и огорошил меня:
— Зейда сделает так, что ты увидишь зеленых чертей, танцующих ламбаду. Что ей какой-то тест.
— Искра иллюзий? — невероятное предположение, но вдруг.
Применение такой опасной и крайне редкой искры на территории дистрикта разрешено только в узконаправленных сферах и при наличии лицензии. Но что-то подсказывало, таким как Зейда положить на получение лицензий, учитывая, как она уважительно посылает к аркху под хвост закон о недопустимости ментального вмешательства. Да и кто ее уличит? Я? Бессменный источник сюжетов для Аландри? Все решат, что снова пытаюсь мелькнуть на весь дистрикт, а просить, чтобы меня допросили ментально чревато олигофренией. Не стоит Зейда того, чтобы я потом всю жизнь слюной на пол капала.
— То есть… она не беременна? Или беременна, но не от Харви?
— Этого я знать, увы, не могу. Тебе есть о чем подумать, Александрин. Послушай мудрый совет старика. Однажды Мина Хартман и Оруэл Сайонелл уже совершили ошибку, которую повторяете вы с Харви. Они поверили интригам окружения, а не друг другу, в результате прожили несчастную, а в случае с Оруэлом, еще и короткую жизнь. Теперь между нашими родами словно енот пробежал. Все винят друг друга в случившемся. Прежде, чем сделать вывод, как бы ни была сильна твоя обида, а доказательства вины Харви — убедительны, всегда говори с тем, кто тебе дорог.
— Спасибо, фет Сайонелл. Я подумаю над вашими словами.
— Подумает она, — недовольно передразнил он. — Я и крошки в рот не возьму, пока ты не наберешь его!
— Ладно, ладно. Только не нервничайте, хорошо? Ради вашего спокойствия я что угодно сделаю.
И пусть я улыбалась, но пальцы дрожали, когда доставала планшет. А ведь я не могу набрать правящего. И не могу объяснить Оуэну, почему набрать нельзя. Пришлось схитрить.
— Можете сделать это за меня? Я не отважусь. Пожалуйста!
И взгляд такой, как у енота на ароматную печеньку.
Оуэн недовольно покачал головой, но принял планшет и с третьего раза смог непослушными пальцами нажать на панели кнопку вызова. Сердце пропустило несколько ударов, отделяющих тишину от гудков. Но вместо гудков я сразу услышала голос: «Если вы слушаете это сообщение, значит, я не могу или не хочу отвечать на ваш звонок. У вас десять секунд, чтобы убедить меня перезвонить».
Использовать свои десять секунд не стала. Сбросила вызов и растерянно улыбнулась фету Сайонеллу. Не могу или не хочу. Что-то подсказывало, что в случае со мной это скорее второе, чем первое.
— Снова делаешь выводы? — если бы мог, Оуэн наверняка пригрозил бы пальцем.
— Делаю, — а толку-то врать, когда у меня все на лице написано. — Мы набрали Харви, он говорить не хочет, теперь ваша очередь.
Но фет Барский нарушил наши планы и договоренности, прибавив звук телепатовизора:
— Чета фетроев не отстает от звезды этой недели — феты Сайонелл-Аллевойской и подбрасывает новые лакомые кусочки нашим пираньям. От источника, близкого к правящим, стало известно, что фетрой Харви, прежде, чем исчезнуть в неизвестном направлении, бросил очередной вызов на поединок. На этот раз своему старшему брату — Кайлу Хартману.
— Он что, совсем с катушек слетел? — вилка звякнула о тарелку, а сердце почуяло беду. Харви не стал бы разбрасываться вызовами забавы ради.
— Что творится за закрытыми дверьми Аклуа Плейз, что или кого не поделили братья? Пока вы присылаете нам тмс с догадками, что или кто мог стать причиной такого поведения, мы побеседуем с фетессой Лоуренс. Что это: бушующие гормоны или отчаянный шаг на фоне вызова Хи Ой Ли? Всем известно, после этого поединка проводить другие смысла не будет.
— Я бы на вашем месте не стала недооценивать Харви и раньше времени закупаться белым.
Всем известно, что белый — цвет скорби. Его на похороны надевают…
— Есть что-то, о чем мы не знаем?
— Очень может быть, — улыбка пустынного мертвоеда и взгляд в камеру, а показалось, что на меня. Да что я могу? Я бы рада, но не уверена, что что-то получится. Хотя, вряд ли эта злыдня меня имеет в виду. Тогда что?
— Поделитесь?
— Разумеется, нет. Это дистриктская тайна. Могу лишь сказать, что во время поединка тор-ана ждет очень неприятный сюрприз! Жители девятого дистрикта могут быть уверены, что мы не только останемся под руководством четы Хартманов, но и расширим границы на сто, а то и больше километров!
Мы? Тебя, вообще-то, ядерным ветром из четырнадцатого сюда надуло, чего замыкала-то?
Я хотела подумать еще какие-нибудь гадости про эту красотку с родинкой под глазом, но не успела — кожу под перстнем, что дал Харви, внезапно обожгло, а прозрачная сфера украшения стремительно налилась красным туманом. Медленно, опасно, словно кто-то впрыскивал в нее кровь…
— Александрин, сними немедленно! — приказал Оуэн.
Я и сама ухватилась, но при попытке снять украшение, перстень обжог мои пальцы почти до крови. Я завизжала, стиснув зубы от невыносимой боли, вскочила, не зная, куда себя деть. Камень пульсировал рубиновым светом, а боль из ладони перетекала в руку, поднималась выше. Я беспомощно смотрела на Оуэна, а Оуэн что-то стремительно набирал на планшете.
— Что происходит? Что мне делать?
— Потерпи, девочка. Просто потерпи. Кольцо тянет из тебя энергию, — впервые видела фета Сайонелла взволнованным. Он протянул мне ладонь, чтобы успокоить, вот только на нее капнула красная капля, вторая, третья. Не сразу поняла, что это из моего носа.
— Что… Что со мной?
В следующий миг легкие обожгло огнем, а грудь — невыносимой болью, я закашлялась и изо рта на пол шмякнулись красно-черные сгустки, перевела взгляд на живот — ткань платья стремительно окрашивалась красным. Последнее, что помню — шаги в коридоре, крик Оуэна и падение. Кто-то уже прибежал на помощь, вот только успеют ли?
Если это рай, то какой-то неправильный. Если ад — то не дотягивает по антуражу. Хотя, пожалуй, на преддверие ада весьма похоже. За что ты, боженька? Я ведь, вроде как, поверила в тебя. Или поздно? Стоп. Кажется, чтобы все сработало, нужно раскаяние. А постфактум вроде как раскаиваться поздно… А ведь мне есть за что. Всем есть за что.
Пока в голове крутился хтонический бред, осматривала место, где оказалась. В двух словах: невыносимое пекло. Агрессивные лучи испепеляли кожу рук, впивались в лицо, кусали за ноги. Перегоняемый ветром песок обжигал ноги множеством мельчайших уколов, а от раскаленного воздуха легкие едва не сгорали заживо. Пространство искажалось, но за мутной горячей дымкой я разглядела очертания чего-то темного. Не то камни, не то владыка мест не столь отдаленных. В любом случае, стоило проверить, кто по мою душу явился, потому что местечко, прямо говоря, не ахти какое. Может, удастся договориться?
— Эй, кто здесь?
Тишина.
— Оуэн?
Снова тишина, только едва слышно трещит в ушах огонь да шелестит песок.
— Флер?
Расслышала слабый голос, в котором узнала… Быть того не может, Харви?
Сделала ладошку козырьком и присмотрелась. Действительно, одна из фигур — фетрой. Вот только он лежал и истекал кровью рядом с тушей огромного… Ничего себе пиончики на соседском балкончике! Аркх!
— Харви!!!
— Флер, уходи отсюда, — несмотря на неуверенный хриплый голос, слышала я его отчетливо. И просьбу сознательно послала на три интересных буквы.
— Харви!
Я пыталась бежать, но ноги увязали в горячем песке, словно чьи-то омерзительные раскаленные пальцы хватали меня и пытались затянуть на дно зыбучей трясины. Падала, до крови обжигая ладони, но поднималась и продолжала бежать.
— Харви, я сейчас…
— Уходи, немедленно!
Грозный рык сотряс странное место, где бы мы ни находились, а затем по песку скользнула тень. Нет, не тень. Тенище. Я только успела голову вскинуть и рот открыть: на меня, растопырив крылья, нападал аркх. А затем я получила телепатической волной и резко села на кушетке, шумно вдохнув полной грудью холодный воздух операционной. На меня с изумлением таращились Григорий, Лоби, фет Сайонелл и несколько медсестер.
