на целительский факультет?
– Да. Кстати, не подскажете, где он находится?
– Подскажу, барышня Седых, почему нет?
Охранник указал на план, висевший на стене, и обстоятельно объяснил, как пройти, а также предупредил, что мои перемещения будут прекрасно видны охране, поэтому гулять просто так он мне настоятельно не рекомендует.
– Не приняты у нас развлекательные прогулки, барышня Седых.
«Седых» он каждый раз старательно подчеркивал, словно пытался показать, что он ни на грош не верит в то, что это действительно моя фамилия. Но хоть пропустить согласился, и то хорошо. Представляю, сколь бледно бы я выглядела, если бы меня выставили из университета в моем собственном виде, а снаружи караулил бы кто-нибудь из тех, кто меня разыскивает. Интересно, как скоро Волков прекратит искать меня в Китае?
– Студенты у вас тоже просто так не гуляют? – не удержалась я. – Только по делам и только по заранее утвержденным маршрутам?
– И студенты, и сотрудники – не посторонние лица, в отличие от вас, барышня Седых.
С поста охраны я вылетела, кипя от злости и провожаемая смешками. Приятно, что хоть у кого-то начало дня оказалось радостным. Я успела пожалеть, что не позавтракала, возможно, проще отнеслась бы к подобию допроса, что мне устроили. Есть хотелось просто ужасно, и это беспокоило, поскольку я все так же опасалась, что это связано с недоступным обликом лисы. Нужно будет себя жестко в еде ограничивать: вдруг он отомрет сам собой? Маловероятно, конечно, но вдруг…
Кафедру целительства я нашла без труда. И кабинет заведующего с солидной табличкой «Владимир Петрович Блинов» тоже. Заведующего же пришлось подождать под присмотром неразговорчивой секретарши, которая не отвлекалась ни на что, довольно медленно перепечатывая текст с листов с большим количеством правок. Время от времени она хмурилась, вертела очередной листок в руках и то вычеркивала, то подчеркивала что-то карандашом. Отвлекать ее было себе дороже.
Наблюдать за работой секретарши долго не пришлось. Вскоре в приемную размашистым шагом вошел сухопарый мужчина возраста Владимира Викентьевича или чуть постарше, посмотрел на меня и удивленно спросил:
– Вы ко мне, барышня?
– К вам, Владимир Петрович, – подтвердила секретарша, не дав мне рта раскрыть.
Видно, понадеялась, что меня заберут из приемной и ее никто более не будет отвлекать. Она даже не привстала со стула и не отложила очередной лист.
– К вам, – добавила и я и протянула направление и свидетельство.
Владимир Петрович лишь бегло взглянул, брать ничего не стал и сказал:
– Пройдемте, барышня. Расскажете, что привело вас посреди учебного года.
В кабинете я устроилась на довольно удобном стуле для посетителей и сразу сказала:
– Необходимость.
– Что, простите? – удивился заведующий.
– Необходимость привела меня к вам посреди года, поскольку я хочу у вас учиться, но могу не попасть позже.
– Вы у нас кто?
Я протянула свои документы, которые он наконец удостоил вниманием.
– Седых? Станислав Андреевич Седых вам, часом, не родственник?
– Дедушка.
Отвечала я не слишком уверенно, поскольку знала только отчество матери, а вот отчество ее отца – уже нет. Но Владимир Викентьевич отзывался о моем дедушке со стороны матери как о прекрасном целителе, так что почти наверняка речь сейчас шла о нем.
– Хорошая наследственность, – одобрительно сказал Владимир Петрович. – Насколько мне помнится, у него была одна дочь?
Я кивнула, внутренне напрягаясь, потому что от вопроса о матери наверняка перейдут к вопросу об отце, а уж от него до моей нынешней настоящей фамилии рукой подать. Впрочем, это все равно не скроешь: такое рано или поздно вылезает наружу, а в моем случае скорее рано.
– Мои родители погибли, поэтому я могу рассчитывать только на себя.
– Ой ли, барышня? – усмехнулся заведующий. – Я помню, за кого вышла дочь Станислава Андреевича. Вы же из Рысьиных? Разве они отказались вас поддержать?
– Представления княгини Рысьиной о моем будущем очень отличаются от того, каким его хочу видеть я.
– Поэтому вы воспользовались первой же возможностью избежать уготовленного вам будущего и пришли сюда?
– Нет, не поэтому.
– А почему?
– Потому что я хочу быть целителем.
Сказала и неожиданно поняла, что это действительно так. Я хочу быть целителем не потому, что у меня нет выбора, а потому, что я хочу именно этого. Хочу исцелять людей. Почему-то показалось, что я хотела этого или чего-то близкого в прошлой жизни. Хотела, но не сумела реализовать. Может, поэтому я рвалась сюда, а не просто пыталась спрятаться?
– Но вы же понимаете, что Рысьины с таким вашим выбором не смирятся?
– А что они смогут сделать? – удивилась я. – Пока я учусь, княгиня не имеет надо мной власти, разве не так? А потом я поступаю в распоряжение армии, и она опять не имеет надо мной власти.
– Так-то оно так, – согласился Владимир Петрович, – но бывают случаи, когда представитель клана внезапно бросает учебу, а клан компенсирует университету затраты. Точнее, в вашем случае это будет компенсация военному ведомству.
– Я не брошу, – ответила я, не понимая, чего он добивается. – Я не для того сбегала, чтобы смириться с уготованной мне ролью у Рысьиных.
– Вы меня не поняли, – вздохнул он. – В любой момент вас могут, грубо говоря, выкрасть и представить это вашим собственным решением. Во внутренние клановые дела не вмешивается даже его императорское величество, нам тоже никто не позволит туда лезть.
– Звучит не слишком оптимистично.
– Как есть. – Он развел руками. – Современные реалии таковы, что, начав вас обучать, мы можем не закончить. Рысьины слишком значимый клан, чтобы мы могли игнорировать возможные неприятности. Стоите ли вы их?
– Стою, – уверенно ответила я. – Я сильный маг. Потенциально я одна из сильнейших целителей России.
Нет, конечно, можно было скромно потупиться и начать мямлить, что я не так плоха, как ему кажется, но слишком уж была неподходящая ситуация для показа скромности и хорошего воспитания. Да и не сложилось у меня с ними.
– Сильный – это сколько в единицах? – насмешливо хмыкнул Владимир Петрович. – Знаете, барышня, то, что для одних сильный, для других таковым не кажется. Я не слышал о сильных магах у Рысьиных, уж простите. Самый сильный маг на сегодняшний день там княгиня, ее уровень держится в секрете, да, но что-то мне подсказывает, что он не такой уж впечатляющий.
– По косвенным признакам я сильнее, но в единицах, увы, не скажу. Мой уровень резко вырос после трагедии в семье. Замерялся только до этого, новый – нет.
– Вот как? – недоверчиво переспросил он. – Что ж, давайте хотя бы приблизительно определим.
Владимир Петрович достал из ящика стола дощечку с рисунком ладони в центре и инкрустацией драгоценными камнями по краям, на один из
