побега.
Тропическое оформление самого обычного борделя!
— Это наши слуги, — с улыбкой презентовала полуобнаженных мужчин Анасель, манерно указывая на них ухоженной рукой. Множество золотых браслетов неприятно звякнули, немного отвлекая меня от представшей картины.
Два десятка мужчин бродили по этажу — кто-то в фартуке на практически голое тело и с черной атласной бабочкой, повязанной вокруг шеи; кто-то мыл пол на четвереньках, выставляя напоказ больше, чем должно; а кто-то прислуживал обернутым в полотенца дамам, поднося им виноград или обмахивая опахалом.
— Красивые, да? — подмигнула Анасель, а я, кажется, была бледнее облаков на небе. Меня просто никогда к подобному не готовили, и я пребывала в сильном шоке от увиденного. Что за варварский мир?! — Джесмин, вы плохо себя чувствуете? — с наигранной озабоченностью, поинтересовалась амазха, касаясь моего плеча.
А меня перекосило, и я резко сбросила руку малознакомого экскурсовода, чувствуя омерзение от всего происходящего.
— Я просто… немного… поражена, — пыталась я подобрать правильные и не слишком обидные слова. Все-таки это чужой мир с его странными и неправильными в моем понимании традициями. Но как говорится, свое мнение лучше оставить при себе, чтобы остались еще и конечности. — У вас так… эм… необычно, — продолжила свой подбор, стараясь не смотреть на блестящие от масла мускулистые тела мужчин-слуг, что шныряли вокруг, и никак не могли исчезнуть. Я сглотнула вязкую, горькую слюну, отводя взгляд в сторону и, натыкаясь на целующуюся парочку — мужчина и женщина, где последняя развратно стонала и вульгарно выставляла свое тело всем напоказ. Алая краска залила мои бледные от природы щеки, и горечь предательски сжала горло.
Неужели отец смог прожить в этом мире полгода? Я уже после получаса пребывания в этом чумном месте хотела выть!
В своей обычной одежде — юбка в пол и голубая шелковая блузка, застегнутая на все пуговички, — я слишком выделялась среди толпы облаченных в атлас амазхок и полураздетых слуг, что были готовы на все ради своих дам.
— Это верно, — согласилась Анасель, довольно кивая и обводя взглядом весь этот кошмар. Она поманила указательным пальчиком с длинным черным ногтем одного из слуг и он, словно радостная собачонка подбежал к нам, пугая своей слишком радостной улыбкой.
Как помешанный, Небеса!
Он был статен и высок, а его бронзовая кожа блестела и переливалась от солнечного света, что пробивался сквозь огромные окна. Мокрые от пота каштановые волосы торчали в разные стороны, создавая сексуальный облик легкого беспорядка. Теплые карие глаза с красными звездочками вокруг зрачка манили своим светом, и с восторгом смотрели на Анасель. Он будто с трудом сдерживался, чтобы не коснуться гладкой, бархатистой кожи амазхи, которой было открыто слишком много, даже для вечернего платья.
Сам же раб, видимо, выполнял здесь обязанности горничного, ведь на нем были кожаные штаны, что висели слишком низко, демонстрируя V-образную линию на крепком животе и подчеркивали сильные, мускулистые ноги. В его правой руке я без труда различила пушистую метелочку для сбора пыли. Только передника с рюшами не хватало.
— Тос, — обратилась Анасель к горничному, и он внимательно стал ее слушать. Я также заметила, что на меня он не обратил никакого внимания. Даже взглядом не повел в сторону, сосредотачиваясь лишь на амазхе едва ли не капая слюной. Меня это не огорчило. Скорее обрадовало несказанно. — Эта юная леди, — указала она на меня взглядом. — Джесмин, дочь нашей Второй, а также драгоценная гостья в Андроге. Я хочу, чтобы ты помог ей освоиться и проследил, чтобы эту пташку, — Анасель коснулась моих плеч, будто в легкой ласке, вызывая лишь приступ тошноты и непонимания окружающего мира. Я словно потерялась и уже подумывала о том, что застрять в подмире было бы не так уж и кошмарно, — никто не обижал, а ее впечатления о нашем доме остались только положительными, — и она ему подмигнула. Я почувствовала себя лотом на аукционе, только вот платить за меня не собирались, насильно уводя в спальню к новому хозяину.
Воздух застрял где-то в районе горла, и я поежилась, когда Тос благодарно поклонился и обратил все свое внимание на меня.
Стоило Анасель покинуть наше странное общество, оставляя меня на попечении у горничного, как мужчина обольстительно ухмыльнулся, будто знал о моих чувствах больше, чем я сама, а после протянул руку, как бы предлагая мне себя в виде сопровождающего.
Трогать измазанную в масле и демон знает, в чемеще кожу слуги я не горела пылким желанием. Честно признаться меня воротило от обстановки вокруг, как и от людей, что были здесь.
Поэтому демонстративно засунув руки в карманы юбки, я без особого интереса посмотрела в красивые, лучистые глаза, что сейчас явно насмехались надо мной.
Хм… и с какого этого отношения Тос решил, что раз я неистинная амазха (Слава Небесам!), то надо мной можно смеяться? Я вроде клоуном не подрабатывала, хоть и была сейчас красная и вспотевшая, как они после выступления.
— Идите впереди, а я следом, — настойчиво попросила слугу и он, с улыбкой, даже не пытаясь спорить с волей гостьи Андрога, повернулся ко мне красивой, рельефной спиной, и, демонстрируя не менее красивую задницу, направился к выходу.
Я скромно отвела взгляд от пусть и заманчивого вида мужчины сзади, чувствуя себя не то чтобы не в своей тарелке, а так словно попала в другой мир.
Ха! Таквообще-то и было. И что-то мне подсказывало, что дальше будет только хуже.
Мой сундук был брошен посередине просторной комнаты, так, словно совершенно не мешал мне ходить по спальне и никак не преграждал дорогу. Ага, прям лучшее место для моего багажа. Он слишком сильно выделялся на фоне фиолетово-алых стен и потолка, разрисованного бордовыми розами с серебристыми оттенками. Сундук как будто явился из другого мира — волшебный и невероятный, и совершенно не к месту. Чужой, как и я в этом людном, тошнотворно сладком месте. Иной. Но я решила не думать об этом, пока. Просто были и другие события и виды, которые заставили мою голову пылать от мыслей, что роились в ней.
Любопытным взглядом я осмотрела выделенное мне на ближайшее время помещение. И если не думать о том, где и с кем именно мне придется жить эти полгода, то место вполне приличное. Практически в центре располагалась красивая, двуспальная кровать, на мой взгляд, со слишком вульгарным шелковым фиолетовым постельным бельем. Оно призывно блестело в свете яркого солнца и перед глазами всплыли пошлые образы того, чем именно здесь могли заниматься. Меня даже начало воротить от этих
