не боюсь. Это они нас пусть боятся.
Взяв поднос, я отправилась прямиком к окошку. На змеюк не смотрела совершенно, целиком и полностью игнорируя их пристальные взгляды, но подстава подкралась откуда не ждали. Стоило мне поставить железный поднос, как рядом со мной нарисовались ведьмаки.
Те самые ведьмаки, которые даже не подозревали, как близко вчера находились к тому, чтобы я за беспочвенную наглость беззастенчиво огрела их своей метлой.
– Ведьма, ты вещи наши постирала? – деловито поинтересовался у меня темноволосый, ничуть не утруждая себя приветствием.
При свете дня я могла рассмотреть их отчетливо. Первый наглец имел мягкие, сглаженные и гармоничные черты лица. Прямой нос сочетался со слегка полноватыми твердыми губами и чуть заостренной линией подбородка. Карие глаза затягивали в свою темноту, словно в омут. Темно-русые волосы оказались слегка вьющимися, а на острых скулах я отыскала намек на ямочки.
Друг же его был полной противоположностью. Нет, волосы он тоже имел слегка вьющиеся и удлиненные, но они были светлыми, почти белыми. Широкие брови имели резкий взлет, словно подчеркивая такие необычные глаза: один оказался голубым, а второй – карим. Широкий крупный нос, узкие губы и четкая ямочка на подбородке – он словно был самым несовершенным несовершенством, но тем не менее притягивал взгляды всех ведьмочек в столовой точно так же, как и его товарищ.
– Ты вещи постирала или нет? Онемела от счастья, что ли? – хохотнул блондин, расслабленно опершись плечом о стену, чем окончательно перекрыл мне все пути отхода.
Натянув на губы самую премиленькую улыбку, я собрала себя в кучу и с придыханием произнесла:
– Вот прямо сейчас стирать иду! Правда-правда!
– Умничка, – похвалил меня темноволосый и вдруг приподнял мой подбородок пальцами, а сам склонился ниже, оставляя между нашими губами место только для очередного вдоха. – Принесешь к нам в комнату, ведьмочка. У нас для тебя еще одно задание имеется.
В этот момент я совсем не думала о том, что меня могут вот прямо сейчас прилюдно поцеловать. Я изо всех сил держала дурацкую улыбку и себя в руках. Еще немного, и однозначно пострадала бы чья-то гордость, ибо пальцы сами собой медленно потянулись за пустым железным подносом, а колено дернулось под платьем в намерении эту самую гордость значительно повредить.
Но ведьмакам свезло. Словно почуяв опасность, они убрались от меня раньше, чем мое терпение окончательно лопнуло. По направлению к выходу из столовой их широкие спины, обтянутые рубашками, я провожала прямым сверлящим взглядом, что был совсем далек от добродушия.
– Чтобы больше с ними не разговаривала, поняла? – мгновенно оказалась рядом со мной старшая Ваэрти.
Глянув на нее снисходительно, я непримиримо сложила руки на груди и решила надолго от пустого подноса все же не отходить. Ну вот прям напрашивались же!
– Ты вообще не имеешь права с ними разговаривать! Мы тебе запрещаем! – спохватилась вторая из сестер, а я все-таки стащила поднос, накрепко им вооружившись.
Меня и без того потряхивало от злости после беседы с ведьмаками, а уж после такого и подавно стоило этих выскочек проучить.
– Вам чего, мало, что ли? – подоспела мне на подмогу рыжая, оттеснив от меня своим подносом сестричек-змеюк. – Так мы еще раз можем повторить! Тебе котел с супом на голову ни разу не надевали?
– Марика, какой котел тащить? С грибным супом или с рыбным? – как бы невзначай поинтересовалась размеренно шествующая с подносом Риэна.
Опасливо переглянувшись, сестры Ваэрти мгновенно отступили. И даже подносы свои так на столах вместе с посудой и побросали. Им явно не хотелось повторения вчерашнего.
– Зато нас Каль и Пелин сегодня на вечеринку пригласили, а вас точно нет. Потому что вы, деревенщины, годитесь только в качестве обслуги, – зло выплюнула самая младшая сестричка и неприятно ухмыльнулась.
Из столовой эта троица практически сбегала под любопытными взглядами других студентов. После их ухода взгляды резко стали разочарованными.
– Тиан, а ведьмаки чего подходили? На вечеринку приглашали, да? – подмазывалась ко мне рыжая, желая узнать подробности беседы.
– Со стороны вообще казалось, что Каль тебя сейчас поцелует! – прошептала восторженная Ри.
И они обе выжидательно уставились на меня. А я…
– Пойдемте, девочки. Мне еще вещи им нужно… постирать.
– Но что насчет вечеринки? – не унималась Марика.
– Будет вам вечеринка, – улыбнулась я широко и открыто, а сердце радостно клокотало от предвкушения предстоящей мести. – Ваша задача – узнать, к которому часу они собираются и где.
Глава 7: Ведьмовской гримуар
После обеда я отправилась прямиком в комнатку рядом с душевыми. Именно там чистоплотные ведьмы занимались стиркой, для чего в обиходе имелись тазы и ведра.
Конечно, можно было попросить затеять стирку и домовых: у них и специальное помещение в небольшом корпусе недалеко от главного существовало, и опыт выведения разных пятен был, но правда в том, что домовые далеко не каждой ведьме помогали. Их уважение еще следовало заслужить.
Именно по этой причине ведьмы сами в своих комнатах чистоту поддерживали и чаще всего сами же свои вещи стирали. Да и неудобно как-то было просить. Что я, безрукая, что ли? Тем более что на руках да в холодной воде стирать в академии необходимости не имелось.
Замочив в одном тазу рубашки, а в другом плащи, я сыпанула щедрые горсти перетертого мыльного корня и положила сверху камешки-артефакты, с которыми впервые познакомилась, когда отстирывала пятно со своего серого платья.
Черная галька была заговорена таким образом, что, когда касалась воды, начинала вибрировать и перемещаться по кругу. В этом водовороте белье и отстирывалось. Оставалось только следить, чтобы водоворот не стал слишком сильным, тогда несколько камешков следовало убрать.
Убедившись, что стирка началась, я присела на табурет около окна и открыла вторую главу учебника по бытовой магии. Темой первых занятий были простейшие заклинания, сотворить которые могли даже ведьмочки с низким уровнем дара.
Одним из таких был наговор на исчезновение пыли, а точнее, ее быстрый сбор. Но для того, чтобы он сработал, было мало просто произнести «La koietya persformints». Следовало вложить в слова немного собственной энергии, что обязательно должна была слышаться вибрацией в голосе, и, конечно, определенным способом выставить перед собой руку.
Пальцы и ладонь представляли из себя подобие чаши.
– La koietya persformints, – произнесла я заученно и услышала негромкий хлопок.
Это немногочисленная пыль, скопившаяся в комнатушке, оказалась у меня на ладони. Она походила на серый спрессованный шарик, который можно было выбросить прямо в траву на улице или закопать в цветочный горшок. Мой шарик получился совсем крошечным, потому как уборка в общих помещениях домовыми
