она, хотя я уже точно видела, что на меня не злятся. — Что случилось-то?
Рассказать или нет? Признаться, мне немного стыдно за такой сон, но это слишком странно, и я никогда не слышала, чтобы происходящее во сне могло каким-то образом влиять на настоящее.
— Может уже выйдем из этой многострадальной ванной? Нам повезло, что ты дверь не снесла, а то пришлось бы снова выслушивать нытьё завхоза, что «девушки — истинное зло, нельзя было допускать их до учёбы, сидели бы себе мирно дома, детей рожали. А то одни беды от вас: то одно, то другое».
Сказать по совести, тогда, на первом курсе, мы слушали это по моей вине: варить экспериментальное зелье прямо в комнате было не лучшим решением. Короче, нам пришлось просить, чтобы перекрасили стены и потолок, потому что ярко-фиолетовые пятна по всей комнате никак не хотели оттираться. Завхоза тогда чуть удар не хватил. После того случая мне разрешили занимать одну из лабораторий во внеурочное время: и тягу к знаниям поддержали, и общежитие оградили от сомнительных экспериментов.
— Ну, рассказывай, — несмотря на то, что за окном ещё совсем темно, Фима совсем не выглядела сонной и была решительно настроена вытянуть из меня всё.
— Тут такое дело, — сцепив руки в замок, опустила голову, — помнишь, кого мы сегодня встретили в трактире с чёрной маской на лице? — ответ не требовался, провалами в памяти моя подруга не страдает. — Так вот, мне тут сон приснился, с ним в главной роли, так сказать, эротического характера. А когда я проснулась — мне срочно потребовался холодный душ, собственно, поэтому ты меня в ванной и обнаружила.
После этого я осмелилась поднять голову и наткнулась на покрасневшее лицо Фимы. Сначала решила, что ей так же неудобно слушать это, как мне рассказывать, но она внезапно начала ржать, по-другому это назвать было сложно, так что, стало понятно, насколько я ошиблась в своих выводах.
— Боюсь даже спрашивать, — сквозь смех выдавила из себя, — ты так всегда ругаешься, когда тебе становится хорошо?
— Фима! — возмущённо прикрикнула. Лицо запылало ещё сильнее, даже уши горят. — Как тебе такое только в голову пришло? Ты же знаешь, что я никогда… Нет, это совсем не то, о чём подумало твоё развращённое сознание! И пока ты не прекратишь ржать, я тебе ничего рассказывать не буду, — надулась на неё за такие слова.
Огромным усилием она заставила себя не смеяться, хотя губы так и норовили расползтись в улыбку.
— Ладно, не обижайся, — примирительно произнесла, — и моё сознание не «развращённое», а «раскрепощённое». Кто тебе виноват, что ты от мужиков шарахаешься? Иногда они могут приносить пользу женщине, — хитро прищурилась подруга. — Рассказывай уже, почему ты ругалась среди ночи похуже сельского мужика, которого жена из дома выгнала за пьянку?
— Ты хорошо помнишь, как выглядел сегодняшний наёмник, который подошёл к нам, точнее, какие у него глаза были? — спросила её.
— Нормальные глаза были, тёмные какие-то, — ответила она, не понимая, почему я задаю такие странные вопросы.
— Тёмно-синие, а вокруг зрачка была тоненькая золотая полоска, — конкретизировала описание. — А во сне, я увидела, как цвет меняется от насыщенного синего к золотому, от такого я даже проснулась.
— Хорошо, мы узнали, почему ты не досмотрела свой горячий сон. Из-за этого ты так расстроилась, что решила порадовать окружающий мир своим знанием неприличных выражений?
— Если бы! Нет, во сне этот гад укусил меня! И… Даже не думай, — пригрозила пальцем улыбающейся подруге, — его укус проявился на теле. Именно поэтому я так разозлилась.
— Это невозможно, — пояснила мне, как несмышлёному ребёнку.
— Что ты говоришь? — всплеснула руками, как будто услышала от неё великую истину. — А я-то, дурочка, не знала! Вот только как объяснить это? — уже не сильно стесняясь, показала ей то, о чём говорила.
— Хм, — рассмотрев метку, она перестала улыбаться, — действительно, это след от человеческих зубов, и ты бы не смогла так изловчиться, чтобы укусить себя здесь, — задумалась она.
Её предположение про то, что я могла сделать это сама, оставила без комментариев, хотя удержаться было сложно.
— Есть какие-то мысли о том, как такое возможно? — безнадёжно спросила её.
— Нет, и, если бы это была не ты, я бы подумала, что это какой-то прикол. Давай попробуем завтра после пар наведаться в библиотеку, может там нам что-то удастся найти. Если нет — будем искать другие источники.
— Хорошо, — смирилась с таким решением, тем более, что ничего лучше не придумывалось. — А, если он мне снова приснится?
— Получай удовольствие, детка, — подмигнула она, — пока мы не знаем, что происходит — не можем найти защиту от этого. Так что, наслаждайся ощущениями, хотя бы во сне, и не давай ему возможность причинить тебе вред каким-либо образом, — уже серьёзнее продолжила Фима.
— Ну, спасибо, подруга, — восхитилась её совету — совсем за меня не беспокоится. — Постараюсь держать его зубы подальше от себя.
— К зубам прилагаются ещё и губы, так что, сомневаюсь, что у тебя это выйдет, но ты можешь попытаться, — ехидно заметила она. — А теперь спи, нам и так вставать уже через пару часов, надо хоть немного отдохнуть.
Закрывала я глаза со страхом и каким-то трепетом, но в эту ночь мне больше ничего не снилось. Не знаю, чего больше во мне было после пробуждения: разочарования или облегчения.
Первая половина дня прошла как обычно, за исключением того, что за место внимания к преподаваемым наукам, я не могла отключиться от произошедшего ночью. Кто, чёрт бы его побрал, этот синеглазка и каким образом он провернул то, что сделал? И его глаза… Почти уверена, что это важная зацепка в этом ночном безумии, но я не знаю ни одной расы, у которой возможны были бы такие преобразования. Жаль, что я даже во сне не смогла увидеть его лицо полностью — может это тоже каким-то образом помогло бы подобраться к разгадке.
После обеда я встретилась с Фимой и, вдвоём, мы направились в библиотеку. Сюда редко кто наведывается в будни, обычно самый наплыв, когда яблоку негде упасть, случается перед сессией, а так, заглядывают лишь ярые любители учёбы, заучки в общем, да те, кому не повезло получить дополнительное задание от своих преподавателей в виде реферата, доклада или ещё какой нудной работы. Библиотекарь только мазнула по нам взглядом, и снова уткнулась в свою книжку. Сомневаюсь, что она могла читать какой-нибудь романчик, скорее очередной трактат о жизни и смерти — странная дамочка, что ещё сказать. Хотя, кто из нас не прячет своих чертей подальше от чужих глаз?
Сначала мы
