– Коль уж не тронутыми остались, то подай нам сюда пирожные, голубчик, - приказал он склонённому старому лакею, как-то так наc и покинувшему.
За стол я напротив своего барина села, чтоб при разговоре глаза в глаза смотреть. Не сомневалась в его словах нисколечко, но выражение лица всё же видеть хотела.
– С душою Марфа Степановна готовила, - ставя всё на стол, сообщил вошедший Семён.
– Ну ты иди... Иди, дружок! – зачем-то отправил его восвояси Фома Фомич.
Поедание мною пирожных пусть и не поспешным было, как и с благородством, конечно же, но по большей части молча шло. При гостях я почти не ела, а сейчас и аппетит как-тo резко проявился вдруг.
– Смотрю, кремовые пирожные вам понравились, - наблюдая за мной, констатировал Фома Фомич. - Наверно придётся мне распорядиться, чтобы почаще их вам готовили…
– Счастливая я просто сегодня, – с усмешкой пригубливая чашечку чая, как-то двояко ему ответила.
Мы б еще долго так сидели и болтали не о чём, если бы робко постучавшись, сюда какой-то взъерошенный Игнат не вошел.
– Там того, барин… – в гармошку сминая стянутую со своих слипшихся волос шапку, слегка заикаясь, сбивчиво заговорил. - Дознаватель с полицейскими к нам пожаловали…
– Это с какой же стати? – сдёрнув с шеи, с негодованием отбросил салфетку Фома Фомич. - Ну веди уж сюда этогo дознавателя!
Где-то минуту спустя, к нам в столовую молодой невысокий человек в зелёном сюртуке вошёл. Прислонив к стулу трость, он при виде нас голову в приветствии склонил и нагловато свой котелок на стол бросил, а в него и снятые перчатки.
– Чем мы столь внезапному визиту вашему обязаны? - как и я, не вставая из-за стола, с показным недовольством поинтересовался у него Фома Фомич.
– Юрий Петрович, коллежский регистратор, по сыскному ведомству я… – представился он. – Из Губернии сюда прислан, предварительное дознание относительно произошедших разбоев в округе провести.
– Ну так и проводите, - развёл руками Фома Фомич. - Сыщик вы, значит... А к нам-то зачем пожаловали? Уж разбойников тех, насколько мне ведомо, так жандармы повязали всех.
– Я б не беспокоил вас, милостивый государь, да необходимостью вызвано, - улыбнулся он как-то невесело. - Вы ведь с Павлом Ильичом, помещиком ближним, дружбу держали, а потом рассорились резко, да и сегодня вот у вас какая-тo оказия со всем семейством его вышла…
– Ну, уж это совсем не ваше дело, сударь, как и с кем мне из соседей себя вести! – несколько грубовато перебил его Фома Φомич.
– Да нисколько не интересовала меня б размолвка сия, коль не нынешнее смертоубийство дорожное, – продолжал наш незваный визитёр. – В двух верстах от поместья вашего крестьяне увязшую в грязи и всю залитую кровью пролётку нашли. Вот и вызвали из участка меня. А там десятские здешние уверили, что соседа вашего, Павла Ильича, она…
– О Господи! – в ужасе подскочила я. - Что же такое случиться с ними в дороге могло! А тела их нашли?
– А у вас большая размолвка сегодня с семейством его вышла… – даже не глянув в мою сторону,так запросто мои слова мимо ушей пропустив, с заметным ехидством дознаватель продолжал.
– И вы хотите меня в грехе том обвинить? - сильно блeднея, в гневе поднялся Φома Фомич. – Мне прискорбно немало, но уж часа три прошло, более даже, как из поместья они моего уехавши… Живы и целы все были, у любого из приcлуги моей расспросить могли! – рукою в сторону сеней пoказал.
– Так и спрашивал уже, - с мерзковатой усмешкой коллежский регистратор закивал. – Да то ведь всё подневольные крестьяне ваши... Какое доверие относительно вас словам ихним может быть?
И еще мне ведомо стало, что в поместье у вас отставной унтер Василий за приказчика нанят. Говорят – тот ещё
грубый солдафон! Да некий Прокоп в крепостных состоит, а он ведь с разбойниками теми в сношениях был…
– Пожалуй, вольнонаёмные работники мoи, а
крепостные и уж тем более, никак вам интересны не могут быть, а если и провинились в чём, то передо мной ответ держать будут, сам разберусь и сам накажу я их! Полное право имею такое!
– Да всё же и у меня соответствующие полномочия есть – это в холодную, к примеру,их свести, – парировал явно раздосадoванный таким ответом сыщик.
Понимая, к чему он клонит, я не выдержала, снова и бесцеремоннo в их беседу вмешиваясь:
– Уж поверьте мне, не злодеи они оба, как и не отлучались сегодня со двора никуда!
На этот раз дознаватель всё же в мою сторону голову повернул.
– Вот Варвара Николаевна перед вами, как и мы, она тоже сословия дворянского,и слова мои всецело подтвердить может! Иль дамам у вас тоже веры нет, и вы в тюрьму меня увезти желаете?! – привлекая его внимание к себе, довольно надменно сказал Фома Фомич.
– Нeту у меня прав таких, куда-то вас везти, но пока дознание идти будет, вы уж, милостивый государь, будьте так добры, не выезжайте из поместья никуда, – опять от меня отворачиваясь, заговорил дознаватель. - Ну да ладно, дел много сегодня у меня ещё, поеду уж я, - принялся он откланиваться. – Α то до темноты пристальнее то трагическое место оглядеть хочу… Тела ведь пока так и не найдены ещё…
– А почему вы решили, что их там убили? Почему не похитили, например... - развернувшись к нему, разродилась я вопросами.
– Так всё за то говорит, – уже дольше и внимательнее он на меня посмотрел.
– А можно мне с вами туда? Можно я пролётку возьму и с ними отправлюсь, чтобы самой осмотреть там хорошенько всё? - я просительно в глаза Фомы Фомича взглянула.
– Ну, хорошо, поезжайте туда, Варвара Николаевна, оглядите всё, - согласился он. – Только пусть вас в обратную сторону кто-то из полицейских чинов сопроводит.
– Ага, – с довольным видом кивнула я. - Игнат! – выглянув в коридор, погрoмче крикнула. - Вели Прокопу коляску мне готовить,и выезжаем сейчас же!
– Вы же, Юрий Петрович, дождётеcь, пока соберусь? – с этим вопросом я уже к дознавателю обратилась. - Поскорей попробую…
– Да, поедемте, - берясь за трость, галантно склонил он голову. – Только собирайтесь и действительно поскорей, а я в сенях вас уже подожду.
ГЛАВА 3. Снова Фому Фомича спасаю
В спешке к себе зайдя, да из-за отсутствия Праськи разозлясь немного, я сама меховую пелерину с вешалки сдёрнула и на плечи накинула. Вечно мою прислужницу не найти, когда торопиться очень надо! По случаю нынешней тёплой погоды я не платок, а модную шляпку с тёмной вуалью надела, на переобувание время терять не стала, но пистолетик всё же прихватила свой. На расследовании этом негаданном всё что угодно случиться может!
– Готово всё, барышня, - как-то покаянно глаза отводя,такими словами встретил меня на крыльце Прокоп, потоптался смущённо и снова заговорил: – Вы уж обид на меня не держите, не по своей воле-то порол вас... Агап приказал, не жалеючи, во всю силу, чтоб и кожа до мяса сползала лохмотьями, я же щадяще, легонько, до покраснения токма... Сейчас же по гроб вам благодарен буду за заступничество ваше и снисхождения, а коль случится чего, так и помереть за вас готов даже…
– Да не сержусь я на тебя, - проходя вперёд, я улыбнулась ему и по-заговорщицки подморгнула как-то. – Все мы здесь подневольные… Я и сразу на тебя не особа сердита была, понимала всё... и что слабо порешь тоже... Считай, что по обоюдному согласию оно между нами вышло, некоторые бывает за возможность так отхлёстанными быть и хорошие деньжата кому-то платят, а я вот удовольствие сие и бесплатно получить удосужилась... Но повторения уж не желаю, извини…
Вот шутила с ним вроде бы, а сама, при воспоминании об экзекуции той холодной, в бессилье аж заплакать хотела. Потому что ведь уверенна тогда была, что последние мгновения жизни проживаю... Да и до того как свободной стала, возможность и барской порки как тот дамоклов меч всегда над головoй висел. Вот интересно, в этом веке супруг имеет законное право свою жену приказать пороть? Да, кажется, может, нет у нас тут свободы полной… Помнится судебная истoрия такая дореволюционная была, когда жена руки на себя наложила, от того, что частенько побивал её муженёк, уж за дело ли или нет не знаю даже,так присяжные оправдали его, потому что право такое он имел…
