— Как нога?
— Болит.
Я сама от себя не ожидала, насколько жалко прозвучит мой голос. Мне действительно тяжело дались эти несколько метров, отделяющие мою каюту от рубки управления. Наступать на ногу было почти невозможно, поэтому мне приходилось держаться за стенку и идти, сжимая зубы.
Мгновение, и вот меня уже подхватили на руки и несут куда-то. Несмотря на то, что шаттл был небольшой, здесь имелось все необходимое для дальнего полета. Я это оценила, когда мы убегали от преследователей. Корабль у Тсермира хоть и не последней модели, но все равно с мощным двигателем и инновационным оборудованием. Поэтому меня не удивило наличие на борту ни медсканера, ни даже медкапсулы.
Увидев, как хмурится диор, считывая результаты обследования с экрана, я поняла, что все плохо. Хотя об этом несложно было догадаться и по боли в ноге.
— Тебе придется полежать в медкапсуле.
Чего-то подобного я и ожидала. И, честно говоря, даже обрадовалась этому, так как не готова была к возвращению незаконченного ранее разговора. Еще раз отвечать отказом на вопрос Идигера мне не хотелось. Но ведь ничего не изменилось, а раз так, то и мое решение неизменно.
В капсуле я провела тридцать шесть часов. А так как мой спаситель решил меня не просто высадить в первом же космопорту Земной Конфедерации, а доставить сразу же на Лиухард, то нам предстояло лететь еще трое суток. И от осознания, что это время мы проведем наедине и мне некуда сбежать или спрятаться, внутри все одновременно замирало от предвкушения и страха. Хуже всего было то, что я не понимала, как мне себя с ним вести. Как друг и напарник? После недавнего признания это вряд ли получится. Отстраниться же и строить из себя холодную неприступность — глупо, также как и делать вид, что ничего не произошло и беззаботно трещать без умолку. Хотя… последнее помогло бы отвлечься и заполнить тишину. Но оказалось, делать этого мне не понадобится.
Эти три дня были для меня не только приятными, но и незабываемыми. Большую часть дня мы с Тсермиром проводили в кабине пилота, где он делился со мной своими знаниями и опытом управления шаттлом. А еще рассказывал о том, куда он летал и что видел. Оказывается, у простых нуарцев в жизни может быть много хорошего, особенно если у тебя есть любящая семья.
Столовой на шаттле не было, из-за чего нам приходилось есть в кают-компании. Точнее, просто греть комплексные замороженные обеды. Все было довольно просто, но более приятных завтраков, обедов и ужинов у меня еще не было. Мы разговаривали часами, обсуждая все, от последних новинок космического судостроения до всевозможных галапередач, музыкальных исполнителей и полетов к новым планетам. Тсермир был отличным собеседником и много всего знал. А еще он пытался шутить. Не скажу, что это у него хорошо получалось, но улыбка в эти дни редко сходила с моего лица. Разве что во время занятий. Диор оказался очень внимательным учителем, умеющим доступно доносить информацию до ученика. О чем я не преминула ему сообщить.
И да, мы обсуждали все, кроме наших отношений. Это и настораживало, и радовало меня одновременно. Иногда даже казалось, что мне тот разговор приснился. Поэтому в какой-то момент я просто расслабилась, получая космическое удовольствие от общения с этим конкретным мужчиной.
Но ничто не вечно. Вот и наша идиллия завершилась вместе с полетом. И тогда-то я и поняла, что уходить мне не хочется. Да что уж там, стоит признаться хотя бы себе. Я уже давно не чувствовала себя настолько спокойно, уютно и в безопасности, как в эти дни. Разве что в далеком детстве, когда еще не понимала, почему мы с мамой постоянно переезжаем с места на место.
За эти несколько дней я поняла, какой может быть наша совместная жизнь с Идигером и ничего лучшего себе представить не могла. Тогда же у меня закралось сомнение. А правильно ли я поступила, отказав этому мужчине? Не поспешила ли? Ведь мне давали время на обдумывание. Вот только несколько невероятных дней не могут перечеркнуть шестнадцать лет моей жизни, проведенных в бегах. Так же как и похищение с попыткой изнасилования. Как бы там ни было, а мне не хотелось повторить жизнь матери, совершая ее ошибку, также как и не хотелось, чтобы мои дети пережили то же, что и я. При этом еще не факт, что им повезет, и они смогут выкрутиться. Так что нет, я все сделала правильно.
Несмотря на все доводы, мое сердце все равно не хотело соглашаться с разумом. Ведь беседуя и даже споря с Тсермиром, мы часто дополняли друг друга, улавливая смысл доводов еще до того, как они были произнесены. Мы были как две половинки одного целого. При этом каждый был отдельной личностью со своими взглядами на множество вещей. Но это не вызывало ни у одного из нас ни злости, ни раздражения, независимо от того, удалось ли убедить собеседника или нет.
Но что самое удивительное, так это то, что диор ни разу не позволил себе ничего лишнего. Разве что легкие прикосновения к плечам и спине, отчего у меня по телу пробегали мурашки, и замирало дыхание. А еще ласковое поглаживание моих рук и ладоней. Я никогда раньше не думала, что от нежного прикосновения к пальцам в животе может все сжиматься от предвкушения, в ожидании чего-то гораздо большего. Да что уж там, захоти этот мужчина большего, я бы без колебаний согласилась с ним на близость. Но он лишь внимательно смотрел мне в глаза, накрывая ладошку своей большой рукой и даря успокоительное тепло.
Но вот все же пришло нам время расставаться. В тот момент я стояла на первой ступени трапа, рассматривая огромный ангар и не решаясь спуститься. А когда почувствовала, как мне на плечи опускаются сильные руки, которые стали уже родными, то чуть не расплакалась. Держаться мне удавалось лишь на одной силе воли. Вот только я не знала, на сколько меня хватит, поэтому все же мне стоило поторопиться, если хочу уйти. Разреветься в присутствии Идигера мне не хотелось.
- Лина, мое предложение все еще в силе. Я был бы безмерно счастлив, если бы ты согласилась стать моей женой. Кроме тебя мне никто не нужен. И я сразу тебе обещаю, ты будешь единственной моей женой. Никаких вторых и третьих. Мне не нужны другие женщины. И ты все еще можешь не торопиться с ответом, хотя бы пообещай подумать.
Стоило мне услышать слова признания этого сильного и одновременно нежного мужчины, как в горле встал ком. Поэтому я даже не пыталась ответить ему вслух и лишь отрицательно покачала головой. И в тот же миг меня отпустили, лишив не только так необходимой поддержки, но и душевного спокойствия. Как и обещал, Тсермир меня не принуждал ни к чему и не удерживал силой. Он отпустил мое тело, но вот душа, казалось, будто осталась вместе с ним на шаттле.
Каждый шаг мне давался с трудом. Ноги просто отказывались идти. Я все ждала, что нуарец меня окликнет, а то и просто подхватит на руки и унесет в каюту. Но ничего не происходило. Я шла дальше, а после и вовсе побежала.
— Девушка, у вас все в порядке?
Это меня остановил страж порядка возле терминала.
— Да.
Несмотря на то, что я еще держалась, работник космопорта все же заподозрил что-то неладное. И тогда мне пришлось ему вымученно улыбнуться. Не хватало, чтобы у Идигера были из-за меня неприятности.
— Просто я потеряла коммуникатор и все документы.
Стоило мне признаться, что не могу подтвердить свою личность, как полицейский напрягся, но я его тут же постаралась успокоить.
— Вы можете сделать запрос на подтверждение моей особы в Центаврийскую Космическую Летную Академию. Я студентка пятого курса факультета пилотирования малых и среднетоннажных космических аппаратов, Аделина Бресорн.
Как только я закончила о себе рассказывать, меня аккуратно препроводили в отдельную комнатку, в которой мне пришлось провести около получаса, пока за мной не пришел декан. Он же меня и проводил в академию, выдав пусть и не новый, но зато работающий коммуникатор с восстановленным ай-ди чипом личности. Поблагодарив его, первым делом я позвонила матери, сообщая ей, что со мной все в порядке и я в полной безопасности на территории родной академии. Выдохнув с облегчением, мама попыталась меня расспросить, что именно со мной произошло. Я же сослалась на то, что только вернулась и сейчас немного занята. А как только освобожусь, то сразу же перезвоню ей и все расскажу.
