— Отдашь флаг, Лава моя?
И так хотелось действительно отдать этот красный клочок ткани, и повестись на это вот все: на тон, руки, губы, на обещание в голосе.
Но разве можно уступить сейчас? Когда так интересно, когда так заводит это самое любопытство: что он сделает? Даст выстрелить? Заберет пистолет? Выстрелит сам?
— Отдам, — кивнула и приставила к его груди дуло, приподнимаясь, улыбаясь. — Только подстрелю тебя сначала, а потом обязательно отдам… Тарасову, — и улыбка стала совсем широкой.
А глаза Гора, кажется, потемнели еще больше, он оттолкнулся рывком от земли, и снова все поменялось местами, и я уже под ним. И дыхание куда-то делось и что-то будто лопнуло, наверняка, мой здравый смысл.
И Ястреб немного сдвинул мою руку и накрыл губы своими.
Баста, карапузики. Флаг, войнушка, пистолет, зажатый в руке, лес перестали существовать.
Только его губы остались, руки, жадный, но медленный и тягучий поцелуй. Жалящие укусы, пальцы горячие на скуле, скользнувшие по шее, плечу, предплечью.
И я зарылась в жесткие волосы, укусила его, выдохнула в рот, и совсем пропала. Целовала в ответ, забирала дыхание, скользила вдоль его языка своим. Снова, снова и снова, пока совсем не закружилась голова, пока не перестало хватать дыхания. И даже не стала давить стон разочарования, когда Гор вдруг отстранился, коротко поцеловал во все еще открытые губы. И еще раз. Его попытки вернуть меня на замлею действовали плохо. Я только смотрела на Гора, пробуя принять окружающую реальность. Даже не заметила, как и когда он вытащил из моей руки маркер.
— Я беру тебя в плен, Славка, — улыбнулся он.
И я наконец-то услышала чужие голоса совсем рядом.
— Что? — сообразила не сразу.
Ястреб опять перекатился, сел вместе со мной, мазнув горячей рукой по бедру.
— Ты ранена, и я беру тебя в плен, забираю в свою берлогу, — поднялся, помогая мне встать.
— Ранена?
И только сейчас я почувствовала, что-то на щеке, мазнула пальцами, перевела взгляд на бедро и предплечье, на руку Гора. Застыла, удивленная и все еще не до конца понимающая, что произошло. Это не здравый смысл лопнул тогда, это хрустнул в его руке шарик для маркера. И все, что вытекло из него сейчас было на мне.
— Ты…
Я была измазана. Измазана красной краской… Без единого выстрела. Он…
— Я, — очень-очень бесяче улыбнулся Ястреб.
Голоса становились все ближе и ближе.
— Это… — слова не находились, я вдруг стала, как Энджи, которая совершенно не понимает, что говорить и как отвечать. Никак не может соотнести причину и следствие, потому что мозгов не хватает.
— Ага, — кивнул Гор.
— Ястреб, ты там? — раздалось откуда-то сбоку, ни он, ни я даже головы не повернули. Удивление спало. Я была готова расстрелять в короля-всея-кодеров всю обойму. Выпустить все десять или сколько их там шариков. Стукнуть по крайней мере хорошенько, зарычать от досады. Хоть что-то сделать…
— Тут, и с добычей, — спокойно и немного громче, чем говорил со мной, ответил, кажется, Лехову. — Слышишь, Лава? Ты моя добыча.
Я только рот открыла, чтобы ответить ему, но успела сделать лишь вдох. Гор вздернул меня в воздух и поднял на руки, заставив вместо ругательств придушенно пискнуть.
— Прибью тебя, Ястреб, — прошипела. — Придушу. Все словари в Энджи перекрою, такие тесты на лоха пропишу, что ее с нуля собирать придется. Я…
— Ты очень вкусная, когда злая, Славка, — перебил меня король-всея-кодеров, разворачиваясь. И опять легко поцеловал, снова потерся колючим подбородком о шею, и развить мысль не вышло. Только сопеть. И…
Восхищаться им втихую. Наглостью, самоуверенностью и мозгами. Ну… потому что обвел вокруг пальца, потому что сам кайфанул, потому что я действительно теперь его добыча. До мурашек просто. Огромных, охренительных.
— Огонь добыча, Гор! — хохотнул действительно Лехов, выходя из-за кустов справа. — А ты, Славка, молоток в догонялки играть.
Я не придумала ничего умнее, чем продемонстрировать средний палец.
— Врагам не сдается наш гордый Варяг, — буркнула и показательно на всех надулась. Ястреб только хмыкнул. Тоже достаточно раздражающе. По крайней мере, мне хватило этого хмыканья до самой их базы, чтобы упорно молчать и тихо балдеть от всего происходящего.
Ну ведь молодец же.
Гор спустил меня с рук только у «вражеской» башни. Поставил на ноги и забрал у Ирки наш флаг. Я смотрела на него все еще «дуясь», сощурившись и собиралась до последнего хранить молчание. Чуть впереди стояли обе команды в полном составе, перемазанные краской в разной степени, взъерошенные, но довольные донельзя.
— Оба флага на месте, — улыбнулся, Гор. — Красная команда выиграла.
— Да? — фыркнул Тарасов. — А ваш-то флаг где? Я в твоей руке только один вижу.
— Оба у меня, — бросил Ястреб, встал передо мной, вытащил из кармана красный платок и быстро завязал вокруг шеи, скользя горячими пальцами.
Зас-с-с-ранец.
— Вот! — и отошел.
Секунду стояла тишина, а потом Ирка выпустила в воздух залп из ракетницы, народ заржал, что-то выкрикивал, кто-то даже пару раз свистнул. Окружили нас с Гором в один миг.
Войнушка официально была окончена. Победили действительно красные. И улыбка сама собой растянула губы. Я даже перестала обращать внимание на легкий зуд из-за краски на лице.
— Всех с игрой! — крикнула в толпу, сжимая запястье Гора и поднимая его руку в верх. — А красных с победой!
Команды одобрительно загалдели и всей гомонящей толпой направились к раздевалкам, утащив нас за собой: сдавать маркеры, камуфляж и очки.
— Прости, Славка, — приобнял меня за плечи Тарасов, когда я стаскивала с себя штаны, — я старался, как мог. Он, как уж, изворотливый.
— Да ладно, — толкнула легко безопасника в бок локтем. — Классно поиграли же. Как Ирка наш флаг утащила?
— Алису Лехов «прикончил» и забрал, потом Ирке его передал.
Я кивнула, наблюдая за тем, как ребята все еще взбудораженные обсуждают войнушку и подначивают друг друга и окончательно утвердилась в мысли, что Борисыч — очень хитрый жук.
— Славка, — подлетела ко мне неугомонная Эльвира, — давай быстрее, а не то самый отстой достанется.
— Ты сейчас про что? — склонила я голову набок, замерев с кроссовком в руке.
Хорос молча ткнула пальцем на трекер у меня на запястье, где мигало непрочитанное сообщение, и я наконец-то его прочитала.
— У нас полтора часа всего, может…
— Никаких «может», все успеем, — девчонка даже подпрыгнула на месте. И глядя на нее невозможно было не поддаться и не заразиться. Пришлось действительно ускоряться.
Нам обещали баню.
Точнее Борисыч сообщал, что все везде натоплено, неиграющие давно свалили, и если мы поторопимся, то успеем почистить перышки и освежиться перед вечерним торжественным ужином.
Так что через пятнадцать минут, едва успев заскочить в домик за чистой одеждой, я стояла под душем в одном из банных домиков и смывала с себя пот и краску.
Кажется, жизнь налаживается.
В бане было тоже очень классно.
Девчонки притащили маски, скрабы, пенки, муссы, выпросили даже довольно много меда, корицы и кофейной гущи у ресторана и вовсю делали себя еще прекраснее, не прекращая обсуждать прошедшую игру и участников, перемежая эти разговоры со сплетнями и советами о все тех же масках, скрабах и пенках. Все-таки девчонки — это девчонки, даже если они разрабы и тестеры.
Я сидела на одной из лавок, с тем самым медом, смешанным с кофе и корицей, на лице, шее и теле, и почти не вслушивалась в щебет. В бане не было невыносимо жарко, а как раз в самый раз, и жар, пар и принятый душ размазали и придавили меня к земле, даже мышцы перестали так отчаянно гудеть.
Тихую Дашку общими усилиями удалось тоже расшевелить, в чем-то вымазать и втянуть в болтовню. Из всех только Алиса все еще держалась немного в стороне, но я считала, что и она скоро втянется. В это просто невозможно не втянуться.
— … да, Слав? — о чем-то спросила Ира, рассеивая немного туман в голове.
