что претендентов на трон не было.
– А еще ты знаешь, что я не хотел говорить тебе правду, чтобы не напугать, – напомнил он. – И, похоже, ты вот-вот…
– Швырну в тебя тарелку сыра? Да, я собираюсь это сделать.
– Не надо. – Его насмешливое лицо разозлило меня еще больше. – Ты расстроишься, если сыр пропадет.
– И виноват будешь ты, – огрызнулась я. На его правой щеке появилась ямочка. – Прекрати улыбаться. Ты должен был мне сказать. Как и об уничтожении посевов и о погромах.
– Я сам узнал об этом только после разговора с отцом вчера вечером. – Его ироничность пропала. – Я хотел сначала услышать это от него, прежде чем говорить тебе. – Он склонил голову. – Поппи, официальных претендентов не было, но недовольство рано или поздно привело бы к этому, неважно – появилась бы ты или нет.
– Мое появление ничего…
– Не надо отрицать того, кто ты. Ты для этого слишком умна и сильна, – перебил он, и я закрыла рот. – Ты не можешь себе этого позволить. Как и я, и никто в королевстве. Твое появление меняет все.
Я откинулась на спинку стула, пораженная правдой его слов. Выйдя из-под душа, я сказала себе, что готова обсуждать с ним все и смотреть в лицо правде. Сейчас оказывалось, что я себя обманывала. И я вела себя как ребенок. Правду о моем происхождении, то, что сделал Кастил, чтобы спасти меня, и то, что это означает, нельзя отбросить лишь потому, что у меня не было возможности с этим смириться. Я должна встретиться с этим лицом к лицу.
В груди, там, где тихо гудела странная энергия, проросло зернышко паники. Я уставилась на фрукты и сыр.
– Когда мы освободим твоего брата, на него нельзя будет давить и ожидать, что он займет трон. Будет неправильно взваливать это на него.
– Да, – мрачно согласился Кастил. – Неправильно.
Но что, если Малик, придя в себя, захочет того, к чему его готовили, считая, что это принадлежит ему по праву рождения? Вряд ли сейчас этот вопрос вообще имел значение. Нельзя идти по непостроенному мосту. Я сглотнула комок в горле. Понятно, почему Кастил отказывался от трона. Теперь я видела, что это значит для него.
– Так теперь ты хочешь стать королем?
Он долго молчал.
– Рано или поздно это бы произошло, даже если бы ты не оказалась потомком богов. Малик не сможет править, и нам пришлось бы сделать выбор. И, в конце концов, я желаю блага для Атлантии.
Я вспомнила, как Киеран описывал Кастила в детстве. Тогда многие принимали за наследника его, а не Малика. Я услышала серьезность в его голосе. Я заметила ее и чуть раньше, когда он возражал моим отрицаниям.
– Но я также хочу блага для тебя, – добавил он.
Я подняла на него взгляд.
– Мы знаем, что нам обоим нужно сделать. Мне – освободить брата. Тебе – увидеть Йена. И нужно остановить короля и королеву Солиса. А потом? Если хочешь заявить притязания на трон, я тебя поддержу. Я буду с тобой. Вместе мы научимся править Атлантией, – сказал он, и у меня сжалось сердце. – А если нет, только скажи, куда ты хочешь отправиться. Я буду с тобой.
– Куда хочу отправиться? – озадаченно переспросила я.
– Если ты не захочешь занять трон, нам нельзя будет оставаться здесь.
Глава 22
– Почему нельзя? – Я подалась вперед.
– Потому что трон твой, Поппи. Если ты находишься в Атлантии, здесь не может быть другой королевы. Вольвены будут относиться к тебе как к королеве, даже если ты не сидишь на троне. Некоторые атлантианцы будут относиться к тебе так же. Другие же станут подчиняться той, кто носит корону, будь то моя мать или кто-то еще. Возникнут разногласия, невиданные с тех времен, когда правили божества. Я не могу так поступить с Атлантией.
– Я этого не хочу. – Я схватилась за край стола. Мое сердце тяжело билось. – Но это же твой дом.
– Ты говорила мне, что я твой дом. Это работает в обоих направлениях, – напомнил он. – Ты – моя. Имеет значение лишь то, что мы вместе и счастливы.
Его слова согрели меня, но ему придется уехать, если я откажусь от короны. Я вжалась в спинку стула, внезапно осознав то, что он говорил.
– Если бы я не была потомком бога, а Малик был бы не готов к правлению, что ты сделал, если бы я сказала, что не хочу править?
– Тогда мы бы не правили, – ответил он без колебаний.
– Но что тогда стало бы с короной? Твои родители продолжили бы править?
– Да, пока не появились бы претенденты на корону.
– А что происходит, когда появляются претенденты на корону?
– Несколько вещей, Поппи. Ни об одной из них тебе не стоит беспокоиться…
– А я думаю, что стоит. – Я ощутила его озабоченность – тяжелую и густую. – Ты молчишь об этом, потому что не хочешь меня беспокоить.
– Прекрати читать мои эмоции, – возмутился он. – Это бестактно.
– Кастил, – прорычала я. – Мы говорим о том, что можем стать королем и королевой, а я не могу быть королевой, если мой муж скрывает что-то, потому что боится меня расстроить.
– Я бы не сказал, что скрываю…
Увидев выражение моего лица, он закрыл рот.
– Знаешь, о чем это говорит? Что ты не считаешь, будто я смогу быть королевой, – сказала я.
– Я говорю не об этом. – Он подался вперед, положив руки на стол. – Я не собирался держать тебя в неведении. Кое о чем я не рассказывал, потому что не владел полной информацией, и я… – Он провел рукой по волосам. – Не привык делиться такими вещами ни с кем, кроме Киерана. Ззнаю, это не оправдание. И не оправдываюсь. Если честно, ты справляешься со всем, что на тебя обрушилось, гораздо лучше, чем справилось бы большинство других. Я не боялся тебя напугать. Просто не хотел расстраивать. Но ты права. Если решишь принять корону, мне нельзя ничего утаивать.
Почувствовав его раскаяние, я кивнула.
Он отстранился от меня.
– Если мы не взойдем на престол, мои родители могут его уступить, но только если сочтут претендента подходящим для правления. Но они могут так поступить лишь в том случае, если будет один претендент. Если их больше, то решение выносят Старейшие. Могут быть назначены испытания, чтобы претенденты проявили себя.
– Как испытания для сердечных пар? – уточнила я.
– Полагаю, да. Точно не знаю. До этого еще никогда не доходило.
Меня окатило волной недоверия.
– И ты хотел бы уйти? И возможно, позволить произойти тому, чего никогда раньше не случалось?
– Да, – ответил он опять без малейшего колебания. – Я не хочу навязывать тебе еще одну роль, которой ты не просила и не желала. Я не заменю отвратительную вуаль ненавистной короной. Если ты не захочешь занять престол, я тебя поддержу.
Меня поразил пыл, с которым он это говорил, словно клялся мне.
– Но если ты решишь принять то, что тебе принадлежит, заявить притязания на трон, я предам огню все королевство и буду смотреть, как оно горит, лишь бы убедиться,
