повесил его на спинку стула.
“Ну вот и началось”, – подумала Диана, наблюдая, как её муж освобождается от одежды. Но Ормонд не стал раздеваться дальше. Он закатал левый рукав рубашки и продемонстрировал ей запястье, которое украшала яркая татуировка в виде затейливого браслета.
Странно, раньше она её не замечала.
– После брачной ночи… – голос ле Блесса осип, и ему пришлось откашляться, прежде чем продолжить. – После того, как супруги становятся близки, боги подтверждают брак зримым свидетельством. На запястьях появляются парные браслеты.
– Это магия? – удивилась Диана, разглядывая причудливую вязь.
Вспомнилось, как на корабле Джерард искал эту татуировку на ее руках, когда она сказала, что замужем. И она опустила голову, чтобы Ормонд не увидел внезапно вспыхнувших щек.
– Да, – подтвердил он и, смущаясь, добавил: – Но поскольку наш брак остался… дружеским, нам придётся немного помочь божественной воле.
– Ты нарисовал себе браслет? – догадалась Диана.
– Да, и сейчас нарисую тебе. Поверь, его отсутствие заметят немедленно. Ведь оно означает недействительность брака.
Девушка тут же положила руку на стол. Возможно, она сделала это чересчур поспешно. Но Ормонд ничем не показал, что его обижает нежелание жены делать брак настоящим.
“Боже, какой же он замечательный”, – в очередной раз подумала, Диана, глядя, как муж заострённой палочкой выводит узор на ее запястье. Он делал это неторопливо, тщательно перерисовывая то, что украшало его руку.
Действо заняло много времени. У девушки затекла спина от напряжённой позы и неподвижности. Она слишком боялась двинуться в самый неудачный момент, ведь тогда вся работа будет насмарку. Диана не знала, что это за краска, но сохла она моментально, словно впитываясь в кожу.
– Вот и всё, – сообщил Ормонд, позволяя ей расслабиться.
Диана поднялась и сделала несколько упражнений, восстанавливая кровообращение. Затем шумно выдохнула.
Муж с улыбкой наблюдал за ней.
– Она не сотрётся?
Забывшись, Диана схватилась за левое запястье, но сразу убрала руку и внимательно изучила узор.
– Краска продержится около месяца, – улыбнулся Ормонд. – Затем придётся обновить рисунок.
Ле Блесс взял её запястье и поцеловал место, где теперь чернело свидетельство свершённого брака. Ложное свидетельство, но кому какое дело?
– Если ты не против, предлагаю немного прогуляться, – предложил Ормонд. – Покажу тебе замок.
– С удовольствием, – обрадовалась Диана, а затем, поддавшись порыву, подошла к мужу, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щёку: – Спасибо.
В единственном глазу ле Блесса что-то блеснуло. Он отвернулся и начал собирать посуду, возвращая её на сервировочный столик. Мужчина растрогался, но не хотел, чтобы она это заметила.
У Дианы защемило в груди. Всё-таки он удивительный. Но думает она почему-то совсем не о нём…
***
Джерард из окна наблюдал за прогуливающимися по дорожке молодожёнами.
Диана положила ладонь супругу на локоть, а Ормонд осторожно её придерживал. Эта идиллическая картина вызывала у принца зубовный скрежет.
Вот она улыбается ле Блессу будто это единственный в мире мужчина. А вот он убирает жёлтый листик, запутавшийся у неё в волосах…
Они смотрелись так мило, что хотелось спуститься во двор и набить морду старому другу. С каждой минутой это желание становилось только сильнее.
Джерард услышал треск дерева и понял, что сдавил подоконник слишком сильно. С трудом разжав пальцы, принц заставил себя отойти от окна.
Он думал, что ему станет легче, когда Диане будет принадлежать другому. Но всё оказалось совсем не так. Злость переполняла его, душила, требовала выхода. Тьма внутри шипела: “Твоя. Возьми. Убей”. Она заполняла радужку, клубилась во взгляде.
Сдерживать её становилось всё труднее.
– Ваше высочество, уделите мне немного внимания, – Инесс без стука вошла в комнату принца и, напоровшись на его взгляд, застыла каменным изваянием.
Она испугалась, потому что тот, кто сейчас смотрел на неё, вовсе не был тем Джерардом, которого она хорошо знала и собиралась посадить на трон Аквилении, чтобы править в его тени.
Инесс сделала шаг назад, шаря ладонью позади себя в попытках нащупать выход. Но принц резко выдохнул, моргнул. И его глаза стали нормальными.
– Зачем ты пришла? – спросил он грубо.
Но герцогиня уже успокоилась и взяла себя в руки. Опасность отступила – Инесс это видела ясно. Что происходит с Джерардом, она разберётся позже. Сейчас нужно выполнить то, ради чего она явилась к нему, зная, что наткнётся на раздражение и грубость.
– Ваше высочество, поздравляю. Скоро вы станете отцом, – проговорила она с улыбкой и положила ладонь на свой пока ещё плоский живот.
Герцогиня задержала дыхание, ожидая реакцию принца. Она жадно вглядывалась в его лицо, спеша прочесть малейшие изменения мимики. И результат не заставил себя долго ждать.
На лице Джерарда отразилась гамма эмоций – страх, неверие, гнев…
Но озвучить свои сомнения Инесс ему не позволила. Заговорила сама:
– Это случилось месяц назад, вы были пьяны и назвали меня чужим именем. Диана, кажется… – она даже всхлипнула, вживаясь в роль. – А потом набросились как дикий зверь. Я не могла сопротивляться, ваше высочество. Вы знаете, что я люблю вас…
Он дёрнул ворот, будто ему не хватало воздуха. Несколько мгновений молча смотрел на фаворитку, открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, но так ничего и не произнес.
Это судьба. И он должен принять её.
Та женщина для него недоступна, а эта беременна его ребёнком. Значит, пора принять неизбежное и смириться. Так даже проще. Он будет надежно защищен от Дианы, а она – от него.
Но, боги, как же это больно!
Джерард рванул ворот ещё раз. А затем бросился к выходу, толкнув Инесс плечом и даже не заметив этого.
Опальный принц бежал от жестокой судьбы, от женщин, которые причинили ему столько боли. Одна тем, что была не с ним. А другая тем, что была не той.
Он не заметил торжествующий взгляд Инесс, которым она проводила его до самого низа лестницы.
Услышав, как хлопнула входная дверь, герцогиня ди Ресталь, будущая королева Аквилении, отправилась в свои покои.
Теперь всё будет так, как должно. Никто не посмеет встать у нее на пути.
***
Несмотря на защиту Грани, ветер задувал всё сильнее. В небе неслись рваные тучи, словно обретя собственные паруса. В редкие просветы светила круглая луна, озаряя пустынный берег мертвенным светом.
Западный берег был пуст. Только старая Рушка стояла над обрывом, глядя на бушующее море и корабль, сражающийся с огромными волнами.
“Бурерождённый” не зря получил своё имя, он выдержал много штормов. Но тот, который бушует сейчас внутри его капитана – самый опасный. Ибо предсказать, чем он закончится, не дано даже ей.
Десять лет назад Риналия ди Антрес,
