Выходит, всему виной событие, перевернувшее нашу жизнь. Свадьба.
Тэан ничего не планировал заранее и, вероятно, даже не знал, что существует возможность высвободить Первозданную Тьму из сосуда, не касаясь его самого. Однако, вернувшись в свой мир, Тэан почувствовал зов, ведь все ритуалы обращались именно к нему, и почему-то решил откликнуться. Для чего? Что он задумал?
Возненавидел меня и начал столь своеобразно мстить или наказывать? Глупо полагать, будто я стою погружения миров во Тьму и, как следствие, их разрушения. На одной чаше весов я, а на другой – Вселенная. Не бред ли? Пошатнулась чаша со мной, и Тэан решил качнуть другую? Не может быть! Что, если я ошибалась в силе его чувств? Что служило мне доказательством? Тот факт, что он отказался от Тьмы ради меня? Но, как я уже поняла, это мало что для него значило – подумаешь, на одну короткую человеческую жизнь поиграть в людей. Экзотика, развлечение, можно сказать! Может, и не было чувств? Тогда какие мотивы? Разочаровался в устройстве Вселенной, понял, что стало скучно, и решил для разнообразия начать конец света?
Черт, так можно до бесконечности строить предположения, одно другого безумнее!
Во время дороги меня не отвлекают, тактично оставляя наедине со своими мыслями. Но во время привала тактичность окружающих идет на убыль. Я не вслушиваюсь в их разговоры, поэтому не в курсе основной темы и слегка удивляюсь, когда Виль обращается ко мне:
– Алиса, ты можешь показать мне шар света? Или луч… как ты это делаешь?
– Да, конечно, – растерянно отвечаю я, автоматически создавая в ладони небольшой золотистый шар размером около десяти сантиметров в диаметре.
– Ты так здорово сражалась с огненным аллиром! – восклицает Виль, с интересом разглядывая мерцающий шар. – Это ведь сила Хранителя Света? Я тоже так смогу?
– Да, если согласишься стать Хранительницей, то сможешь, – киваю я. – Это сильная магия, с которой мало что может сравниться. Высшие наделяют ею, чтобы Хранитель смог защитить Священный Сосуд от любой опасности. Кто бы за Сосудом ни пришел, он не должен получить доступ к Первозданному элементу.
– А я могу потрогать его? – спрашивает Виль, кивая на шар в моей ладони. Похоже, разговоры о важности Хранителей ее не очень занимают – больше интересует необычная сила. Неправильный подход, но это уже проблемы Высших, мало меня касающиеся. Пусть воспитывают своих будущих Хранителей сами, если добьются согласия ребят. Главное, чтобы не получилось как с Хельфионом, но Высшие, наверное, уже усвоили урок и вряд ли совершат одну и ту же ошибку повторно. Теперь они изменились, теперь они вмешиваются в дела Вселенной.
– Да, можешь. – С кивком протягиваю руку Вивилле. – Свет очень послушный. Его можно сделать безобидным и теплым, чтобы он согревал и был похож на самый обыкновенный свет. Его можно сделать смертельно опасным или, наоборот, исцеляющим, но я, если честно, так этому и не научилась. Сейчас он безобиден.
Виль пододвигается и кончиками пальцев неуверенно касается искристой поверхности, похожей на сотню маленьких лучиков-иголочек. Смелея, прикладывает ладонь и проводит из стороны в сторону, как сквозь пламя свечи.
– Теплый, – улыбается она. – Здорово, я бы хотела научиться так же, как ты. То, что ты делала во время сражения с огненным аллиром, было невероятно!
– А что я смогу? – спрашивает Шей, наблюдая за нами. – Я ведь стану Хранителем Тьмы, правильно?
– Да, – подтверждаю я.
– Что такое Тьма? Как она выглядит?
– Ты видел, когда на поляне появился еще один человек, который пришел забрать с собой напавшего на нас аллира. Этот человек управлял Тьмой. Ее тоже можно использовать в разных целях, но контролировать ее намного сложней, а потому на Хранителя Тьмы возлагается большая ответственность.
Шей внимательно слушает меня. Серьезное выражение лица вселяет надежду на то, что он, в отличие от сестры, осознает важность своего предназначения.
– Что же касается ощущений от Тьмы, то она всегда прохладная, а порой становится совсем холодной. Она такая… вселяет чувство свободы и вседозволенности, – грустно улыбаюсь я. – Но, если ты хочешь стать Хранителем, этому чувству поддаваться нельзя.
Шей справится, я не сомневалась. Ему ведь не предстоит контактировать с Первозданной Тьмой. А сила Хранителя другая и несет в себе лишь напоминание о Первозданном элементе, что с ним не сравнится и не сможет воздействовать на разум. Более того, я невольно делюсь с Шеем искаженной информацией. Сила Хранителя настолько вторична, что не способна вызвать и толику тех ощущений, что вызывает Первозданный элемент. Обладая силой Хранителя Света, я не чувствую ничего удивительного, кроме мощной магии. Так что единственное, что Шею угрожает, это опасность зазнаться так же, как Хельфион. Однако Шей не похож на человека, имеющего подобную склонность.
Неожиданно меня озаряет догадкой.
Конечно! Я все удивлялась, откуда во мне взялось сострадание к врагам, почему настолько противно убивать тех, кто нападает на меня и на мирных жителей, сжигая их заживо. Я удивлялась, почему становлюсь абсурдно чувствительной и мягкосердечной, а ведь дело в Первозданном Свете!
На тот момент я использовала его всего лишь один раз – в созданном аллирами лабиринте. Это не прошло бесследно, Свет, как и некогда Первозданная Тьма, начал воздействовать на меня. Удружили, однако, Высшие! Они что, хотели превратить меня в размазню? Или знали, что, имея опыт по контактированию с Первозданным элементом, пусть и совершенно противоположным, я сумею с собой справиться? Если б не мой плен и последовавшие за этим события вплоть до свадьбы, я вполне могла бы раскиснуть и начать жалеть сектантов, а то и позволить себя убить, чтобы ненароком не обидеть несчастных! Брр, что за мысли?!
Также теперь становится понятно, почему я подсознательно не желала использовать магию. Я опасалась, что через силу Хранителя вновь проскользнет Первозданный Свет! А вот почему я этому так отчаянно противилась, остается загадкой. Или… может, моя душа, испробовавшая Первозданной Тьмы, уже не хотела соприкасаться с другим элементом? Ведь, как ни удивительно, несмотря на то, что мы с друзьями упрямо старались избавиться от Тьмы, какой-то части меня ее теперь не хватает.
– Алиса, ты такая сильная, – вдруг произносит Ахши. Вздрагивая, я перевожу удивленный взгляд на него, сидящего рядом со мной и с надеждой взирающего снизу вверх. Надо же, я не заметила, как он подобрался так близко. – От того мужчины во Тьме исходила страшная, злая магия. Ты ведь меня защитишь, правда?
В сердце колет воспоминание из сна. Испуганный, молящий о помощи взгляд, искаженное страданием лицо, раскрытый в безмолвном крике рот, хрупкая шея в сильных пальцах. Сон не может быть вещим! Кто-то пытается запутать меня, столкнуть с верного пути, использовать в своем отвратительном плане. Или все наоборот?
Глядя в доверчивые глаза ребенка, я притягиваю Ахши к себе. Обнимаю за плечи, желая успокоить.
– Я не дам тебя в обиду. Не бойся.
К концу привала мрачные мысли усиливаются. Забираясь на фоара и пуская его по дороге, я занимаю последнее место в нашей цепочке. Остальным объясняю это тем, что после внезапного нападения Вольхфара стоит повысить осторожность. В то время, как Альрайен едет впереди, я смогу прикрыть ребят сзади.
Ахши устраивается в седле передо мной, но вновь погружается в себя, что на данный момент меня совершенно устраивает. Беседовать не хочется, не говоря уже о том, чтобы успокаивать испуганного ребенка.
Зря мы взяли его с собой. Кто знает, сколько еще нам придется пережить нападений, каждое из которых может сильно ударить по неокрепшей психике маленького мальчика.
Отстраненно следя за тем, чтобы фоар не сбивался с дороги и не отставал от остальных, я вспоминаю нашу с Тэаном вчерашнюю встречу. Вспоминаю взгляд хищных глаз, как будто диких, звериных – не хватает лишь вертикального зрачка. Руки, окутанные Тьмой, в ней же растворяющиеся длинные волосы – да, они снова стали длинными, словно питаются этой Первозданной силой. Тэан, точно такой же, как когда-то приходил в мои сны. Совершенно такой же! Разве тогда я могла помыслить, что он выступит против меня и отдаст на растерзание Тьме миры Вселенной?
