бы зайти в нашу лондонскую квартиру и немного отдохнуть, но еще в поезде меня охватило какое-то странное волнение, из-за которого мне не терпелось отправиться сразу же на Трафальгарскую площадь, что я и сделала. Несмотря на плохую погоду, центр города был полон людей, и я всем сердцем надеялась не встретить сегодня знакомых. Сейчас я была бы рада только одному человеку, но он не придет.
Немного прогулявшись по площади, я остановилась у фонтана неподалеку от колонны адмирала Нельсона и вытащила из сумочки книгу. Крепко сжав ее в руках, и принялась разглядывать прохожих. Разумеется, я и не надеялась на появление Мэтью, но все равно вздрогнула от неожиданности, заметив в толпе человека, похожего на него. Я моргнула и поняла, что у них нет ничего общего, кроме высокого роста и черных волос, но все равно испытала легкое разочарование.
Нет, так нельзя. Я ведь знаю, что Мэтью умер меньше месяца назад. До его перерождения пройдет минимум год, а может быть даже десятки, сотни лет… В этой жизни я больше никогда не увижу Мэтью.
Вновь начался холодный мелкий дождь, но я не спешила уходить или открывать зонт. Я все так же стояла, смотрела на огромную площадь и мечтала о том дне, через много-много лет, когда вновь встречу здесь Мэтью. А что, если он не переродится больше? Мы ведь не знаем, сколько раз душа может возвращаться в этот мир, а Мэтью прожил уже двадцать три жизни. А если больше не смогу вернуться я, а он будет веками ждать меня? Если мы не совпадем по времени жизней? Или родимся в отдаленных концах света, не имея возможности вырваться оттуда? Наш с Мэтью план вдруг показался мне абсолютно нереальным. Давайте честно, насколько выше шанс вовсе никогда не встретиться, чем найти друг друга в следующих жизнях?
Эти панические мысли проносились в моей голове, пока я стояла на площади, глядя на толпу и дождь. Я пришла в себя, только когда окончательно промокла и начала замерзать. С огромным трудом я заставила себя двигаться и медленно пошла в сторону Пикадилли. Нет смысла ждать того, кто не сможет прийти.
Но я буду ждать каждый день, неделю, месяц и год. Каждую следующую жизнь.
Мы должны встретиться.
Добравшись до квартиры, я закрыла за собой дверь и почувствовала, как напряжение отпускает меня. Это место хранило не меньше воспоминаний о Мэтью, чем Велчестер. Я знала, что муж обожал эту квартиру, называл ее своим логовом и никогда не пускал сюда посторонних. Я не собиралась нарушать эту традицию.
Я быстро разожгла огонь в камине и поставила туфли около него, надеясь, что они высохнут за те несколько часов, что у меня остались до вечернего поезда, на котором я вернусь в замок. Я приготовила чай, по привычке достав две чашки, а потом тупо смотрела на вторую, не в силах убрать ее обратно в буфет. Кажется, я впервые в жизни была в этой квартире одна. Поддавшись порыву, я разлила чай по обеим чашкам и, быстро перекусив сэндвичем, купленным в лавке у дома, вернулась в гостиную, устраиваясь в кресле у огня. Было уютно, но чего-то не хватало. Я встала и подошла к книжной полке, выбирая, что бы мне почитать. Разумеется, мой взгляд сразу же упал на один из старых дневников Мэтью.
Это странно, но мне попался тот же самый дневник, который я нашла здесь в день, когда Мэтью отправился в Африку, почти двадцать лет назад. Я помню, как была полностью разбита, но слова Мэтью, написанные аккуратным почерком на гэльском, немного успокоили меня и помогли продолжить жить дальше. С тех пор я стала гораздо старше и получила множество ударов судьбы, но это вовсе не значит, что я больше не нуждалась в утешении. Наверное, сейчас я не кажусь такой разбитой, но в глубине души я завидовала той Мэри. Двадцать лет назад я знала, что путь к Мэтью будет долгим и трудным, но он хотя бы существовал. Сейчас я с радостью пересекла все океаны мира, вот только за ними меня уже никто не ждет.
«Быть одиноким — это единственный способ не чувствовать боль». Эти строчки Мэтью написал в своем дневнике почти двести лет назад, а в недавнем письме он благодарил меня за то, что я прервала его вековое одиночество. Мы оба знали, что после такого огромного счастья, которое было у нас, кому-то будет очень больно.
Хорошо, что больно сейчас мне.
Есть люди, которые стоят любых страданий, неизбежных после потери. Мэтью, определенно, стоил всего этого.
Погрузившись в чтение и воспоминания, я не заметила, как пролетели несколько часов и мне уже было пора выходить из дома, чтобы не опоздать на поезд. Я быстро вытерла слезы и, захватив с собой еще несколько ветхих дневников, вышла из квартиры. Дождь кончился, и на небе появилась едва заметная радуга. Глядя на нее, я одними губами шепнула «спасибо» и поспешила на вокзал.
Следующие дни были абсолютно одинаковыми: я работала с утра и до позднего вечера, а если не была занята работой, то спала, ела или занималась переездом. Я думала, что переезд из замка во вдовий коттедж вызовет у меня больше эмоций, но, как ни странно, он дался мне очень легко. Я быстро обжилась и была вовсе не против одиночества и отсутствия шума большого дома, тем более минимум дважды в неделю Мэриголд приглашала меня на обед в замок. Этого было более чем достаточно для того, чтобы не скучать.
Если быть совсем точной, то я жила не одна. В коттедже вместе со мной поселилась Мири и мне хватало ее компании. Так же я забрала все дневники Мэтью и, надежно спрятав их среди своей одежды, перевезла в свой новый дом. Каждый день, вернувшись из больницы, я ужинала, а после садилась в кресло, курила и погружалась в мир своего мужа. Возможно, наступит день, когда я смогу спрятать дневники Мэтью в надежное место, где они будут дожидаться следующей жизни своего владельца, но пока я не готова перестать читать записи Мэтью каждый день. Этот ритуал все еще нужен мне, чтобы просто вставать по утрам.
Я помнила последнюю просьбу Мэтью, так что незадолго до тридцатой годовщины нашей свадьбы все же отправилась в отпуск. Я в одиночку повторила наш маршрут, вновь гуляя по местам, которые показал мне Мэтью тридцать лет назад. Я узнавала и одновременно не узнавала их и ощущала счастье пополам с грустью
