— Эста… — хрипловато пробормотал Змей, опомнившись и пытаясь взять себя в руки, — ты уверена, что тебе следует ходить по дорогам в таком виде?
— Вот походил бы в той маске, потом и задавал глупые вопросы, — совершенно нелогично ответила глупышка и он почему-то вмиг почувствовал себя палачом, — а здесь людей нет, и нам вообще может никто по дороге не встретится. Так ты меня перенесешь? Давай твои сапоги.
— Перенесу, — сквозь зубы процедил граф, мысленно стискивая в кулаке свое воображение, и отдав ей сапоги и узелок, бережно подхватил девушку на руки.
Воды на перекате оказалось по колено, и была она по-осеннему холодной, но Змей вряд ли это заметил. Его грело ощущение доверчивости, с какой сидела в его руках веснушчатая девушка, крепко прижимавшая к себе его сапоги, и желание больше не отпускать ее, и не думать ни о друге, ни о каких-то обещаниях. В конце концов она сама спокойно ушла от герцога, а вот за ним прыгнула в портал, стиснув так крепко, что он даже захлебнулся изумлением. Хорошо хоть, рассмотреть его в тот момент было уже некому.
— Змей! Зме-ей! Отпусти меня.
— Тут еще песок сырой, промочишь ботинки, — нехотя откликнулся он, хотя песок и вправду был сыроват.
Но через несколько шагов незаметная тропка вывела на бугорок, и пришлось-таки выпускать монашку из объятий.
Забрав у нее сапоги, Змей, специально не оборачиваясь, пошел вперед, ища, где бы сесть, чтоб обуться, и хорошо, что не оглянулся. Задумчивый и серьезный взгляд спутницы определенно насторожил бы его не на шутку.
Ствол низко склоненного к воде дерева граф выбрал среди прочих специально, слишком удобен показался для его цели, но едва подошел — сразу забыл и про свои любовные переживания и про босые ноги и про раздумья, в какую сторону идти, если они доберутся до дороги. На стволе остались вытертые следы от веревок или поводьев, а среди вытоптанной и объеденной травы лежало несколько подсохших доказательств глупышкиной правоты. Видимо, неизвестным всадникам это место тоже понравилось, и Змей мог точно сказать, чем.
Несколько росших неподалеку кустов загораживали это местечко с той стороны, где, по мнению монашки, находилась дорога, а ступеньки, выбитые в крутоватом спуске к воде, позволяли поить животных прямо здесь.
— Святая тишина, — озабоченно произнесла как обычно неслышно подошедшая спутница, рассматривая находку Дагорда, — нужно уходить.
Рассказывать Змею, что она предполагала нечто подобное еще до переправы, Эста не собиралась. Как и посвящать мужчину в свои планы. Несмотря на то, что личного опыта в любовных отношениях у девушки не было, ничего тайного в них для нее тоже не оставалось. Старшая сестра очень старалась сделать все, чтоб сердца и души уходящих в большой мир девушек были подготовлены к любому повороту судьбы. Даже самому обидному и нежелательному.
— Вот торт, — ставила она на стол перед ученицами украшенное орешками и засахаренными дольками фруктов сооружение, — он испечен по совершенно новому рецепту. И хотя сверху очень привлекателен и вызывает аппетит, вкус его очень необычен, я ручаюсь. И так же твердо знаю, что понравится он далеко не всем. Никто из вас заранее не знает, что почувствует, съев кусочек. Удовольствие, разочарованье, обиду или возмущение… а быть может даже отравление. Что поделать, вкусы у людей очень разные. Поэтому сейчас перед вами простой выбор, отрезать себе кусочек, или нет. Потом вы можете сказать — какая гадость, выбросить его или выплюнуть, а можете доедать остальное… это личный выбор каждой из вас. Вот так же и любовь. Встретив мужчину, который сжигает вас страстными взглядами, нежно касается рук и шепчет ласковые слова, нужно помнить только об одном. Настолько ли он мил вам заранее, чтоб решиться попробовать, и готовы ли вы плюнуть на все и не вспоминать, если окажется, что это совершенно не ваш торт?!
Эста уже уверилась, что Змей испытывает к ней влечение, и решила про себя, что он как раз тот торт, который стоит пробовать. Хотя и не могла не отдавать себе отчет, что позже он наверняка окажется коварно-ядовитым. И, стало быть, не стоило им слишком увлекаться, чтоб не выворачивало потом болью душу и не обливалось кровью сердце. Но сначала девушка желала осуществить ту задумку, ради которой придавала себе внешность кокетки, причем самой страшной из всех кокеток, наивно-невинной. И очень не хотела предупреждать о своих намерениях Змея, точно зная, что ему этот план не понравится. Совершенно. И потому сестре тишины поневоле пришлось немного поводить его за нос проверенными приемами кокетки.
— Здесь намного лучше погода, чем в столице, — вздохнула для начала новоявленная кокетка, — листья только еще начали облетать. У тебя нет такого ощущения, словно вернулся на полмесяца в прошлое? Я даже рада что привелось тут прогуляться, приятно посмотреть на кусты и деревья. Змей? А ты очень хочешь спать? Я вот думаю, может нам повезет и догонит какая крестьянская телега с сеном? Ты мог бы выспаться, пока доедем до села. А там отправим письмо… хотя я уверена, матушка за меня сильно не волнуется. Она же знает, что я с тобой. А если в первом селе не будет почтовой башни, можно купить простую коляску и лошадку. Знаешь, я хотела тебе сказать, ты не обидишься? Лучше твои кольца и цепочку с амулетом спрятать подальше. Сельские торговцы очень хитрые, если заметят золото, потребуют с нас три цены.
— У меня хватит денег, — снисходительно хмыкнул позабавленный этой болтовней Дагорд, радуясь, что прихватил из замка Герта все наличные, — не волнуйся.
— Ты не понимаешь, — почти всерьез притопнула ножкой Эста, — много денег показывать тоже нельзя. У меня тоже есть деньги, но я не собираюсь доставать ни одной серебрушки, только медяки.
Тропка, становившаяся все увереннее, вильнув, вывела их на укатанную грунтовую дорожку, и граф немедленно свернул налево.
— Ты не туда идешь, — догнал его окрик монашки, и, оглянувшись, Змей с изумлением обнаружил, что она не оглядываясь, топает в противоположном направлении, на юг.
— Эста!
— Нам лучше идти туда, — не останавливаясь, сообщила упрямая монашка, и раздосадованному графу ничего не осталось, как отправиться ее догонять.
— Подожди! — поймав девушку за руку, строго приказал мужчина, и едва не забыл, о чем хотел сказать, когда на него в заинтересованном ожидании уставились ярко-голубые лукавые глаза. Змею пришлось собрать всю силу воли, чтоб продолжить разговор, — почему ты решила идти в эту сторону?
— Идем, — она вывернула руку и сама продела ее в согнутый локоть спутника, — я скажу по дороге. Ну, во-первых, мне туда интереснее идти, на юге я еще не была. Еще — с севера идет туча, и встречаться с ней мне не хочется. Ну и последнее, посмотри, тут дорога под уклон, а ты устал.
