пусть и слишком любопытном носике: правила инквизиции не изменить за один день. При всем моем горячем желании. Ты – темная ведьма. Будет очень некстати, если это откроется.
– Я понимаю, – повинилась я. – Но, согласись, выход из ситуации с Летисией я придумала неплохой.
– Очень даже неплохой, – согласился со мной Джестер. – Но мне не нравится, что прежде ты не посоветовалась со мной. Однако даже не это главное.
– А что?
Джестер лукаво усмехнулся и опять потянул меня к лестнице.
– Идем, – бросил небрежно через плечо. – Лучше один раз показать, чем сто раз объяснять.
– Знаешь, если ты собираешься мне продемонстрировать все те жуткие орудия, которыми инквизиторы выбивают признания у ведьм – то не стоит, – скептически проговорила я, не торопясь последовать за ним. – Я прекрасно их помню по своему последнему разговору с Этаном.
– Нет, кое-что другое, – таинственно заявил Джестер. – Точнее, кое-кого.
Заинтригованная его словами, я подчинилась. И мы опять продолжили долгий спуск по узкой лестнице, освещаемой тусклыми магическими огнями.
Несколько пролетов – и Джестер остановился около низкой дубовой двери, украшенной массивным железным засовом.
Я невольно поежилась. Ну вот, а говорил, что в пыточную камеру не поведет. По-моему, мы как раз сюда и пришли.
Прежде чем отодвинуть засов, Джестер зачем-то широко раскинул руки, как будто силился обнять что-то невидимое. Замер так на несколько секунд.
Полыхнуло зеленым, и я догадалась, что он снимал какое-то заклинание. Тут же поняла, какое именно.
Вязкую зловещую тишину, царившую вокруг, вдруг разрушил приглушенный крик, прозвучавший из-за двери. И столько в нем было отчаяния, затаенной муки и боли, что кровь сама собой заледенела в моих жилах.
Так, наверное, могли бы кричать приговоренные к вечным страданиям грешники в аду, если тот, конечно, существует.
– Придется немного потерпеть, – морщась, предупредил меня Джестер. – Лариса, это будет нелегким зрелищем. Но девушка ты отважная, что не раз доказывала. Думаю, справишься.
«А может быть, не надо?»
В этот момент опять раздался крик, и наивный вопрос так и не сорвался с моих губ. Теперь понятно, почему на двери были чары. По всей видимости, заклинание призвано уберечь покой обитателей дворца, которые по каким-то причинам окажутся здесь.
Джестер поднапрягся – и засов с лязгом отошел в сторону. Посторонился, пропуская меня вперед.
– Только после тебя, – выдавила я из себя, не имея ни малейшего желания первой вступать в жадную тьму, которая плескалась за порогом.
Мало ли. Мурашки по коже от мысли, что Джестер просто возьмет – и преподло захлопнет за мной дверь.
Тот угадал мои встревоженные мысли. В очередной раз укоризненно цокнул языком, но настаивать не стал. Первым вступил во мрак.
Над его плечом заплясала крохотная искорка. Поднялась выше, озарив небольшое помещение.
В центре его сидела какая-то пожилая женщина в дорогом шелковом платье, которое, как ни странно, выглядело относительно чистым и целым, словно у пленницы была возможность часто менять наряды. Бедняжка мерно раскачивалась из стороны в сторону, и магический огонь отразился в ее широко распахнутых глазах, поддернутых бельмами.
– Здравствуй, Инара, – спокойно проговорил Джестер, дождавшись, когда крик стихнет.
Женщина закрыла рот. Повела головой из стороны в сторону, шумно втянула в себя воздух, широко раздувая ноздри.
– Еще рано, – выдохнула, вся скорчившись, словно от боли. – Джестер, слишком рано. Я пока не готова выйти.
Опять запрокинула голову к потолку и не закричала даже – завыла, приложив обе руки к животу, явно мучимая каким-то непрекращающимся спазмом.
Джестер бесстрастно дождался, когда очередной приступ закончится, хотя лично я не выдержала и пары секунд. Приложила обе руки к ушам, силясь хоть немного заглушить монотонный крик на одной ноте. В висках нестерпимо заколола пробуждающаяся мигрень.
Что все это значит? Такое чувство, будто женщина по доброй воле тут находится. По крайней мере, я не услышала в ее голосе гнева или испуга, хотя Джестера она точно узнала.
– Инара, я привел к тебе темную ведьму, – сказал Джестер, когда женщина бессильно откинулась на какую-то кучу тряпок за ее спиной. – Такую же, как ты некогда. С таким же даром к ментальной магии. Какой бы ты совет ей дала?
Женщина тяжело завозилась, не в силах подняться. Скрючилась на своей лежанке. Тяжелое дыхание с хриплым присвистом вылетало из ее груди.
– Никогда не используй свой дар, – прошептала она, делая паузу после каждого слово. – Слышишь? Никогда не используй! Забудь об его существовании! Иначе рано или поздно окажешься здесь, на моем месте.
– Спасибо.
Инара вряд ли услышала благодарность Джестера. Она забилась на лежанке, от сильнейшего напряжения мышц выгнувшись дугой. И опять закричала.
Джестеру не надо было ничего мне говорить. Едва только он обернулся ко мне и выразительно указал на дверь – как я тут же выскочила прочь, от спешки едва не переломав каблуки высоким порогом.
Дверь с грохотом захлопнулась за нами. Опять засветилась изумрудным пламенем – и стало тихо.
О небо! Я никогда не думала, что тишина может быть настолько приятной. Даже затхлый воздух лестницы показался мне чистым и свежим после гнетущей атмосферы чудовищной камеры, где в полнейшем одиночестве мучилась незнакомая мне женщина.
– Что это было? – осипшим от волнения голосом спросила я. – Точнее – кто?
– Инара Тирьяр, до недавнего времени одна из самых могущественных темных ведьм Орленда, – пояснил Джестер.
– Ее приговорили к заключению? – Я покачала головой. – Но это бесчеловечно! За что такие муки?
– На самом деле, Инару никто ни к чему не приговаривал, – ответил Джестер. – Более того, она до сих пор активно участвует в придворной жизни Мефолда и является одной из наиболее приближенных к королю особ.
– Она?! – Я недоверчиво фыркнула. – Шутишь, что ли?
– Отнюдь, – ответил Джестер. – Но знаешь. Лучше нам продолжить разговор в более располагающей для общения обстановке. Мне здесь не очень приятно находиться.
Естественно, я не возражала. На этот раз я сама схватила Джестера за руку и потащила его наверх.
Спустя некоторое время мы вернулись в тот же кабинет, где не так давно произошел разговор
